Собрание произведений в 3-х т. – 2-е изд. – Т. III: Переводы и комментарии / Анри Волохонский. – М.: Новое литературное обозрение, 2024.
Настоящее издание впервые в фактически полном объеме представляет творчество Анри Волохонского (1936–2017) – поэта, переводчика, прозаика, одной из наиболее значительных фигур неофициальной литературы 1960–1970-х годов. Творчество Волохонского отличают «язык, аристократический изыск, немыслимый в наше время, ирония, переходящая в мистификацию, пародийные литературные реминисценции… и метафизическая глубина» (К. Кузьминский). Произведения в Собрании распределены по жанровому принципу: в первый том входят поэтические и драматические произведения, во второй – проза и статьи, в третий – переводы.
ISBN 978-5-4448-2418-4
I.
ИЗЯЩНАЯ СЛОВЕСНОСТЬ
Гай Валерий Катулл
НОВЫЕ ВОЛЬНЫЕ ПЕРЕВОДЫ
437. II
О воробьюшенька моей печали! —С кем она ку-ку, меж грудей нежаДа клевать давая страсть как пылкоА ему бы только вертеть шеей.Ты куда, куда спешишь, глупый,На жаровне разве избежать жара? —Видно моя радость (не скажу боле)Хочет да хохочет да вовсе не может…Лишь с воробьюшею ей осталосьПопусту тешить скорбную душу.
438. III
О рыдай, Венера, и с нею Аморы,Плачьте все благовоспитанные люди,У моей подруги воробей скончался —Помер у моей девицы воробьюша,Коего она нежно обожала,Как зеницу ока. Как девочку мамаЗнал и воробеюшка мою девицу:Только на владычицу весело пищал он,Прозрачного меда пчелиного слащеСкакал он по нежной по ее утробе.А ныне ушел он в то мрачное место,Откуда никто никогда не вернется.То мрачное место зовется пастьюАда, что воробьюшеньку милого слопал,Бедного нашего съел воробьюшу.О злобный рок! О воробьюнишка-пташка!Из-за горькой судьбы твоей печальнойУ красотки веки алые раздуло.
439. IX
Вераний вернулся – танцуйте, братья!Вернулся друг мой – так пляши, мамаша!К родному дому и с окном и с дверьюОн возвратился из Испании дальней.С нами он снова, о милый Вераний,С тобой мы сядем обнявшись, друг мой,Посидим, поболтаем о народах, о нравахИ о дороге да и о погоде…Он все мне, право, он все мне расскажет,Вераний верный, – что может быть лучшеОбнять ему шею и чмокнуть в щечку.
440. X
Вар меня познакомил со своею девицей.Я как-то зашел к ним из любопытства —Поблядушка, конечно, но мне показалось,Собой недурна и не без воспитанья,Городская девушка. Мы поболтали,Я рассказал, как в Вифинию съездил,Да без толку – пустое времяпрепровожденье.Спрашивает: «А что руководство?»«Да не руководство, – я в ответ, – а рукоблудство,Претор – ему только чтоб теребили, а свитаНемногим лучше. Все говорит: У нас важное дело.А какое дело? Чем оно важное? Мы ж свои люди.Ну как так можно!» Снова спрашивает:«А бурлаков-то, носильщиков этих хотя бы вывез?Знаешь, говорят, они в Вифинии в моде».Тут мне присвистнуть, пыль в глаза пустить захотелось:«Мужиков-бурлаков? Да уж конечно,Этих-то вывез, рослые парни,Сильные руки, крепкие ноги,Как на подбор, все – говорю – восемь,Хоть и бедна провинция, но обзавелся».И тут она, не сходя с места: «Слушай, Катулл,Одолжи бурлаков. Видишь ли, мне к Серапису надоНа пару дней, хочу, чтоб к храму с комфортомОни меня поднесли на носилках».Ну что тут скажешь? «Слушай, красавица,Эти ребята, собственно говоря, не мои,Гай Кинна купил их, дружок мой старинный,Так что они-то, хоть не мои, однако же как быВроде того что мои, но все же не очень».Вот такими словами я еле-еле отговорился,Сгладил неловкость, попрощался и к домуДвинул. Ну до чего же бесстыжая баба!На минуту расслабиться не позволит.
441. XII
О Азиний, Ослуша Маррукинский,Что нечестно поигрываешь левой?Ты тряпье у товарищей таскаешьИ салфетки хозяйские уносишь.Это даже вовсе неприлично,Если ты меня не хочешь слушать,Так спроси у брата-Поллиона:Он бы рад уплатить, чтобы не слышать,Как ворует вороватый братец,Хоть талант – вот то-то суета-то…Деньги – что? И разве дело в деньгах?И
не думай – дело вовсе не в деньгах тут.Отдавай платочек сетабийский,Отдавай испанскую тряпицу —Дар Верания и дар Фабулла:Носом дунешь – сразу вспоминаешьВераньолу моего с Фабуллом.
442. XIV
Не был, Кальв, бы ты мне дороже ока,То за эти бесценные подаркиЯ б воздал тебе Ватиньевым взвизгом.О поэты! О, из какой помойкиВас достал-добыл добрый мой приятель?Где искали вас? Брали вас откуда?Может, книжки обрел ты в рыбной лавке,А листы тошнотворных стихотворцевВзял ты в дар ты от буквоеда Суллы?То ведь всем же известный зависала —Может, сам же их выкопал он где-то,Перебрал, а потом сложил их стопкойИ тебе передал для издевательств.Вот такой, говорю, пришел подарокВ Сатурналии, в славные денечки.Ты подарка и от меня дождешься:Я обследую книжные развалы,Изучу все запасы у торговцев,Я Суффена пришлю тебе, Аквина,Вместе с ними и Кезия впридачу.Скажешь: гнусность! А сам-то ты что шлешь мне?Просто срам, поэтическая низость!Что же, право, за мерзкая эпоха…
443. XVI
Кто смеет устами, сумеет и задом,Премерзкий Аврелий и Фурий прескверный!Вы из-за строчечек малопристойныхХотите считать меня нежным повесой?Да будет высокое имя поэтаЧисто. Иное – веселые строкиСтишков, в которых и пряность и прелесть.Они так нежны, так малопристойны,Что не юнца – волосатого дядьку,Коего круп шевелиться не в силах,Скорее всего, доведут до чесотки.А вам, ошалевшим от целованийИ возлежаний, меня ли хулить-то?Кто смеет устами, сумеет и задом!
444. XXI
Что ты ходишь блудно,Бедный мой Аврелий?Чувствуешь ли голод?Или, может, жажду?Вижу, хочешь слитьсяТы с моим любимым —Слиться и ссосаться,Просто присосаться.Оттого и голод,Оттого и жажда,Оттого я вижу:Видно, будет тожеМальчик голодать мой.
445. XXII
Мы с тобой, мой Вар, да Суффен – старинных три друга.Одаренный человек: вкус, талант, сама тонкостьНаш Суффен. Есть и страсть у него: издает книги.И не как мы, грешные, на дрянной вторичнойБогомерзкой бумаге. Нет, на той – для нужд царских,Да по сгибам чтоб шито было особой ниткой,Чтобы срез был с лоском, чтобы шрифт бил в пурпур,Небывалой техникой: павлиньим тисненьем,С переплетом в ризах, в хризолитовых тканях.А раскроешь книгу – и кто же оттуда смотрит?Где тот красочный муж? Где колоритная личность?Да это же не Суффен, а полярный геолог,Словно лебедь бьющийся о немой айсберг,Злой товарищ безмолвных линялых медведей,Заиндевелой хризантемой бродящий по тундре.Такова, мой Вар, видно, в книгах тайная сила —Обратит в мел яхонт, киноварь обесцветит.
446. XXIII
Нет у тебя, Фурий, ни ларя, ни лара,Нет блохи, нет клопа, ни огня нет, ни дыма.Правда, есть тятя с половиною, коихЗубы кремень глодать и дробить могут.Как привольно жить с этаким папойИ с колодой, влюбленной в такого вот папу!Не чудо ведь – все вы на диво здравы,И варит брюхо, чтоб жить без страхаПоджога, подкопа иль, скажем, обвалаДа дел коварных: угрозы отравыИ прочих тягостных испытаний.Теперь тела ваши копыта крепче,Тверже рога от засухи вечной,Бескормицы-глада и жара и хлада,Так в чем же дело и чем тебе плохо?У вас во рту все высохли слюни,Слезы в глазах и в ноздрях возгри,Слизи нет в легких и мокроты мокрой,Очко твое чище столовой солонки,Гадишь ты в год раз десять, не чаще,Окостенелым сухим горохом,В руку бери – следа не увидишь,Три о ладонь – не испачкаешь пальца.Так что все, Фурий, с тобою в порядке,Все процветают и это не мало!Только ты мелочь прекрати клянчить,Брось, перестань, и так тебе хватит.
