Собрание сочинений, том 16

Энгельс Фридрих

b) Присвоение рабочей силы при помощи машин

Так как машины сами содержат силу, приводящую их в движение, то стоимость мускульной силы падает. Женский и детский труд, быстрое увеличение числа наемных рабочих путем вовлечения не работавших до сих пор по найму членов семьи. Тем самым стоимость рабочей силы мужчины делится на рабочую силу всей семьи, следовательно, она обесценивается. Для существования одной семьи теперь четверо должны доставлять капиталу не только труд, но и прибавочный труд, между тем как прежде это делал один человек. Таким образом, с самого начала вместе с увеличением материала эксплуатации

увеличивается и степень эксплуатации (стр. 383).

Прежде продажа и покупка рабочей силы была отношением свободных лиц, теперь покупаются малолетние и несовершеннолетние; рабочий продает теперь жену и детей, становится работорговцем (примеры на стр. 384–385).

Физическое калечение. Смертность детей-рабочих (стр. 386); то же при промышленном ведении земледелия, (Gang system [Система артелей. Ред.]) (стр. 387).

Моральное калечение (стр. 388). Статьи фабричного закона об обучении и сопротивление фабрикантов (стр. 390).

Привлечение женщин и детей к работе на фабрике ломает, наконец, сопротивление рабочего-мужчины деспотии капитала (стр. 391).

Если машина сокращает рабочее время, необходимое для производства какого-либо предмета, то в руках капитала она становится самым могущественным средством удлинения рабочего дня далеко за его нормальные пределы. Она, с одной стороны, создает новые условия, помогающие капиталу осуществлять это, с другой стороны, создает новые мотивы для этого.

Машина способна к вечному движению и ограничена только слабостью и ограниченностью человеческой, вспомогательной рабочей силы. Машина, которая при 20 часах труда изнашивается в течение 7¹/₂ лет, поглощает для капиталиста ровно столько же прибавочного труда, сколько машина, которая при 10 часах труда изнашивается в 15 лет, но в первом случае это происходит в течение половины этого времени (стр. 393).

Риск морального износа машины — by superseding [посредством замены. Ред.] — при этом уменьшается (стр. 394).

Кроме того, всасывается большее количество труда без увеличения затрат на здания и машины; следовательно, с удлинением рабочего дня не только возрастает прибавочная стоимость, но и относительно уменьшаются вложения, необходимые для ее получения. Это тем важнее, чем больше преобладает основная часть капитала, что имеет место в крупной промышленности (стр. 395).

В первый период появления машины, когда она носит монопольный характер, прибыли огромны, и поэтому появляется жажда еще большего, безмерного удлинения рабочего дня. Когда машина получает всеобщее распространение, эта монопольная прибыль исчезает и обнаруживает свое действие закон, согласно которому прибавочная стоимость возникает не из труда, замененного машиной, а из труда, применяемого ею, следовательно, из переменного капитала; но этот последний при машинном производстве необходимым образом уменьшается вследствие больших вложений. Таким образом, в капиталистическом применении машин заключается имманентное противоречие: при данной величине капитала машина увеличивает один фактор прибавочной стоимости, ее норму, тем, что уменьшает другой фактор — число рабочих. Как только стоимость товара, произведенного машиной, становится регулирующей общественной стоимостью этого товара, так выступает это противоречие и побуждает вновь к удлинению рабочего дня (стр. 397).

Но в то же время машина, оставляя без работы рабочих,

вытесняя их, а также вовлекая в производство женщин и детей, производит избыточное рабочее население, которое вынуждено повиноваться законам, диктуемым капиталом. Поэтому она опрокидывает всякие моральные и физические границы рабочего дня; отсюда тот парадокс, что могущественнейшее средство для сокращения рабочего времени становится самым верным средством превращения всей жизни рабочего и его семьи в рабочее время, которым располагает капитал для увеличения своей стоимости (стр. 398).

Мы уже видели, как здесь появляется общественная реакция в виде установления нормального рабочего дня и как теперь на этой основе развивается интенсификация труда (стр. 399).

Вначале вместе с увеличением скорости машины одновременно увеличивается интенсивность труда и удлиняется рабочий день. Но скоро достигается такой пункт, где интенсификация труда и удлинение рабочего дня взаимно исключают друг друга. Иначе обстоит дело при ограничении рабочего времени. Интенсивность может теперь расти; в продолжение 10 часов может быть доставлено такое же количество труда, какое прежде доставлялось в 12 часов и более, и теперь более интенсивный рабочий день учитывается как возведенный в степень рабочий день, и труд измеряется не только продолжительностью времени, но и его интенсивностью (стр. 400). Таким путем за 5 часов необходимого и 5 часов прибавочного труда может быть, следовательно, получена такая же самая прибавочная стоимость, какая получается в случае меньшей интенсивности за 6 часов необходимого и 6 часов прибавочного труда (стр. 400).

Каким образом труд интенсифицируется? В мануфактуре, как показано (примечание 159), например в гончарном производстве и других, уже одного сокращения рабочего дня достаточно, чтобы в огромной мере повысить производительность. При машинном труде это казалось гораздо более сомнительным. Но доказательство — Р. Гарднер (стр. 401–402).

Как только сокращение рабочего дня вводится законом, машина становится средством выжимания из рабочего более интенсивного труда либо путем увеличения скорости, либо путем сокращения числа рабочих по отношению к числу машин. Примеры (стр. 403–407). Одновременно с этим происходит обогащение и расширение фабрик. Доказательства (стр. 407–409).

с) Фабрика в целом в ее классическом виде

На фабрике целесообразное использование орудий обеспечивает машина; следовательно, качественные различия труда, которые были развиты в мануфактуре, здесь устраняются, труд здесь все более и более нивелируется, различия между рабочими остаются самое большее по возрасту и полу. Разделение труда здесь сводится к распределению рабочих между специфическими машинами. Здесь существует только разделение между основными рабочими, которые заняты действительно у станка, и feeders [подручными. Ред.] (это верно только по отношению к сельфактору, в меньшей степени к тонкопрядильной машине, еще меньше к механическому ткацкому станку); сюда надо добавить еще надсмотрщиков, инженеров, складских работников, механиков, столяров и т. п. — категории лиц, лишь внешним образом примыкающих к фабрике (стр. 411–412).

Необходимость приспособления рабочего к непрерывному движению автомата требует выучки с детства, но отнюдь не требует, как в мануфактуре, чтобы рабочий на всю жизнь был прикреплен к одной частичной функции. Может происходить смена лиц при одной и той же машине (система смен); ввиду легкости обучения рабочие могут перебрасываться с одного вида машин на другой. Работа подручных или весьма проста, или все более и более выполняется машиной. Тем не менее, мануфактурное разделение труда сначала продолжает влачить свое существование по традиции, а затем в свою очередь становится еще большим средством эксплуатации рабочей силы капиталом. Рабочий на всю жизнь становится частью частичной машины (стр. 413).