Собор без крестов - 2

Шитов Владимир Кузьмич

Остановив машину метрах в десяти от компании Луки, Леселидзе сказал Угрюмому:

— Я пойду скажу Луке, что ты хочешь с ним погово­рить.

— Топай! — добродушно разрешил тот.

Компания Луки видела остановившийся неподалёку от них автомобиль. Когда же собутыльники узнали в напра­вившемся в их сторону Леселидзе, то прекратили свое при­ятное времяпрепровождение, прервали разговор и с инте­ресом стали смотреть на приближающегося к ним гостя. Все они знали, кто такой Леселидзе, и примерно уже догадыва­лись, какой у него будет разговор с Лукой.

Подойдя к ним, Яков Вахтангович вежливо поздоро­вался:

— Здравствуйте!

Гробовое молчание было ему ответом. Парни смотре­ли на Луку, ожидая его реакции на визит незваного гостя.

— Это новый директор компании «Уникум», — счел для себя нужным поставить в известность друзей Лука, — Ты что-то хочешь мне сказать? — с пренебрежением в голосе поинтересовался он.

— Приехал мой хозяин, который хочет с тобой по­беседовать.

— Уж не тот ли старик, который в машине сидит?

— Нет! Это его посланник, которому хозяин поручил с тобой переговорить. Как видишь, я твое требование о встре­че с хозяином исполнил.

— Скажи своему посланнику, что он может к нам по­дойти для беседы.

Передав Угрюмому суть своей беседы с Лукой, Лесе­лидзе вновь собрался идти с Угрюмым к компании Луки, но Угрюмый остановил его:

— Сидите в машине и из нее не выходите, а если жаре­ным запахнет, то меня не вздумайте выручать, а сразу же уматывайте к Леснику.

— А как же быть с тобой? — спросил его Валет.

— Это не ваша забота.

— Так распорядился Лесник, или ты по собственной инициативе решил вспомнить молодость? — насторажива­ясь, поинтересовался у него Валет.

— Вся эта канитель разработана Лесником. Мы с вами всего лишь его исполнители, — заверил партнеров Угрю­мый, покидая автомобиль.

Молодость, сила и многочисленность группы Луки ос­лабили их бдительность. Пожилого мужчину,-подошедше­го к ним, они не восприняли с должной осторожностью и бдительностью, а поэтому никто из них не удосужился его обыскать. Когда Угрюмый приблизился к компании, на­встречу ему с травы поднялся Лука.

— Привет, парни, — поздоровался со всеми Угрюмый, — Это ты будешь Лука? — обратился он к стоящему напро­тив него бригадиру.

— Он самый.

— У меня есть с тобой разговор. Тут будем трекать или отойдем в сторону?

— Поговорим здесь, у меня от друзей секретов нет. Для удобства беседы можешь с нами присесть на траву, пивца попить. Как говорится, в ногах правды нет.

— Для меня лучше беседу с тобой вести стоя.

— Почему?

— Как видишь, я уже стар и не физкультурник, а поэ­тому заниматься приседаниями не люблю.

— Падай, старик, к нам на траву, потом мы поможем тебе подняться, — пошутил один из друзей Луки, слушав­ший разговор.

— Я пока ни в чьей помощи не нуждаюсь, — бросив на шутника сердитый взгляд, ответил ему Угрюмый.

— Ты, Скальпель, помолчал бы и не встревал в наш раз­говор, — сделал замечание товарищу Лука, — Так чего ты хочешь мне сказать, старик?

— Я не старик! Моя кликуха Угрюмый. Мой шеф — вор в законе, медвежатник по кличке Лесник. Он хозяин ком­пании «Уникум». Нам Леселидзе передал, что ты имеешь к нему разговор.

— Было такое желание.

— А теперь?

— Продолжаю его иметь.

— Мы приехали к вам в город и остановились в компа­нии «Уникум». Лесник может тебя сегодня принять. В ка­кое время дня ты думаешь его навестить, — в ультиматив­ной форме, давя на самолюбие Луки, диктовал свои усло­вия Угрюмый. С разной шантрапой, ниже его масти, Угрю­мый не привык церемониться, что было его стратегической ошибкой.

— Почему именно я, а не он должен ко мне явиться с визитом?

— Потому, что думает, ты чтишь воровской закон.

— Сейчас, дорогой мой, закон на той стороне, где есть сила. Я знаю одного законника, который на свалке с бро­дягами ночует. У твоего Лесника есть такая сила за спиной, как у меня?

— Ты что, Лука, вздумал с Лесником мериться силами? — неподдельно удивился Угрюмый, не удержавшись и даже криво улыбнувшись от такого несерьезного рассуждения Луки, — У него за спиной колония полосатиков и кодлы нескольких воров в законе, начиная с Америки и кончая стольным градом.

— Слышали мы песни и не таких соловьев, как ты. Ког­да поботаемся с вами, тогда посмотрим, чей козырь выше.

— Ты отвечаешь за свои слова? — посуровев лицом, не желая слушать похвальбы Луки, жестко потребовал ответа Угрюмый.

— Я тебе не какой-нибудь баклан, — продолжал изде­ваться над уважаемыми Угрюмым принципами, заявил Лука, чего тот спокойно слушать не мог, а точнее, не желал. Его гордость и воспитание не позволяли терпеть такой ку­раж над теми правилами и принципами, которым Угрюмый подчинялся всю жизнь. Незаметно для всех и неизвестно откуда Угрюмый извлек из своей одежды пистолет. Быстро передернув затвор и послав патрон в патронник, приставив его ствол к животу Луки, произнес:

— Лука, знай перед смертью, что я тоже козырной мас­ти и когда захочу, в любое время блатягу призову к ответу. Если шевельнешься, сразу изрешечу. Ты, по-моему, давно должен бы понять, что на моей шее висит трупов больше, чем у тебя пальцев на руках. А вы, сопляки, тоже не пыркайтесь и спокойно сидите на траве, иначе всех сделаю по­койниками, — предупредил Угрюмый друзей Луки на вся­кий случай, — Теперь, Лука, я продолжу с тобой беседу. Ты явишься к Леснику на толковище или нет?