Собрание произведений в одном томе
Шрифт:
Другое дело, что интеллект не желает этим заниматься, а делает что-то интересное для себя и от этого имеет непрестижный вид. Но когда тебя знают, пошевели пальцем – и не надо машины мыть или стрелять в подъезде.
Они бросились петь, шуметь и собирать копейки по самой поверхности и очень боятся глубины, где совсем другие люди.
А чистота и совесть дают прекрасную жизнь.
Вся страна следит одним глазом и долго ворчит, если ей кажется, что он ошибся.
– Как же вы за него пошли, мы тоже за него пошли.
– Так вы же могли пойти за другого.
– Но вы-то за него. Мы же вам верим.
Большой капитал начинается с криминала.
Большое имя – с чистоты.
Он не ошибался. И голосовал он правильно. И свобода у нас есть. Значит, должно появиться что-то еще.
В том, как народные массы затанцевали, что они запели, чем заговорили, – свобода не виновата. Открыли крышку – и пахнуло. Но надо же когда-нибудь…
Умные рванули подальше от запаха, поближе к аромату… А мы сидим, дышим.
Когда-то в давнем разговоре, в частной беседе на частной квартире, он дал новой власти четыре условия:
Освободить Сахарова.
Прекратить войну в Афганистане.
Вернуть Солженицына.
Открыть двери из страны.
Она их выполнила.
Он дожил.
И еще он узнал, что значит, когда вся страна с любовью произносит его имя.
Он это узнал и ушел молча. Без благодарности. Как уходил всегда.
Ресторан ВТО
Люблю сидеть в театральном ресторане. До одиннадцати вечера гул и шум. В одиннадцать начинается стук.
С деревянным стуком падают актеры драматических театров: низкий заработок, отсутствие закуски.
С ватным гулом – эстрадные певцы: прекрасное питание, отдых, пение под фонограмму.
С ватным звуком тела и деревянным головы – эстрадные авторы.
Со стеклянным звоном и бульканьем: тело в салат, голова в фужер, – режиссеры помещений, худруки зданий.
Костяной стук в углу: студенты театральных вузов и челюсти хора музыкальной комедии.
В 23.30 вопль гардеробщика:
– Мужики! Кто не взял пальто, номера 133 и 238?
И, невзирая на тяжелое время, никто не откликается.
Киногорода
Кино сейчас снимается много – и хорошего, и смешного, и развлекательного, но на экран не выходит. Обижаться не на кого – время сейчас удивительное.
Все впервые дорвались до чужого, свое не пьют, не едят, не смотрят в его поддержку Поэтому прыгуны аплодируют прыгунам, бегуны – бегунам, киношники – киношникам… Проедут на замкнутом пароходе и сообщат результаты: за женскую роль столько-то, за мужскую столько-то.
Раньше только наука была засекречена, теперь кино и литература. Скоро государство построит киногородки, где будет сниматься, просматриваться и прокатываться отечественное кино.
Снабжение и содержание киногородков – за счет государства. Там же будут созданы огромные студии и фанерные декорации для съемок документального кино: с митингами, драками и государственными переворотами. Рядом, в казармах, будут жить солдаты для просмотра, в мороз по команде перегоняемые из кино в кино, но, конечно, с дополнительной оплатой за просмотр комедии и хохот для записи.
Так и появится не профессия – киношник, а национальность – кинонарод. В детстве смотрит, в юности играет, в зрелости ставит, в пожилом возрасте судит в жюри.
Половина национальности в призах за лучшую мужскую роль, оставшиеся – за женскую. И только когда пойдет широкий слух, что в киногородках народ-кино живет очень хорошо и интересно, оставшиеся жители страны, подверженные, как обычно, зависти и марксистскому любопытству, заинтересуются: «А что там такое происходит за государственные деньги налогоплательщиков? Что они там такое снимают и почему выбегают довольные и тут же опять бегут снимать и опять выбегают довольные?! Действительно ли зритель совсем не нужен в такой ситуации?»
«Ну-ка, покажите», – скажут они. «Как это показать! – возмутится народ-кино. – Бесплатно только разруху в окне показывают. Платить надо». – «Да заплатим, заплатим! Все отдадим, чтоб посмотреть, что вы там, мерзавцы, делаете. Отчего такие довольные, когда все хмурые и в претензиях».
Тогда и появятся первые отечественные зрители на нервной почве жажды справедливости, и тут же появятся распорядитель, администратор, председатель жюри.
И жизнь начнется опять на простой основе интереса к чужому благополучию.
Целую. Ваш как никогда…
Об импотенции
У нас импотенция возникает от других причин. Мы в основном с теми, кто нам не нравится. Мы, как правило, – тех, кто нам не нравится, но нужен для решения жилищных вопросов, прописки, обмена, уборки квартиры, мытья окон.
Брак по расчету сейчас не выгоден ввиду частой смены режимов. А секс по расчету – повсеместный. Кого мы только не имеем!.. Ради выпивки, ради бутерброда… Что, конечно, сказывается на нашем здоровье.
Дома мы, конечно, валимся как подкошенные. Дома уже все понимают: иди, мол, но уж без справки не возвращайся.
А как себя настроить? Какие такие упражнения делать? Отсюда массовые обращения к экстрасенсам, настырные просьбы усилить по мужской части. Хотя что такое сильный – никто не знает. Женщины правильно молчат, как она скажет: «Ты знаешь, он покрепчее тебя».
Правда, в последнее время плотская любовь перестала делать успехи. Ты ее любишь, любишь – а она справку не дает.
Но, с другой стороны, может, и мы их недостаточно бойко любим? Хотя и они, как правило, одутловатые. Поэтому некоторые наши вообще опустились любить мужчин. Никаких расходов, подарков, в гостиницу проход свободный, старушки у подъездов не подозревают, красота! Хотя и противно до отвращения. Ужас! Представляю – целовать усатую рожу, будто я член правительства… Но ведь и мою кто-то вынужден целовать… Правда, и я чью-то отказываюсь… Ты смотри, как все переплелось!