Собрание сочинений, том 18

Энгельс Фридрих

2. Местопребывание Генерального Совета перенесено в Нью-Йорк 30 голосами, против —14, поданных за Лондон, и 12 воздержавшихся.

Голосовали за Нью-Йорк: И. Ф. Беккер, Б. Беккер, Брисме, Куно, Кёнен, Дав, Дюмон, Дюпон, Энгельс, Фаркаш, Флюз, Фридлендер, Эрман, Кугельман, Лафарг, Лесснер, Ле Муссю, Лонге, Люкен, Мак-Доннел, Маркс, Пиль, Роч, Серрайе, Секстон, Спленгар, Сварм, Вишар, ван ден Абеле, Врублевский.

Голосовали за Лондон: Арно, Курне, Дерёр, Дюваль, Франкель, Хейм, Гепнер, Людвиг, Мильке, Ранвье, Шумахер, Вайян, Вильмо, Вальтер.

Воздержались: Сириль, Эберхард, Герхард, Гильом, Жоаннар, Алерини, Марселау, Мора-го, Фарга Пелисер, Зорге, Швицгебель, ван дер Хоут.

3. Конгресс постановил избрать двенадцать членов Генерального Совета, с местопребыванием

в Нью-Йорке, предоставив ему право кооптации еще трех членов.

Были избраны:

Бертран, немец — 29 голосов

Карл, немец — 28 голосов

Больте, » — 29 »

Давид, француз — 26 »

Лорель, швед — 29 »

Дерёр » — 26 »

Каванах, ирландец — 29 »

Форначчиери, итальянец — 25 »

Сен-Клер, » — 29 »

Шпейер, немец — 23 голоса

Левьель, француз — 28 »

Уорд, американец — 22 »

IX МЕСТО СОЗЫВА СЛЕДУЮЩЕГО КОНГРЕССА

В связи с поступившим предложением о том, чтобы следующий конгресс был созван в Швейцарии и чтобы новый Генеральный Совет точно определил место, произошло следующее голосование: за Швейцарию—15, за Лондон — 5, за Чикаго—1 и за Испанию—1.

Х КОМИССИЯ ДЛЯ РЕДАКТИРОВАНИЯ ПРОТОКОЛОВ

Избраны единогласно: Дюпон, Энгельс, Франкель, Ле Муссю, Маркс, Серрайе.

Лондон, 21 октября 1872 г.

Комиссия:

Э. Дюпон, Ф. Энгельс, Лео Франкель, Ле Муссю, Карл Маркс, Огюст Серрайе.

Составлено К. Марксом и Ф. Энгельсом

Напечатано в виде брошюры ((Resolutions du congres general tenu a la Haye du 2 au 7 septembre 1872», Londres, 1872, а также в газетах «La Emancipacion» № 72, 2 ноября 1872 г. и «The International Herald» № 37, 14 декабря 1872 г.

Печатается по тексту брошюры, сверенному с рукописью Энгельса

Перевод с французского

К. МАРКС О ГААГСКОМ КОНГРЕССЕ

КОРРЕСПОНДЕНТСКАЯ ЗАПИСЬ РЕЧИ, ПРОИЗНЕСЕННОЙ НА МИТИНГЕ В АМСТЕРДАМЕ 8 СЕНТЯБРЯ 1872 ГОДА [186]

В XVIII веке, — говорит оратор, — короли и сильные мира сего имели обыкновение собираться в Гааге для обсуждения интересов своих династий.

186

По приглашению Голландского федерального совета большинство делегатов Гаагского конгресса выехало после окончания работы конгресса в Амстердам на встречу с амстердамской секцией Интернационала. 8 сентября на митинге в Амстердаме выступили Маркс, Зорге, Лафарг и другие делегаты. Маркс произнес свою речь на немецком и французском языках. Эта речь была напечатана в голландской, бельгийской, французской и немецкой прессе. Наиболее полно речь была опубликована бельгийской и французской газетами, тексты которых совпадают полностью. Газета «Volksstaat» опубликовала данную речь Маркса по газете «Liberte», но с некоторыми изменениями. Гепнер писал Марксу 26 сентября 1872 г., что они не могут опубликовать его речь дословно, так как в немецких условиях упоминание о необходимости насильственного переворота немедленно создаст повод для процесса против газеты. В голландской газете «Algemeen Handelsblad» («Всеобщая торговая газета») речь была опубликована в очень краткой записи. Корреспондент писал: «Гражданин Маркс переходит к рассмотрению результатов закончившего свою работу конгресса. Он называет их важными. Сильная централизация власти в руках Генерального Совета является настоятельной необходимостью перед лицом конференции в Берлине, которая, по мнению оратора, предвещает всеобщее наступление на пролетариат, преследования и подавление рабочего класса. До тех пор, пока Интернационал не будет выступать как прочно спаянная организация, до тех пор он

не сможет превратить движение в общее, так чтобы оно повсюду возникало одновременно, и его усилия не дадут значительных результатов. Оратор приводит пример Парижской Коммуны. Почему она потерпела неудачу? Потому что она осталась изолированной. Если бы одновременно с восстанием в Париже вспыхнули бы революции в Берлине, Вене и других столицах, то было бы больше шансов на успех».

Именно там, вопреки всем запугиваниям, мы решили созвать конгресс рабочих. В среде самого реакционного населения мы хотели подтвердить жизнеспособность, распространение и надежды на будущее нашего великого Товарищества.

Когда наше решение стало известным, то заговорили об эмиссарах, которых мы якобы послали для подготовки почвы. Да, мы не отрицаем, что у нас повсюду имеются эмиссары, но в большинстве случаев они нам неизвестны. Нашими эмиссарами в Гааге были рабочие, труд которых так тяжел; и в Амстердаме это тоже были рабочие, те самые, которые работают по 16 часов в день. Вот наши эмиссары, других у нас нет; и во всех странах, где бы мы ни появились, они всегда готовы дружески нас встретить, так как они очень быстро понимают, что улучшение их положения является нашей целью.

Гаагский конгресс успешно выполнил три важных дела:

Он провозгласил необходимость для рабочего класса вести в области политической такую же борьбу со старым, разрушающимся обществом, как и в области социальной; и мы можем поздравить себя с тем, что эта резолюция Лондонской конференции теперь включена в наш Устав [См. настоящий том, стр. 143. Ред.].

Некая группа, сформировавшаяся в нашей среде, провозгласила воздержание рабочих от политической деятельности.

Мы сочли своим долгом заявить, насколько опасными и пагубными являются эти принципы для нашего дела. Рабочий должен со временем захватить в свои руки политическую власть, чтобы установить новую организацию труда; он должен будет ниспровергнуть старую политику, поддерживающую устаревшие институты, если не хочет, подобно первым христианам, пренебрегавшим и отвергавшим политику, лишиться навсегда своего царства на земле.

Но мы никогда не утверждали, что добиваться этой цели надо повсюду одинаковыми средствами.

Мы знаем, что надо считаться с учреждениями, нравами и традициями различных стран; и мы не отрицаем, что существуют такие страны, как Америка, Англия, и если бы я лучше знал ваши учреждения, то может быть прибавил бы к ним и Голландию, в которых рабочие могут добиться своей цели мирными средствами. Но даже если это так, то мы должны также признать, что в большинстве стран континента рычагом нашей революции должна послужить сила; именно к силе придется на время прибегнуть, для того чтобы окончательно установить господство труда [В газете «Volksstaat» вместо этой фразы напечатано; «Однако не во всех странах дело обстоит именно так». Ред.].

Гаагский конгресс установил новые и еще более широкие полномочия для Генерального Совета. В самом деле, в тот момент, когда в Берлине собираются коронованные особы, и на этом собрании могущественных представителей феодализма и прошлой эпохи должны быть приняты против нас новые и более суровые репрессивные меры; в тот момент, когда организуются преследования, Гаагский конгресс счел благоразумным и необходимым усилить полномочия своего Генерального Совета и централизовать для предстоящей борьбы деятельность, которую разобщенность сделала бы бесплодной. Да и кому, кроме наших врагов, могут внушить тревогу полномочия Генерального Совета? Разве у него есть бюрократический аппарат или вооруженная полиция, для того чтобы заставить повиноваться себе? Разве его авторитет не является чисто моральным? И разве он не сообщает федерациям свои постановления, выполнение которых на них же и возложено? Поставленные в такие условия, без армии, без полиции, без чиновничества, коронованные особы, если бы они должны были строить свою власть исключительно на моральном влиянии и моральном авторитете, оказались бы слабым препятствием на пути революции.