Собрание сочинений Том 1
Шрифт:
Минутка.Чтобы посмотреть, что можно сделать…
Князев.Ну!
Минутка.Ну! (Нагло.)Ну и ну! Поднялся на карнизец да гляжу в окошко: вижу, свечи горят, а никого нет, как вдруг в это время кто-то хвать меня прямо за… ухо.
Князев.Тебя?
Минутка.Да разумеется меня! ведь вас там не было. Оказывается, что это сам господин Молчанов. Держит за ухо и говорит: «а, князевский шпион, мое почтенье»… и хотел было людей звать. — Иван Максимыч, что
Князев (нетерпеливо). Ну да; а он? Что ж он?
Минутка (вздохнув). А он… Послов, говорит, ни худых, ни хороших ни бьют, ни бранят, а жалуют. И в этом виде так и повел.
Князев.Гм! все за ухо?
Минутка.Да я ж вам говорю, что за ухо! (Вздохнув.)Повел в кабинет. Провел да и дал мне прочитать бумагу… Останетесь довольны, Фирс Григорьич.
Князев (нетерпеливо). Что это за бумага?
Минутка (тихо). В Петербург.
Князев.О чем?
Минутка (еще тише и спокойнее). О том, что начет на вас он дарит на детские приюты.
Князев.Все двести тысяч?
Минутка.С процентами… Что-с, Фирс Григорьич? Просить было, пока время было. Теперь ведь не с Молчановым — те не простят.
Князев (хватая Минутку за борт). Украдь эту бумагу с почты.
Минутка (спокойно). Не рвите платья понапрасну. Бумаги нет: она уже третий день тому назад пошла с нарочным. Я видел копию.
Князев (бросает Минутку). Что ж это вы меня живьем, что ли, хотите в руки выдать! (Снова хватая бешено Минутку.)Ты говоришь, что поздно красть! (С азартом.)Так я же буду резать! жечь!.. душить!.. (Бежит к двери.)
Минутка.Что вы? что вы? Вы… вспомните вы, что вы говорите?
Те же и Дробадонов.
Дробадонов (показывается в это время в дверях и преграждает Князеву дорогу). Что, еще охота все душить да резать? Довольно, кажется, в свой век ты уж и крал и резал.
Князев (гневно). Что это? как ты смел сюда взойти? Пошел отсюда вон!
Дробадонов.Не прогоняй — и сам не засижусь. (Берет молча Минутку за плечи, выставляет его за порог и запирает за ним дверь.)Не по своим делам к тебе я, а от людей послан. Куда ты вышвырнул Марину Гуслярову с слепою матерью из дому?
Князев.На простор.
Дробадонов.Да как же так?
Князев.Так: очень просто — дом мой и власть моя.
Дробадонов.Дом твой и власть твоя, да и твое ж ведь и бесчестье. Ты дом купил у них за бесценок; сказал, что это только для того, чтоб муж Марину не неволил занимать под дом да отдавать ему на пьянство, а что они до веку будут в этом доме жить.
Князев.Да ведь то-то вот видишь — я своему слову господин: хочу держу, хочу в карман прячу. Ступай проси на меня, если хочешь.
Дробадонов.Что просить? А ты греха побойся, Фирс Григорьич. Известно нам, чего ты хочешь от Марины Николавны. Она не говорлива, да у людей-то ведь глаза — не бельма. Грешил ты много, Фирс Григорьич; но ноне, кажется, не те бы уж твои года… Уж я старик почти, а ты ведь мне в отцы годишься. Тебе б теперь пора молиться богу да просить себе деревянного тулупа.
Князев (раздражительно). Да ты кашу, что ли, ел на моих крестинах или воду выливал?
Дробадонов.Да бог с тобой, с твоими летами, Я в том пришел тебя просить: не доводи, пожалуйста, семью племянника Молчанова до бесконечного раздора. Ты выгнал из дому Марину; им с матерью некуда деться было. В городе, тебя боясь, никто их не примет. Я бы рад их душой принять, да сам с сестрой и с матерью едва мещусь: ну они, разумеется, к Молчанову пошли; а ведь тебе и без того известно, что весь народ в одно про них твердит и путает Марину с Ваней. Теперь он их вчера приютил, а это до семейных уже дошло, и в доме ад настал.
Князев.Ага! и ад уже настал? Чего ж бы, кажется? То ездила туда кататься, теперь живет: не велико различье.
Дробадонов.Будь миротворец — вороти ты этот дом старухе.
Князев (долго глядя в глаза Дробадонову). Калина Дмитрич! Что ты — дурак или родом так?
Дробадонов.Послушай, Фирс Григорьич! Ругательством твоим не обижаюсь. Я не дурак, и совесть у меня чиста, и таким меня мир знает. Я беден, да в свою меру уважают меня люди. Ты меня не обидишь, да ты мне и не страшен: я не боюсь тебя. А я тебя по-христиански прошу и советую тебе: опомнись, Фирс Григорьич, сделай хоть что-нибудь доброе: пусть не все же боятся — пусть хоть кто-нибудь тебя и любить станет.
Князев.А мне, любезный, это все равно: люби не люби, да почаще взглядывай.
Дробадонов.Положим, что и тут ты прав; но ты подумай, что говорят-то о тебе.
Князев.Плюю!
Дробадонов.Ну отчего бы тебе те злые речи не закрыть добрым делом, чтобы сказали, что и у Князева душа есть?
Князев.Плюю на то, что говорили; плюю и на то, что скажут.
Дробадонов.А ты не плюй.