Собор без крестов
Шрифт:
«Как грамотно оно написано! В отношении отца Серебрякова указан действительный факт его жизни, другой эпизод в жалобе рекомендовано проверить. Арбузову нельзя привлечь к уголовной ответственности за клевету.
Что касается женщины, которая Серебрякову дала взятку в две тысячи рублей, то факт этот явно придуман и его невозможно проверить».
Неприятное поручение выполнено, но в душе Шувалова остался тяжелый осадок, как будто ему лично было нанесено оскорбление.
«Если бы таких лиц, как Арбузова, за «правдоборческие» сигналы можно
Глава 19
После обеда Серебряков, вернувшись в прокуратуру и открывая дверь своего кабинета, услышал пронзительный телефонный звонок.
— Я слушаю!
— Звонит дежурный по ГРОВД капитан Гринец.
Серебряков и сам по голосу узнал говорившего.
— Что случилось, Николай Иванович? Зачем я тебе понадобился? — предчувствуя неприятную новость, спросил он.
— Арестованный Белозерский просит встречи с вами, хочет дать какие-то показания.
— Я готов! Пришли за мной машину, да не забудь заехать в юрконсультацию и взять защитника Белозерского Козина.
— Ждите, сейчас подъедем.
«Как у нас законы отстают от жизни. Сделали дополнение в УПК, чтобы защитник участвовал в уголовном деле с момента привлечения лица в качестве подозреваемого. Вроде бы закон преследовал гуманную цель, а на практике очередная палка в колесе. Как правило, защитников не хватает, от имеющихся преступники отказываются, требуют их чуть ли не из ООН, получая возможность с самого начала «качать права».
— Интересно, зачем я понадобился твоему подзащитному? — спросил Серебряков адвоката Козина, находясь в ИВС.
— Сейчас приведут его и узнаем, — также неопределенно ответил Козин.
Приведя Белозерского в ИВС, конвоир ушел.
— Мне передали о вашем желании поговорить со мной. Чем могу быть полезен?
— Больше той пользы, что сделали, вы сделать не сможете, — усмехнувшись, пошутил Белозерский.
— Такова моя работа.
— Я к вам претензий не имею. Я попросил вас прийти вот по какому поводу. Я постоянно отказывался от дачи показаний по интересующим вас фактам, на всех допросах все отрицая. Теперь я решил дать правдивые показания.
— Что вас побудило сделать это?
— Дайте мне бумагу, и я на ней подробно изложу.
Серебряков заполнил первую страницу протокола допроса обвиняемого и дал его Белозерскому. Больше часа Белозерский каллиграфическим почерком подробно и профессионально излагал способ совершаемых хищений, мало чего внеся нового к тому, что Серебряков знал, но подтверждение версий следователя обвиняемым было большой победой. Прочитав показания, Серебряков вновь поинтересовался:
— Я так и не понял, что вас побудило рассказать мне правду?
— Вы знаете, что все мои неприятности пошли от Табаева. Правильно я говорю или нет?
— Допустим! — согласился с ним Серебряков.
— Не допустим, а на сто процентов, — убежденно заключил Белозерский. — Вы заметили, что при наложении ареста на имущество и при обыске у меня вами была обнаружена только недвижимость, а ни денег, ни драгоценностей не обнаружено. Вы думаете, я их спрятал? Ошибаетесь. По наводке Табаева кто-то проник ко мне на дачу, открыл сейф и из него похитил деньги и ценности. Сколько, я не скажу, скажу, что всего было много.
Если вы найдете похитителей, чего я очень желаю, то от них узнаете сумму похищенного. Месть крохоборам заставила меня все вам рассказать. Я все потерял: имущество описано, ценности похищены, чего дальше ломать комедию и ради кого?
— Преступники сейф взламывали или открыли вашим ключом? — с нескрываемым интересом спросил Серебряков.
— Они ключ от сейфа не нашли, но сейф не взломан. Вы его видели. Они его открывали и закрывали своим ключом.
— Может быть, один ключ от сейфа вы ранее теряли?
— У меня был один ключ от сейфа, и я его никогда не терял, — убежденно заявил Белозерский.
— Если так все сложно, то мне придется у вас изъять сейф и его дверку с замком направить на криминалистическую экспертизу, чтобы получить заключение о способе вскрытия вашего сейфа, — сказал Серебряков.
— Мне теперь все равно, что вы будете с ним делать.
«Теперь объем работы по делу увеличится в несколько раз», — с недовольством подумал Серебряков, заранее соглашаясь с такой неизбежностью.
— Вы знаете, почему Табаев выдал меня?
— Скажите — узнаю, — уклончиво ответил Серебряков, заинтересованный в продолжении разговора.
— Не мне вам говорить, какая мера наказания ждет организатора преступления. Вот он меня и подставил в качестве паровоза, но фактически он вовлек меня в преступную деятельность. Да разве только меня он заарканил! Он многих руководителей своего района вовлек в преступную деятельность.
— В чем она выражалась? — уже с меньшим энтузиазмом спросил Серебряков, предвидя надвигающуюся лавину новых следственных действий.
— Многие хозяйства вашего района списывали через Табаева, а точнее, укрывали падеж крупного рогатого скота и свиней.
Излагая свою информацию, Белозерский не пытался скрывать, что, разоблачая Табаева, испытывает удовлетворение.
— Каким образом Табаев умудрялся укрывать падеж в хозяйствах? И зачем ему надо было впутываться в такую химию? — спросил Серебряков.
— Сейчас объясню. Все очень просто. Должностное лицо из хозяйства привозит на бойню Табаева десять свиноматок общим живым весом в 1400 килограммов. Табаев принимает их и оформляет поросятами тем же весом, как говорится, а можно на 100 килограммов сбросить в качестве платы. Все зависит от сдатчика: смышленый он или тупой. Он в этом деле здорово ориентировался. Получается 100 поросят весом по 13–14 килограммов каждый.