Собака
Шрифт:
ВИКТОР. Да, через двадцать минут…
Липа идет к шкафу, кладет листок. Обходит собаку.
ЛИПА. Я их боюсь, между прочим. С детства. Меня укусила один раз, уколы делали от бешенства.
ВИКТОР. Своя?
ЛИПА. Дворовая. У меня собак не было никогда. И кошек. Не люблю.
ВИКТОР. Уверен, что у вас даже рыбок нет. И тараканы не водятся. И мухи дохнут.
ЛИПА. Оскорбляйте, оскорбляйте, а я запомню! И все сейчас изложу. В письменном виде. От меня, между
ВИКТОР. Хотите обвинить меня в изнасиловании?
ЛИПА. Я просто — для примера, чтобы вы прекратили тут оскорблять меня. Опасно женщину оскорблять, чтоб вы знали. Последствия могут быть.
ВИКТОР. Еще бы! Что ж, так и скажите — что я пытался вас… И пусть он совершит подвиг. Это будет весело.
Вбегает Сережа.
СЕРЕЖА. Кто? Где? Он? Ты мою женщину? Убью!
Выхватывает дубинку, начинает охаживать Виктора. Тот отступает, падает, Сережа бьет его ногами.
СЕРЕЖА. Получи, сволочь! За мою женщину! Маньяк, тварь, падла, убью! (Липе). Что он с тобой сделал?
ЛИПА. Сережа, успокойся, ничего, только смотрел! И привел собаку!
СЕРЕЖА. Смотрел? Ты смотрел на мою женщину? (Склоняется, трясет Виктора). Тебя спрашивают! Смотрел? Смотрел? Собаку к ней привел? Тебе тут что, псарня? Ты бы еще свинью приволок! Ich werde dich, russische Schwein, t"oten!
ЛИПА. Сергей, beruhigen! Es ist es nicht wert!
СЕРЕЖА. Steh auf! Ich verurteile dich zu Tode!
Виктор встает, гордо распрямляет плечи. Сережа выхватывает автомат и расстреливает его. А потом и собаку. Слышится ее взвизг. Сережа подходит к Липе, целует ее, лапает, она с кокетливым смехом отстраняется: дескать, потом. Сережа берет собаку за ногу и выносит. Виктор смеется, лежа на полу.
Встает, отряхивается.
ЛИПА. Сочинил глупость — и радуется. Сроду думают про полицию, что она грубая. А Сережа в академии заочно учится, историей увлекается, и вообще из интеллигентной семьи!
Появляется Второй Сережа. Или тот же, но весьма облагороженный.
ВТОРОЙ СЕРЕЖА. Здравствуйте, что случилось? Бон суар, мон ами! (Целует руку Липы и вручает ей цветок. Виктору). Бонжур, са ва? Я-тиль дан ля шамбр эн климатизер? Комбьен ву дуаж? Пардоне муа, привычка, моя мама преподает французский и до пятнадцати лет говорила со мной только по-французски. Не будете ли так любезны предъявить документы и объясниться, почему вы привели в медпункт, предназначенный для людей, домашнее животное?
ВИКТОР (презрительно). Пошел вон! Ты полицейский, а я с детства ненавижу полицию!
ВТОРОЙ СЕРЕЖА. Прошу прощения, не в упрек вам, а ради справедливости должен заметить, что в вашем детстве не было полиции. Была милиция. Чтобы не применять превентивные меры, предлагаю вам подумать, а я пока выведу собаку. (Собаке). S'il vous pla^it venir ici. Merci. (Целует руку Липе). До встречи, мон ами!
Уходит с воображаемой собакой. Виктор смеется.
ЛИПА. Что, так трудно представить нормального человека? Отвыкли?
ВИКТОР. Даже интересно посмотреть на этого Сережу.
ЛИПА. Не советую. Он культурный, конечно, парень, но, если рассердится… Знаете, лучше я вызову собачников, и все. Которые собак стреляют бездомных.
ВИКТОР. Вызывайте. В самом деле, пусть пристрелят, сколько можно мучиться?
ЛИПА. Кто мучается? Она спокойно лежит, в отличие от вас! С чего вы взяли, что она больная?
ВИКТОР. А вы посмотрите ей в глаза. Там такая тоска, такая боль…
ЛИПА. Глаза какие-то еще. Я в собачьих глазах не разбираюсь. Да и у людей тоже, знаете, бывает… На той неделе мужчина в пять утра разбудил… Я открываю: стоит, бледный, за сердце держится… И глаза такие жалобные… Ну, смерила давление, повышенное немного, пульс учащенный, хотела корвалола ему накапать, а он цапнул пузырек и весь в себя его вытряс! За минуту пузырек выпил!
ВИКТОР. Может, ему было так плохо…
ЛИПА. С похмелья ему было плохо! Корвалол на спирту, все алкоголики это знают. А тоже глаза были больные, честные…
ВИКТОР. Собаки не врут. То есть, конечно, они тоже лукавят. Ради еды, ради ласки. Но лукавят простодушно, как дети. У меня была колли. Джема. Такие были глаза… Пятнадцать лет мы с ней душа в душу…
ЛИПА. С собакой жили?
ВИКТОР. И с семьей, не беспокойтесь, я же сказал: жена, дочь… И вот… Однажды я уходил на работу, а она смотрела так… В глазах читалось: не уходи, останься… Но я не мог, я на лекцию опаздывал, я преподаватель… А дома никого не было. И она умерла. Ветеринар после вскрытия сказал: достаточно было стимулирующей терапии, и она прожила бы еще… Года два или три.
ЛИПА. И чего? На других собаках теперь свою вину вымещаете? Вы бы людей лучше пожалели!
ВИКТОР. Я жалею. Я всех жалею.
ЛИПА (смотрит на собаку). Не знаю, как у них и что, но дышит нормально, вроде. Может, просто жрать хочет?
ВИКТОР. Дайте ей булочку.
ЛИПА. Еще я тут собак не кормила!
ВИКТОР. А у меня ничего нет. (Смотрит на булочку). Я возьму?
Липа отламывает кусок булочки, кладет на край стола. Виктор берет, кладет на пол.