Собкор КГБ. Записки разведчика и журналиста
Шрифт:
Впрочем, не объять необъятного. Моя задача скромнее, тем более что она ограничена рамками очередной главы моего повествования. И потом, я всегда предпочитал рассказывать лишь о том, что видел своими глазами, слышал собственными ушами и трогал опять же своими руками. Посему речь пойдет об итальянской мафии, самой древней, самой, на мой взгляд, организованной преступной группировке. Древнеримская поговорка утверждает, что для того, чтобы узнать вкус моря, достаточно попробовать каплю его воды.
Итак, итальянская мафия. О том, как я столкнулся с ней дважды, вы уже знаете. А вот проникнуть в нее, вернее, познакомиться с одним из боссов помог мне, увы, уже покойный друг Феличе Киланти, талантливый писатель и журналист, с которым я познакомился на одном из
— В чем дело, дружище? Почему ты такой встревоженный?
— Да странно все это…
— Что — это?
— Понимаешь, сижу вчера один в своей холостяцкой квартире, не то чтобы очень трезвый, но и не пьяный. Ведь у меня дверь никогда не запирается, а тут, как назло, ни одной живой души. И вдруг звонок. Радостно ору: «Входи, дорогой друг, у меня не заперто». Заходят трое синьоров, вроде бы сицилийцы. Один довольно стар и весьма элегантен, двое — молодые, с усами, смахивают на гангстеров. Приглашаю садиться. Двое молодцов остаются стоять, старичок устраивается в кресле. «Никкола Джентиле, — представляется он, — кровный брат Аль Капоне. Я сейчас на пенсии и собираюсь написать книгу о мафии, серьезную, честную книгу о нашем «почтенном обществе» и ее достойных людях, которых нынешние щелкоперы представляют чуть ли не карманными воришками». — «Пишите, — говорю я как можно вежливее, — кто же вам мешает…» — «Мне никто не может помешать, — сделав многозначительную паузу, отвечает гость. — Но писать книгу будете вы, а я — рассказывать. Вы получите весь гонорар за книгу и еще двойной от меня лично. Почему я выбрал именно вас? Отвечаю: мы читали ваши публикации о мафии. Они легковесны, но у вас хороший стиль. Решайтесь. Я зайду за ответом через три дня в это же время». — «А если я откажусь?» — спрашиваю, мгновенно отрезвев. «Не советую», — тихо говорит старичок, и все трое уходят.
— Ну и что же ты решил?
— Что? Думаю пока.
— Если надумаешь, то возьми меня с собой на первое интервью, а?
— Хорошо, Леонида, если удастся, то возьму и тебя, обязательно возьму.
Я с огромным нетерпением ожидал дальнейшего развития событий. И вот примерно через две недели ранним утром в корпункте раздался телефонный звонок.
— Чао, Леонида, — прохрипел в трубку Феличе, — старик ждет нас на своей вилле под Палермо. Билеты на самолет у меня. Вылетаем завтра утром.
Я не буду описывать, как мы летели, как нас встретили на аэродроме, как принимали на вилле, какая была морская охота на зубатку и какой вкус был у «дзуппа ди пеше» — вкуснейшего рыбного супа. Когда дошло до дела, я спросил у коммендаторе (так называют очень богатых и уважаемых людей на Сицилии) Джентиле.
— Коммендаторе, я смогу опубликовать мое с вами интервью?
— Конечно, сын мой.
— А если я напишу о мафии так, что вам не понравится?
— Это дело твоей совести, фильо мио (сын мой).
— А наказание мне не грозит в этом случае?
— Конечно нет, сын мой. Как бы ты ни написал о мафии в своей книге, это будет нам хорошей рекламой. Ведь о нас так мало знают в России.
Кстати, слово «джентиле» переводится как «вежливый». Ничего не скажешь. Никкола Джентиле был вежливым человеком, а в облике его не было ничего злодейского. Этакий аккуратный старичок-пенсионер со слезящимися глазами. Правда, как по секрету сообщил мне Киланти, на совести «пенсионера» с десяток убийств. Но о них Джентиле предпочел не вспоминать.
Вот он и поведал мне о том, какова организационная структура мафии. Ее первичная ячейка — «десятка», во главе которой стоит полновластный хозяин — «капо». Десятки объединены в более крупные сообщества. Их называют на Сицилии по-разному, но чаще всего «семьей». Глава «семьи» командует мафией селения, города, провинции. На случай своего отсутствия, болезни или отсидки в тюрьме он самолично назначает своего заместителя из «высоких и почтенных братьев». Руководители «десяток», входящих в «семью», занимают посты «советников». Олимп власти возглавляет «капо дей капи», или «король», — неограниченный диктатор. Руководитель «десятки» выбирается тайным голосованием. Главу «семьи» избирают «капи», а «короля» — главы «семей» и их заместители.
— Да, сын мой, мафия — это семья. Большая семья, со своими традициями, понятиями о долге, справедливости и чести. Расскажу тебе один случай, который произошел еще в конце 20-х годов, когда я работал в Америке с самим Аль Капоне. Его называли «королем Чикаго». И не зря, потому что это был настоящий джентльмен, уважавший законы нашего дела, никогда не подводивший своих братьев, но и не прощавший им предательства. Когда один из них стал осведомителем полиции и, разоблаченный нами, бежал за границу, Аль Капоне поклялся найти его и нашел.
Я участвовал в той операции. Мы отыскали предателя в Европе, когда он собирался отбыть из Парижа в вагоне международного экспресса. У нас тоже оказались билеты в тот вагон. Не случайно, конечно. Мой шеф взял все на себя. Ночью он вошел в купе отступника, около часа беседовал с ним, пытаясь выяснить и понять причины его поступка, а потом перерезал ему горло. Жестоко? Нет, сын мой, такова жизнь в нашей семье. Кстати, никто из высшей иерархии мафии не умер спокойно в своей постели, во всяком случае за тридцатилетний период между Первой и Второй мировыми войнами. Все «короли» погибли от рук киллеров, ибо не умели достойно нести бремя предоставленной им высшей власти. Свирепый Тото д’Акуила еще до Первой мировой войны погиб от руки Массария, который занял место «короля». Но и Массария перестарался в одной из операций по продаже контрабандного виски и был убит Аль Капоне, моим шефом.
Да, сын мой, мафия родилась не сегодня и не завтра умрет. Потому что она — образ жизни. Потому что у нее везде корни, и она никому ничего не прощает. Однако я немного утомился и поэтому пожелаю удачи в твоей журналистской деятельности.
Так завершилось мое первое интервью, которое я брал у восьмидесятилетнего ветерана мафии Никкола Джентиле на его вилле. Кто такой Никкола Джентиле? Итальянец, эмигрировавший в Америку и ставший одним из ближайших соратников босса американского филиала сицилийской мафии. Дела итальянских мафиозных эмигрантов стали особенно широко разворачиваться в 20-х годах. В период «сухого закона», введенного американцами, мафиози молниеносно наладили изготовление спиртного, зарабатывая на тайной его продаже баснословные барыши. Затем пришла очередь наркотиков, тайных притонов, шантажа, насилия. Достоянием американской полиции стал своеобразный прейскурант, который гангстеры предлагали своим клиентам, желающим расквитаться с противниками. Итак: «Избиение — 2 доллара; два подбитых глаза — 4; сломанный нос и разбитая челюсть — 10 долларов; отрыв уха — 15; сломанная рука или нога — 19; пуля в ногу — 25; ножевая рана — 25; «крупная работа» — 199 долларов». Прейскурант, кстати, был изобретен «семьей», которую возглавлял Аль Капоне. К 1928 году гангстер завоевал в уголовном мире огромную популярность. «Король Чикаго» весил в те времена 130 килограммов, носил специальные костюмы, в карманах которых незаметно умещалось два пистолета; он принял участие и организовал за несколько лет 215 убийств. Одновременно, как утверждают исследователи уголовного мира, он был «удивительно деликатным» человеком и приходил в обморочное состояние при виде шприца.