Соблазнитель
Шрифт:
– Но у Ромэна Гари было много женщин. Он ведь знаменитый дамский угодник. Все это байки для других, а не для себя. Как называется его книга?
– «Женщины моей жизни».
– Ну, видишь, – обрадовался я. – Дай мне почитать эту книгу. Я о ней слышал.
– К делу, дружище, к делу. Шесть серий для телевидения. Они тему уже приняли. Первая серия у тебя почти готова, надо только кое-что изменить. Это будет писатель, который, например, приехал в Цехоцинек [49] поздней осенью. И поспорил с другим мерзавцем, фоторепортером. Без всяких там таинственных историй. Нельзя внушать людям, что польские девушки должны без прописки укрывать подозрительного типа. Ты все немного смягчишь. Если соблазнителя сыграет Энглерт или Лукашевич [50] , то все будет ясно. Он ей нравится, и девушка берет его к себе. Это все объясняет, и не надо никаких тайн и проблем с предоставлением убежища. А историю с Ингрид, естественно, сразу брось в корзину. Никто не поверит, что в милиции может работать какая-то сексуальная неудачница, а польский офицер по пьянке лезет на свою жену. Вторая история тоже должна проходить на зимнем пленэре, чтобы нам было проще. От директора картины многое зависит. Если едешь на натуру, то надо снимать как можно больше. Вы, писатели, совершенно с этим не считаетесь. Группа должна где-то жить, что-то есть и так далее. И особо не давай волю фантазии. Помнишь, какие проблемы имел Гоффман со сценой, когда Азию насаживали на кол? [51] Многие зрители обвинили его в том, что она слишком натуралистична и жестока, хотя описание этих сцен у Сенкевича гораздо сильнее, чем показано в фильме. Помни, что ты работаешь для телевидения, а это обязывает.
49
Польский
50
Популярные польские актеры.
51
Речь идет о фильме «Потоп» (1974) известного польского режиссера Ежи Гофмана (род. в 1932).
Я почувствовал усталость:
– Нет, Петр. Я сценарий больше переписывать не буду, потому что не умею работать только ради денег. Если ваш завлит утверждает, что Эвен – человек, имеющий комплекс неполноценности, то такому типу все равно, кого соблазнять, лишь бы еще раз самоутвердиться. Но такой бабник уже многократно описан, их полным-полно в любом кафе, учреждении или доме отдыха. А между тем почти в каждой газете ты найдешь письма от женщин, которые несчастны и ждут своего Эвена, человека, который научит их любви. И только таких ищет наш герой. Я понимаю, что это шокирующая концепция героя, но меня интересует только такой человек. Это не Дон Жуан из кафе и не мужчина, похожий на нас. Любовь и женщины стали целью его жизни, в то время как для нас – лишь средством для получения наслаждения, утешением в одиночестве. Не скажешь же ты, что целью твоей жизни является любовь к женщине? Если бы даже так и было, то ты сидел бы сейчас с какой-нибудь девушкой, а не мучил бы меня своей концепцией соблазнителя. Такой тип, как наш герой, наверняка знает, что такое диалектическое единство противоположностей. Если он утверждает, что все женщины разные, то, естественно, понимает под этим, что все женщины одинаковы. Из биологии он узнал, что, вероятнее всего, генетический код человека окончательно сформировался, по крайней мере, сто тысяч лет назад, когда человеческие существа жили еще на уровне животных. Из той же биологии ему также известно, что чем сложнее организм, тем труднее его изменить. Другими словами, поскольку человек является наиболее высоко и тонко организованным биологическим существом, он, несомненно, меньше других претерпевал коренные изменения в течение этих ста тысяч лет. И уж наверняка основной тип реакции на определенные явления оставался в нем таким же, как тогда, когда он жил на уровне животного. Точно так же, как сто тысяч лет назад, когда мужчина возбужден, у него встает член, а у женщины увлажняется вагина. Точно так же он реагирует при виде другого человека – «борись или беги», так же ведет себя в толпе, так же постоянно стремится стать предводителем в стае и жаждет власти. Другой тип почти идентичных реакций у человека сформировало общественное воспитание. Независимо от возраста человека, независимо от его общественного статуса и образования, иначе на одно и то же явление прореагирует человеческое существо, воспитанное в кругу средиземноморской культуры, а иначе – воспитанное в другой культурной среде. Приведу тебе пример: каннибализм будет всегда вызывать одинаковое отвращение у человека, который был воспитан в орбите средиземноморской культуры, независимо от того, простой ли это, неграмотный моряк, или утонченный поэт. В индивидууме из другого культурного круга людоедство не обязательно вызовет отвращение. То же самое с актом самоубийства, взять к примеру харакири. У нас это вызывает протест, а у других является предметом гордости. И все же разные по многим причинам человеческие существа можно привести к одному общему знаменателю. Однако такое сходство иначе выглядит у женщин, а иначе у мужчин. Различие основано не только на разной анатомии и биологии, но и на непохожем воспитании. Несколько иначе воспитывают девочку, а иначе мальчика. Девочки потом становятся женщинами, получают образование, имеют разные профессии, но почти у каждой из них увидишь одинаковую реакцию в момент, когда она натягивает платье на колени, заметив взгляд мужчины. Конечно, таких чуть ли не идентичных реакций значительно больше. Дело в том, что почти без изменения остаются некоторые модели и идеалы. В нашем культурном кругу каждая женщина, независимо от индивидуального воспитания, независимо от образования, религиозных взглядов и пристрастий, прошла через одно и то же общественное воспитание и носит в себе одну и ту же модель счастья. Это будет всегда идеал любви вдвоем (в других культурах женщина, не сопротивляясь, соглашается делить любовь с другими женщинами), всегда будет «idee fixe» прелестного гнездышка, где она и он будут жить вечно, плодясь и размножаясь через потомство.
– Это все банальности, – заявил Петр.
– Нет, – возразил я. – Это те истины, о которых мы знаем, но одновременно мы, мужчины, редко принимаем во внимание и воплощаем в жизнь. Мы так делаем не потому, что мы глупы, но такой образ видения и восприятия мира женщинами чужд нашей биологии. Женщина, которая родила, точно знает, что она мать. А мужчина только узнает об этом и должен в это поверить. Женщина знает, что она мать, ибо так говорит ее биология, мужчина же узнает о своем отцовстве не через биологию, а через интеллектуальное сознание, веря в подлинность случившегося. И иногда, как мы знаем, одной веры ему недостаточно. Вот почему иначе выглядит любовь матери к ребенку, а иначе отца к своему отпрыску. Мужчина способен всю жизнь жить в гостиничных номерах, женщина на такое никогда не согласится. Ее номер в гостинице уже вскоре превращается в обжитую квартиру. Стремление к стабилизации у женщины гораздо сильнее, чем у мужчины, поскольку это ее, а не мужчину ждет девятимесячная беременность. Также иначе выглядит разновидность страха, который женщина и мужчина испытывают перед половым актом. Корни этого страха имеют сто или даже более тысяч лет. Именно ошалевший от любви и страсти самец, идущий на зов самки, становился легкой добычей хищников. У некоторых видов животных самец погибает сразу же после акта совокупления или даже его пожирает самка. У женщин сексуальный акт всегда носит в себе возможность беременности и связанной с ней также вероятностью смерти. Быть может, наш герой интересовался археологией и видел раскопанные старые кладбища; девяносто процентов скелетов – это были женщины до двадцати лет, наверняка умершие при родах. Древние человеческие законы гласили, что, если существует выбор между смертью новорожденного и смертью матери, следует принести в жертву мать. И все это не могло не оказать влияния на формирование женской психики, на ее отличие, хотя сегодня женщины занимают те же посты, что и мужчины, используют противозачаточные средства, а современное право заставляет бороться за жизнь прежде всего матери, а только потом ребенка. Вот почему кажется смешным мужчина, который предлагает женщине лишь «мгновение счастья», любовь втроем или вчетвером, жизнь на чемоданах, – ибо он действует вопреки основным реакциям женщины, а кто плывет против течения, должен скоро утонуть. Ошибка многих мужчин заключается в том, что они навязывают женщинам свой собственный взгляд на жизнь, проявляя полное пренебрежение к ее образу мышления и презрение к ее видению мира. Если мужчина любит спорт, то часто предлагает своей девушке: «Давай сходим на матч», поскольку не может понять, что ей, вероятно, не интересно смотреть футбол. Если он любит серьезную музыку, то говорит ей: «Давай пойдем на концерт». И бедные женщины ходят и на матчи, и на концерты, потому что хотят понравиться мужчине. Но представляешь себе, какого успеха добился бы мужчина, который прежде всего выяснил бы, чем интересуется и что любит женщина? И думаю, что наш герой был как раз таким человеком, который знал не только то, как в принципе реагируют женщины на те или иные явления, но смог также понять страхи и микромир их внутренних переживаний.
– Он у тебя какой-то слабый, готовый на уступки тип, – рассердился Петр.
– Ошибаешься. Через образ нашего героя я хотел наглядно показать тысячам мужчин, как превратно они понимают демонстрацию своей мужественности. Разве силен тот, кто сильнее бьет? Разве силен тот, кто постоянно старается доказать свое преимущество? Что из-за того, что ты будешь без конца поднимать женщину на руках и показывать, как ты силен, а одновременно, когда появятся первые серьезные трудности, ты все их свалишь на плечи женщины. Или, когда она пойдет рожать, а ты будешь на радостях пить всю ту неделю, которую она проведет в больнице, и она об этом узнает? Современный мужчина слаб и хил духовно, закомплексован, потому что не может произвести впечатление на женщину своей физической силой, ему не надо носить уголь для печки, вода сама течет из крана, не нужно рубить дрова. Единственное, что он может сделать – либо побить ее, либо проявить пренебрежение к ее внутреннему миру. И все же я тебе заявляю, что для современной женщины невыносим мужчина постоянно духовно слабый, как и мужчина, беспрестанно демонстрирующий свою психическую силу. Для женщины нет более прекрасной минуты, когда слабый мужчина неожиданно, благодаря своей избраннице, становится сильным, а сильный мужчина на какое-то мгновение проявляет слабость и говорит ей: «Помоги мне». Именно за такие мгновения они нас и любят, дружище. Кто без конца показывает свою силу и превосходство, пусть знает, что его женщина скоро уйдет, чтобы заботиться о слабом. А тот, кто постоянно демонстрирует слабость, пусть тоже знает, что она уйдет к тому, кто покажет ей свою силу. Это прекрасные, чудесные существа, я столько лет жил, ничего о них не зная. Прежде всего ты, как режиссер, должен отдавать себе отчет в том, чем наш герой отличается от нас, от таких людей, как ты или я. Так вот, по моему мнению, мы просто смотрим на женщин, а он их изучает, поэтому кое-что о них ему известно. Он жил один, к нему приходили разные женщины. Через какое-то время он заметил, что те, с кем он имел дело дольше, оставляли ему под подушкой свою ночную рубашку, под диваном стояли их домашние тапочки, а в ванной комнате висели сохнущие колготки, в разных местах лежали оставленные тюбики губной помады. Затем они приносили купленные в городе мелочи, глиняный кувшинчик, вышитую салфетку, предлагали переставить мебель, изменить освещение. Эти женщины предлагали ему купить телевизор, которого у него не было. И когда в один прекрасный день он собирал женские вещи, оставленные в его квартире, укладывал их на стол и просил, чтобы она их забрала, женщина смотрела на него как на преступника, который убивает любовь. Ибо для мужчины любовь – это чаще всего только женщина, а для женщины это также купленный кувшинчик, салфетка, переставленная мебель, поменявшие места светильники, купленный ею телевизор. И на что обратил внимание Мартин Эвен? Что с этой минуты он имел дело как будто с совершенно другой женщиной. С этого момента они приходили к нему, как на кухню, чтобы только утолить голод. Быстро раздевались, делали свое дело и убегали. Возможно, они уже куда-нибудь ходили со своими кувшинчиками, салфетками и кому-то другому покупали телевизор. Они начинали уже любить кого-то другого, а с ним только давали выход своей энергии. Если раньше девушка была стыдливой и романтичной, то с этой минуты становилась бесстыдной и прозаичной. Не было вещи, которой она не сделала бы теперь с ним в кровати, хотя раньше не допускала ничего подобного. Да, она еще ревнива, отговаривает мужчину заводить новые романы, потому что все еще хочет оставить этого мужчину для себя. Но наверняка присмотрела уже кого-то другого. Я тебя уверяю, Петр, что встречаются такие двуличные женщины. Эвен тоже об этом знал. Когда он имел дело с романтичной и стыдливой девушкой, то догадывался, что существует и ее второе обличье, и к нему в таком случае пытался обращаться.
– Ну, хорошо. И что из этого следует?
– Тебе необходимо снять шесть серий. Истории о шести соблазненных женщинах. Подумай, тебе придется шесть раз показать, каким образом каждая из этих шести женщин переступает порог дома соблазнителя. Способен ли ты на такое?
– Ну, конечно. Ведь порог моей квартиры переступило больше, чем шесть женщин.
– Как они себя вели?
– По-разному. Одна просматривала мои пластинки, другая разглядывала книги на полках, еще одна помогала мне на кухне делать бутерброды. Четвертая играла с моим котом-персом, ты, наверное, не знаешь, что у меня есть кот персидской породы. Пятая просто сидела на стуле у стола и ждала, когда я ей подам кофе и чай, ведь воспитанный человек не бросается на женщину, как только она переступит порог его дома.
– А не заметил ли ты какую-нибудь связь между ее поведением после того, как она переступила порог твоей квартиры, и тем, как она ведет себя в постели?
Он растрепал свою пышную шевелюру.
– Я никогда об этом не задумывался, – пробормотал он.
– Но такой человек, как Мартин Эвен, наверняка над этим задумывался. Он мне как-то сказал так: существует нечто вроде коэффициента заинтересованности мужчиной у женщины. Этот коэффициент является измеримым, и его можно проверить. Его можно даже воспроизвести на шкале, которую, если быть нескромным, я назвал бы шкалой Эвена. Если коэффициент оказывается низким, вообще нечего терять время, женщина, вероятно, либо холодная по натуре, либо ты не в ее биологическом типе. Если коэффициент высок, ты быстро добьешься цели. Этот коэффициент можно обнаружить еще на начальном этапе знакомства, и тебе придется или быстро ретироваться, или приступить к делу. Если ты, например, заметишь, что женщина, которая дала себя уговорить посетить твою холостяцкую квартиру, больше интересуется персидским котом, чем тобой, а ведь с тобой она, возможно, через минуту ляжет в кровать, то можешь быть уверен, что она обнаруживает очень низкий коэффициент. И если ты даже уговоришь ее лечь в постель, особой радости от общения с ней ты не получишь. Женщина, которая очень глубоко переживает любовь, такая женщина, когда она в первый раз придет к мужчине, чтобы, возможно, ему отдаться, не спускает с него глаз, хочет еще раз убедиться, правильное ли решение она приняла, не следует ли отступить, извиниться, уйти. Она не будет играть с котом, рассматривать твои книги, знакомиться с набором твоих пластинок. Довольно комичным будет, если ты вдруг захочешь показать женщину, которая, придя к мужчине, занята его пластинками или играет с котом, а затем, когда ты разложишь диван, вдруг сгорает от бешеной страсти. Человек не может быть страстным по приказу. Это ерунда, дружище. Эвен уже на первом этапе знакомства много раз проводил следующий тест: в битком набитом кафе присаживался к двум или трем девушкам. Затем начинал вежливый разговор, а потом вынимал из кармана разные забавные брелочки. Маленькие часы, играющие какую-то мелодию, зажигалку, которая была одновременно арифмометром, миниатюрный ножичек, в котором находился складной маникюрный набор. Девушки интересовались брелочками. Одни больше, другие меньше. Эвен утверждал, что никогда или почти никогда (что за глупое определение, не правда ли?) ему не удалось соблазнить девушку, которая дольше всех играла с его брелочками. Легче было с той, которая почти не обращала на них внимания. Разве не потрясающе, дружище? Ведь, казалось бы, что та, которую интересуют вещи мужчины, наверняка должна была заинтересоваться и их хозяином. Однако на этапе первого знакомства все выглядит иначе. Эвен утверждает, что та, которая не интересовалась его брелочками, интересовалась им. Она обращала внимание на него, а не на вещи. Девушка отдавала себе отчет в том, что это знакомство случайное, они скоро расстанутся и, возможно, никогда больше не встретятся. У нее было мало времени, значит, ей нужно было им как можно лучше распорядиться. Она предпочла приглядеться к мужчине, а не к его игрушкам. Девушка проявляла очень высокий коэффициент заинтересованности. Шкала Эвена имела диапазон от нуля до двадцати. Он много раз повторял подобные опыты. И всегда старался обратить внимание женщины на какие-нибудь предметы, на других людей, на красоту пейзажа. Если, несмотря на это, женщина все же обращала внимание на него, Эвен считал, что она приближается к двадцати пунктам, в крайнем случае, поднималась выше десяти. Его приятель, известный парижский соблазнитель Марлов, пользовался более простой системой, хотя, как он утверждал, не менее эффективной. Он приглашал девушку к себе в квартиру, сажал ее на диван около небольшого столика, на котором были специально выложены: порнографический журнальчик, иллюстрированный еженедельник и серьезное научное издание. А потом шел на кухню, чтобы приготовить чай, кофе, бутерброды. Долго не возвращался, девушка начинала немного скучать и брала какой-нибудь журнал. Когда Марлов входил в комнату, то сразу определял, что она разглядывала. Порно, иллюстрированный еженедельник или научное издание. И предлагал остаться той, которая брала в руки порнографический журнал, поскольку считал, что у нее разбужено эротическое воображение. С другими Марлов даже не пытался ничего сделать, они спокойно допивали кофе, и хозяин провожал гостью к выходу.
По лицу Петра я понял, что он на меня разозлился.
– С какой целью ты рассказываешь мне все эти идиотские вещи? – спросил он. – Какая связь с нашим фильмом?
– Не будем спорить, – попросил я. – Я могу описать героя фильма только таким, каким его придумал, или вообще никаким. Единственное, что я смогу изменить, – это перевести действие в польские условия, сделать героя художником, скульптором или писателем. Помни: речь идет не о том, чтобы побудить кого-то переходить от одной женщины к другой, а помочь мужчинам понять, что на женщину недостаточно только смотреть, ее надо понимать. Попробую сделать еще одну серию.
Мы перестали спорить, съели вместе обед, который перед своим отъездом приготовила для меня Барбара.
– А ты над чем работаешь? – спросил я его вежливо.
– Мы представили комиссии сценарий одночасового фильма. Прекрасную историю любви шестнадцатилетнего парня к пятнадцатилетней девушке. Такие современные Ромео и Джульетта. Парень воспитывается в люмпенской среде, он одинок. Ему кажется в жизни прекрасным только одно – любовь к пятнадцатилетней соученице. Он ради нее совершает мелкую кражу, потому что хочет купить ей цветы, но попадает в колонию. Девушка его бросает. Он возвращается, находит старый карабин и стреляет в нее.
– Я об этом читал в газете.
– Один писатель сделал из газетной статьи прекрасный сценарий. Историю о старой как мир большой и настоящей любви. Именно такую историю я и ждал от тебя.
– Я не смог бы написать такой сценарий, – признался я с сожалением. – В моем исполнении из этого вышел бы, вероятно, рассказ о родителях девушки, которая погибла от пули. Ибо если вы подобную историю называете большой любовью, то я как раз тот человек, который ненавидит любовь.
Петр уехал незадолго до возвращения Барбары. Естественно, я рассказал ей о нашем довольно бурном разговоре. Впрочем, когда мы уже лежали в кровати, она мне сказала:
– Не пиши больше этих киноновелл, Генрик.
– Почему?
– Возможно, ты прав, когда говоришь, что ты писатель без воображения и не можешь ничего выдумать.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду?
– Ты постоянно описываешь только меня и себя…
– Так ведь это неправда.
– К сожалению, правда. Именно ты был тем хамом, который поспорил с приятелями, что соблазнишь меня, официантку, которая подавала вам кофе. Я была высокомерной, недоступной, никто не решался даже пофлиртовать со мной. И ты разыграл передо мной жалкую, глупую комедию, чтобы завоевать мое доверие. Конечно, я не была ущербной, как эта твоя Рита, но после развода и с маленьким сыном на руках. Но как раз я и была женой офицера, который ободрал мне бедра до крови, и кроме того, потом меня еще долго тошнило при мысли о сближении с каким-нибудь мужчиной. Ты меня научил любви, Генрик. И поэтому я привязана к тебе. Но и ты сам попал в расставленные тобою сети. Влюбился в произведение, которое создал. Повторилась история Пигмалиона, вот почему мы и поженились. Наверное, жаль, что это не вошло в твой рассказ.