Собаки не ошибаются
Шрифт:
Вот дела: он легко представил себе всего кенгуру, представил замершим перед прыжком, а затем и в движении. Но вот уши!.. Глянуть бы одним глазком, а потом он им такого Фролова выдаст!
Зелёные зоопарковские ворота оказались закрытыми. Вадик, чтобы окончательно убедиться, что это не случайность и ворота захлопнуло не ветром, подёргал их руками. Ворота железом загрохотали в ответ. И почти сразу в заборе открылась дверка.
— Не ломай, всё равно не сломаешь! А вот зверей всех перепугаешь! — посоветовал
— Мне надо в зоопарк, — сказал Вадик и сам поразился, как глупо это прозвучало.
— Ясно, надо, — согласился дед. — Всем надо. Да где ж ты раньше был? Зоопарк закрыт, сегодня звери до шести только работали.
— А сейчас сколько? — спросил Вадик. Хотя какая разница сколько, — всё равно уже закрыто.
— Семь скоро.
— A-а… С утра я в школе был, и потом тоже в школе — мы там газету делали. Мы и сейчас её делаем, только вот меня послали на кенгуру посмотреть; чтобы, значит… ну, уши у кенгуру какие… — Вадик запутался в объяснениях, но дед понял.
— Тю-у! — присвистнул он. — Так это же не к нам! То есть по нашему, конечно, ведомству, да только кенгурей этих самых в нашем зверинце отродясь не бывало!
— Зря, значит, пришёл, — огорчился Вадик. — Ну извините, пойду я…
— По делу, говоришь… — дед задумчиво потёр шершавый подбородок. — А ну, заходи.
— Так ведь нет же у вас кенгуру, — напомнил Вадик.
— Зато Сергей Иванович есть, — старик произнёс это особенно веско и даже, кажется, подмигнул мальчишке. — Сергей Иванович — доктор такой! И всякое зверьё знает! Проходи!
Сарайчик, на который показал сторож, находился в самом конце неширокой аллейки.
— Тс-с! — раздался предостерегающий шёпот, едва Вадик просунул голову в дверь. Внутри оказалось темно: то ли окна были чересчур маленькими для такого помещения, то ли их закрыли чем-то непрозрачным, а свет не включили. — Я же предупреждал!
— Извините, — Вадик попятился. — Мне нужен Сергей Иванович. Меня послали сюда, мне на входе сказали…
— Я Сергей Иванович! — на этот раз шёпот показался Вадику сердитым.
— Я же не знал, что вы заняты, — снова извинился он и собрался было захлопнуть дверь, но человек в темноте заговорил вдруг нормальным голосом:
— Я не занят, я свободен! Да заходи ты, наконец! И дверь прикрой, сквозит! — И добавил шёпотом: — Кто там у тебя? Собака? Кошка?
— Кенгуру, — Вадик перешагнул порог и закрыл дверь.
Из-под одеяла торчала только мордочка с широко открытыми тёмными глазёнками.
Глазки эти неподвижно уставились куда-то в угол; немигающие и тусклые, они показались Вадику мёртвыми.
— Кто это? Он умер? — тихо спросил он.
— Жива, — так же тихо отозвался человек, сидящий на маленьком складном стульчике перед закутанным в одеяло существом. И пояснил:
— Это она, а не он. Девочка.
— Девочка, — эхом повторил Вадик. — А что с ней?
— Родилась вот… Появилась на свет, — объяснил Сергей Иванович. — Сегодня ночью.
— А! — улыбнулся Вадик. — А я-то думал! Даже испугался!
— Я вот тоже думал, — вздохнул Сергей Иванович. — А вот ведь как выходит…
— А где же её мать? — снова встревожился Вадик, почувствовав, что что-то здесь не так: ведь у любого новорождённого должна быть мать!
— Там, — неопределённо махнул рукой доктор, — у себя в вольере. И в этом нет ничего удивительного, по правде сказать, потому что они чрезвычайно редко размножаются в неволе. Можно сказать, почти никогда. Уникальный случай.
— Так это же хорошо, — неуверенно сказал Вадик.
— Грета отказалась кормить свою дочь. И винить её совершенно не в чем: просто у Греты нет молока.
Стало слышно, как за окнами шуршит листьями осенний ветер.
— Она умрёт? — прошептал Вадик, холодея от этих слов.
— Нет, если малышку покормить, — тусклым голосом ответил доктор. — Вот только всё дело в том, что я не знаю, как это сделать. Она не хочет брать соску! Выплёвывает!
— А почему же вы тогда сказали, что не заняты? — не к месту вспомнил вдруг Вадик. — Вы же очень даже заняты!
— Чем я занят?! — с горечью воскликнул Сергей Иванович. — Сижу без толку и не могу ничего придумать! Этим я занят, да?!
— Можно я попробую? — Вадику стало невыносимо жаль этого человека. — Можно я попробую её покормить?
— Ну что же ты, что ты? — повторял Вадик, чтобы не разреветься. — Ну что ты? Знаешь, как вкусно?! Замечательное молоко в этой соске! Ну попробуй хотя бы, а?
Новорождённая уже не выталкивала соску языком, не отбрыкивалась, не мотала головой. Даже не отплёвывалась. Она равнодушно позволяла засунуть соску в рот, покорно давала разжать беззубые дёсны, но не делала больше никаких движений, только моргала время от времени тусклыми своими глазёнками.
— Ну, видимо, всё бесполезно… — вздохнул Сергей Иванович. — Против природы не пойдёшь.
И вот тогда Вадик не выдержал и разревелся.
Он продолжал поглаживать нежную шерсть между ушками, там, где со временем должны были появиться бугорки рогов, а слёзы текли по щекам, и губы сами, помимо воли твердили:
— Ну пожалуйста, ну немножко совсем, ну пожалуйста…
Слабый, едва различимый чмокающий звук раздался вдруг в сарайчике…
— Ты беги, уже поздно, — сказал наконец Сергей Иванович.