Собрание сочинений-1.Точка "Омега"

Ван Вогт Альфред Элтон

— Но о каком Символе может идти речь? — возразил Рокуэл. — Я-то полагал, что они… — Он поперхнулся, вовремя вспомнив, что понятия не имел, чем на самом деле мог являться Символ. Он кое-как закончил фразу: — Так какие теперь у вас будут предложения?

— При следующей попытке, — хладнокровно уточнил Дэв, — нельзя исключать возвратного действия, в результате чего палачи окажутся ранеными. — Казалось, этот феномен живо заинтересовал землянина. Апатия частично улетучилась, внезапно заблестели глаза. Воспрянув духом, он огляделся:

— Почему бы вам не

дать Джайеру возможность обезглавить меня? Это сразу бы разрешило массу проблем.

Рокуэл насупился, затем покачал головой. Он прекрасно понимал, что ранение или даже смерть главаря клана Дорришей чреваты серьезным осложнением отношений с немалой частью населения Джейны, поддерживавшей его.

Между тем в толпе вновь стал раздаваться негодующий свист, послышались выкрики с требованием принять в конце-то концов какое-нибудь решение. Тем не менее нобили, судя по всему, подрастерялись. По тону и характеру их воплей стало ясно, что они были совершенно дезориентированы и не знали, что может случиться в следующую минуту. Для тех, кто находился в непосредственной близости от места экзекуции, все, что произошло, наверняка выглядело темным и нечистым делом. Но надо честно признать, что еще никогда и никому не удавалось что-нибудь объяснить всем нобилям сразу как единой группе…

Тот факт, что не приходилось надеяться на помощь со стороны джейнийской знати, еще более усложнял ситуацию. Взвинченный Рокуэл явно смешался и не представлял себе, что можно сделать в сложившейся ситуации. А нетерпение толпы усиливалось, крики нарастали. И тут Рокуэл догадался о причине возникшего волнения в толпе. Выведя Дэва из отстойника для осужденных, он создал у зрителей впечатление, что именно тот будет следующей жертвой.

И горлопаны сейчас требовали именно этого: предать казни Дэва.

Землянин побледнел, но, перекрывая шум и гвалт толпы, почти что прокричал на ухо Рокуэлу:

— И все-таки почему бы не попробовать? Посмотрим, что из этого получится.

Рокуэл хотел было возразить ему:

“А вдруг Символ, который, как я считаю, находится у меня под началом, станет действовать независимо от моей воли, даже вообще выйдет из-под всякого контроля?”

Но он не смог выразить эту мысль. Он просто не сумел выговорить нужные слова. Его лицо исказилось гримасой от усилий произнести эту фразу.

Заметивший это Дэв забеспокоился:

— Что-то не так, сир?

Рокуэл попробовал еще раз, и опять безрезультатно. Его охватило чувство деградации, собственного уничтожения.

“Ясно: меня запрограммировали. Милиссе я могу рассказать о подчиняющемся мне Символе, а Дэву — нет…”

В сущности, реально ему так и не довелось контролировать свой Символ. Это Рокуэл теперь осознавал вполне отчетливо. Просто каким-то образом тот был связан с его личностью и именно по этой причине проявлял себя сейчас.

— У меня складывается впечатление, —

вдруг обрел голос Рокуэл, — что эту публичную казнь не разрешают.

Ага, значит, говорить он все же мог, и вполне нормально, но при условии — не упоминать при этом о своем Символе.

Дэв покачал головой:

— Я чего-то не схватываю. Джейна еще не созрела для того, чтобы отменять на ней смертную казнь. Действительно… — он выглядел напуганным. Сделал какой-то неопределенный жест, как бы охватывая все окружавшее их пространство. — Случись, что в один прекрасный день миллионы параноидальных самцов, населяющих эту планету, обнаружат, что ни за какие свои деяния они больше не рискуют жизнью, — и здесь возникнет обстановочка почище адовой.

В мозгу Рокуэла молниеносно пронеслась вызванная словами землянина картина полного краха Джейны — разгула грабежей, насилия и убийств. По спине пробежал холодок. Он живо вообразил, как джейнийские улицы закипят от наплыва уголовников, как всевозможные банды начнут раздирать и грабить страну. Надо было что-то предпринимать, причем немедленно.

Опять с запозданием он вспомнил о новых функциях главы клана Дорришей, о том, что обязан теперь консультироваться с ним. Он поискал его глазами и обнаружил, что тот держится неподалеку. Гиперджейсам, сощурив глаза, внимательно вглядывался в Дэва.

Впрочем, на большее, чем бросить взгляд в сторону премьера, времени у монарха уже не было: нобили Джейны завопили так, что нормальный разговор стал попросту невозможным. Тогда Рокуэл сделал знак королевским барабанщикам рассыпать громовую дробь, потребовав тем самым от собравшихся тишины и спокойствия.

Минуту спустя он изложил затихнувшей и пораженной его речью толпе то, что знал от Дэва относительно сути Символа и его действия.

Но не успел он закончить свое обращение, как. в толпе кто-то истошно выкрикнул:

— Если покончим с этим типом, то прекратится и вся эта белиберда!

Говоривший принялся решительно проталкиваться сквозь ряды. Толпа заколыхалась. Сначала с десяток, затем уже сотня, а потом и сотни нобилей угрожающе рванулись вперед.

Кто-то прокричал Рокуэлу прямо в ухо:

— Спасайтесь! Речь идет о вашей жизни!

Сказано это было столь императивно, что Рокуэл отмахал метров двадцать, прежде чем сообразил, что предупреждение поступило от Дэва. Он резко остановился и обернулся. Как раз вовремя, чтобы собственными глазами увидеть разразившуюся катастрофу.

Джейсамов подбросило вверх и стремительно завертело, как если бы они попали в воздушный вихрь. Невидимая сила вырвала целый фонтан тел, и тот, вращаясь, подобно лишенному силы притяжения громадному волчку, взлетел на довольно большую высоту.

Боковым зрением Рокуэл подметил, что Дэв пробивался сквозь толпу отхлынувших назад нобилей. Наконец ему удалось добраться до Рокуэла и прокричать:

— Быстро! Если их подкинет еще выше, то, шлепнувшись затем обратно, они разобьются в лепешку или уж во всяком случае серьезно поранятся.