Соблазнительный телохранитель
Шрифт:
Чендлер фыркнул.
— Нанимал? Я сам все сделал.
— Сам? — Мисс Гор вытаращилась на него, а потом вновь выглянула в окно и уставилась на подстриженные кусты, уже отцветшие зимние розы, ранние маргаритки, которые глядели в сторону заходящего солнца. — У тебя очень умелые руки...
— О да. — Его губы изогнулись в чувственной улыбке.
И не только руки... Алана прикрыла глаза и поерзала, но это не помогло — слишком поздно. По венам хлынула лава. Осмелившись быстро взглянуть на мужчину, девушка
Трогаясь с места Чендлер, прежде чем посмотреть в зеркало заднего вида, окинул мисс Гор голодным взглядом, который скользнул сначала по губам, а затем опустился на грудь. Такая неприкрытая сексуальность, которую никак не назовешь подавляемой, невероятно завела Алану. Девушке захотелось большего.
«Мы скоро разбежимся», — напомнила она себе. Мысль, которая должна была отрезвить, почему-то заставила ощутить пустоту. Нужно отвлечься.
— Так значит, любишь работать в саду?
Он пожал плечами.
— Я люблю бывать на свежем воздухе, плюс мне нравится создавать. Ну, знаешь? Берешь скучный клочок земли и превращаешь его во что-то интересное. К тому же я хорошо лажу с растениями, — он едва заметно усмехнулся. — Братья говорят, я прирожденный садовод.
— Ого, завидую. Я всего за пару часов даже кактус могу убить.
Чендлер рассмеялся, и она обнаружила, что сама не может сдержать смех.
— Чтобы прикончить кактус, нужно очень постараться.
— Только не мне. — За окном все чаще стали мелькать бизнес-центры. — Хотя когда-нибудь мне бы хотелось заняться чем-то таким.
— Собираешься обзавестись домом?
— Да, когда более-менее освоюсь.
Чендлер глянул на нее, а затем вновь посмотрел в зеркало заднего вида.
— Значит, останешься здесь?
— Хотелось бы. — Ее фантазию заволокло мечтами. — Мне хотелось бы, чтобы у меня был... дом.
Чендлер помолчал, а затем спросил:
— Наверное, это то, чего не хватало тебе в детстве?
Она и забыла, чем поделилась с ним прошлой ночью. Поерзав на сидении, Алана принялась старательно изучать ногти. Неплохо бы сделать маникюр. Закончить этот разговор было бы вообще прекрасно. Но ее рот открылся, и оттуда понеслось...
— Мамы часто не было дома, а если и была, то бродила по нему как призрак. Мы никогда не оставались где-то надолго — она не могла сохранить постоянную работу, — «или меня», — и в конечном итоге меня отправили к бабушке.
— А у нее ты тоже не чувствовала себя «дома»?
Они остановились на светофор.
— У нее... ну, ее дом был холодным. Нет, она, конечно, любила меня, и, наверное, радовалась моему присутствию. Просто... мне кажется, она устала растить детей, понимаешь? Я стала неожиданностью.
Его челюсть напряглась.
— Нежеланной?
Девушка втянула воздух. Звучало жестоко, но такова правда.
Чендлер положил руку на ее колено и сжал его. Первым порывом Аланы было спихнуть ее, но все, что она могла делать — это молча взирать на большую мужскую руку. В груди разлилось тепло, и девушке ужасно захотелось накрыть его ладонь своей.
— Я абсолютно понимаю тебя. Думаю, если бы не семья Мэдди, мы с братьями ощущали бы то же самое.
Алана посмотрела на него, закусив губу. Да, у них и правда есть что-то общее. Хотя, это не самая прекрасная вещь в мире.
На следующем светофоре Чендлер перехватил ее взгляд. Стоило больших усилий оторвать от него глаза. Его рука продолжала сжимать колено. Алане это нравилось. Так, пора менять тему.
— Ты всегда хотел стать телохранителем?
На лице мужчины появилась полуулыбка.
— Я больше не работаю телохранителем. Все, что я делаю — веду бизнес и помогаю в особых случаях.
Он подмигнул, и чтоб ей провалиться, это было невероятно сексуально.
— Вообще-то это не ответ на мой вопрос. — Она почувствовала, как ее губы формируются в ответную улыбку.
— Не знаю. — Рука Чендлера сдвинулась на миллиметр выше. — Мне всегда приходилось за кем-то присматривать: мои братья, Мэдди, ее брат. То, что я стал телохранителем, получилось как-то само собой — естественно.
— Так же, как у Чада с бейсболом?
— Наверное. Я единственный, у кого был шанс выбрать, чем заниматься. Чад еще с малых лет играл в мяч. На плечи Чейза лег бизнес отца. А я? Я мог стать кем угодно.
— Ты учился в колледже?
— Да. Удивлена?
— Нет. — Девушка знала, что он не просто гора мускул, хоть ей и нравилось дразнить его. — И что? Учился на факультете надирания задниц?
Его глубокий смех заставил ее улыбнуться шире.
— Детка, я мог преподавать на этом факультете.
— Да, конечно...
Улыбаясь, Чендлер прибавил газ.
— Вообще-то у меня степень по инновационным технологиям.
— Ботаник.
— Агрессивный ботаник, — они рассмеялись. Ладонь Чендлера скользнула к внутренней стороне ее бедра. — А ты? Всегда мечтала исправлять испорченных, гнилых засранцев?
Ее взгляд упал на его руку.
— Я специалист в области коммуникаций с социологическим уклоном. Хотела стать психологом, но потом осознала, что мне не хватит терпения, — она усмехнулась. — Не удивительно, да?
— Ни капли.
— Но мне нравилась идея исправлять... людей. Как бы... чинить их.
Он немного помолчал.
— Некоторых не починишь.
Алана подумала о сенаторе. Не поспоришь.
— В таких случаях я стараюсь сделать все возможное, чтобы скрыть их поломки.