Зароют меня в землю по колено,Побрызгают водою из горсти,И буду я, качаясь и колеблясь,Весь век у палисадника расти.Живительные соки чернозёмаНаполнят меня силой до краёв,Душистая апрельская истомаВпитается в подножие моё.На пальцах станут веточки ветвитьсяИ к солнцу подниматься щекотно.Цветущей белоснежной рукавицейЦарапаться я буду об окно.Забудутся досужие заботы,Застенчивость мальчишеской любви.По осени засыплю я заборыБагряными сугробами листвы.Зимой в объятьях висельной метелиУсну с мечтой о будущей весне…И с каждым новым обручем на телеБольшая мудрость скажется во мне.Среди высоких шелестных соседейЯ буду сам осанист оттого,Что людям легче дышится на светеОт чистого дыханья моего.
Реки
Ну,
конечно, с жизнью не играют,От игры – мурашки по спине…Даже реки русло выбирают,Где положе, глаже и вольней.У реки всего одна дорога,Никаких обочин по бокам,Балабонь от самого порогаИ до моря синего пока…Но бывает – реки колобродят,Ледовой разламывают плен,И босыми на берег выходят,И целуют вербы до колен.На приколах бьются плоскодонки,Носят волны брызги на рогах…А потом для большего удобстваРеки снова входят в берега.Трутся тихо щёками о камни,Смирных рыб пугают острогой,И текут, играя желваками,В пиджаках зеленых берегов.И растёт над реками капуста,И шумят цветистые луга…Не хочу изысканного русла,Не хочу вложиться в берега!
«Я был у Дона…»
Я был у Дона, на излуке Дона,В степи моей, так странно дорогой,И вдруг звезда мигнула с небосклонаСеребряной казаческой серьгой.И мне приснилось в девственную полночь,Что всю-то жизнь в скаку и на бегуФетис – мой прадед, иже Парамоныч,Таскал на ухе знатную серьгу.В бою смелы, в гульбе подчас угрюмы,Но, свято чтя предания свои,Его оберегали односумы —Последнего заступника семьи.И он не подкачал! Воспрял из чунейИ взял своё у песенной судьбы:Спроворил чад и ласковых чадуний,По всей округе вырастил сады…Как жалко мне, что я, уйдя из кругаВ небрежные превратности строки,Не продырявил трепетного ухаДля оберега – то бишь для серьги.Но иногда в душе легко и празднично —Не всё ж волне крутые берега! —Звенит серьгой задиристого прадедаДонской излуки вечная серьга.
«За спиною два десятилетья…»
За спиною два десятилетьяМирного весёлого житья.Как зола остыла на повети,Так остынет молодость моя.Так уйдёт – её как не бывалоВ будничный людской водоворот,Только на песке у красноталаБелые серёжки подберёт.Я бы за неё не волновался,Я бы за себя не трепетал,Если бы не гнулся, не ломалсяБуйный петушиный краснотал.Если бы на смолкнувших причалахВ звездную веснушчатую сыпьЧасто бы тягуче не кричалаКем-то потревоженная выпь.И не по себе мне на рассвете.Как бы ни был в жизни тороват, —Но за всё печальное на светеЯ ведь тоже в чём-то виноват.Потому с дощатого порогаЯ хожу приветствовать веснуИ лесному кланяться отрогуЗа его отраду – тишину.В травяном росистом многоцветье,Заглушив печальный этот зов,Я за два своих десятилетьяРазбиваю чашечки цветов.
Воробей
В жизни может явственно приснитьсяТо, о чём на людях не поём.Если б птицей выпало родиться,Я бы стал, понятно, воробьём.О лукавой славе и огласкеНе было бы времени тужить.Соловей рассказывает сказки,Воробей чирикает про жизнь!Дворянин-скворец живёт в хоромах,Вечный смерд – воробышек лихойВетхое гнездо своё хоронитЗа любой замшелою стрехой.По цыплятам коршуны тоскуют,Пугало преследует ворон.Воробей сворует и сплутует,Да не будет сроду уличён.Знает он напраслину и лихо,Весь в молве – от макушки до пят.Но зато выводит воробьихаПо десятку сереньких чилят.И каким бы бедам ни случиться,Ни стряслась какая бы напасть,В хуторах, посёлках и столицахВоробьям бессмертным не пропасть!Почему-то мне недаром снится,И стою я твёрдо на своём:Если б птицей выпало родиться,Я бы стал, понятно, воробьём.
Д'oма
Парные щи в щербатой чашке,Прозрачный, хрупкий холодец,И мама, тихая от счастья,И чуть подвыпивший отец.Всё ешь да ешь – хоть до отвала,Хоть ты вспотел, хоть изнемог,А маме мало, маме мало,А мама просит:– Ешь, сынок!Что ж, жизнь спешить нас приучилаИ быть проворным на подъём.Но как же прост домашний, милыйИ притягательный приём.Всё ешь да ешь…Как будто в миреНе стало суеты сует,Как будто, лёгкий на помине,Ты сам дородный домосед.Возьмёшь котёнка на колени,Сестру за шалость пожуришьИ с первобытной сладкой леньюДо плеч закутаешься в тишь.Родные койку напарадят,Присядут тихо над тобой,И мама долго будет гладитьТвой волос робкою рукой…
«В отчем доме стены белят…»
В отчем доме стены белят,Красят двери, потолки.Потолки – синее неба,Стены – сахарней муки.Во дворе лежит перинаС умывальником в рядуИ ковровая картинаС белой лебедью в пруду.Там сидит на камне пава,Хмурит лаковую бровь —Полудетская забава,Полудетская любовь.Во дворе – кровати, кресла,Ворох платья и белья.И откуда-то воскреслаЗыбка-лодочка моя.До щербиночки знакома,Неказистая на вид…Запах дома, душу домаСёстры жаждут обновить.Всё скребут попеременно,Обе девки – с головой.Пригорюнился, наверно,У пригрубка домовой.Да, приятель закадычный,Ремесло – не благодать.И до пенсии обычнойНеспроста рукой подать.Не горюй, живи пока уж,Дом по-старому блюди,Нашим девкам надо замуж,Осень, осень впереди…
«Вечер выпестовал тени…»
Вечер выпестовал тениИ единым духомОпустился на колениТополиным пухом.Звякнул робкою щеколдой,Испугался треска —И ушибленной щекоюВздулась занавеска.Что ж, для гостя пива-медуИз клети достанемИ хорошую погодуПомянём – помянем.Кто отважится на это,Выпьет вместе с нами,Чтобы нынешнее летоБыло с закромами.Потечёт ключом беседа,Станет любо-мило,Будто замуж у соседаДочь не выходила.Будто девичью одеждуНосит, не меняетИ достойную надеждуНа меня питает…
«Поздней зарёй в поднебесную мглу…»
Поздней зарёй в поднебесную мглуПтиц заскрипели обозы.Матушка мне наказалаМетлуСделать из гибкой берёзы.Прежде чем выместь отеческий двор,Вспомнил, что это не поздно,Ночью я встал на дощатый заборИ замахнулся на звёзды.Но ни одна не застряла в метле!И без пустых разговоровЯ, устыдившись, мету по земле, —Есть пока силы и норов.
Радость снегу
Столько снега кругом, что шаром не покатишь.У реки замело по макушки кугу.И за снежную блажь только песней заплатишь,Да и то до весны будешь в добром долгу.Будто разом зима онемела с разбега,Тень в сугробы ушла от усталых плетней.И славянскую стать при обилии снегаУ крестьянки-вербы стало резче видней.Чтобы звонче скрипеть беспечальным полозьям,Чтобы девок сводить на крещенье с ума,По дороге елозит богатырский бульдозер,Оставляя из глыб снеговых терема.Журавец наклонил заскорузлую шею,Бьётся рыбой ведро о заплаканный сруб.От колодца соседка плывёт по траншее,А верней – голова с гневным вызовом губ.Неспроста благодать привалила природе,И крестьянской избе улыбнулась судьба.У-у, какое накатит весной половодье!У-у, какие, должно быть, восстанут хлеба!Робко солнце искрит на сугробах бокатых,На морозном окне – словно гуся крыло.Столько снега кругом, что шаром не покатишь,Что и русской душе расточить тяжело!