Собрание сочинений [Том 1]
Шрифт:
Мои слова его рассмешили.
– Счастливый… Осел!
– произнес он.
– Это - тяжкий труд.
Мы засмеялись. После длительной паузы я снова начал его расспрашивать, видимо для того, чтобы развеять собственную печаль.
– Дон Хуан, если я правильно понимаю, в жизни человека знания контролируемой глупостью не являются только действия в отношении союзников и Мескалито? Верно?
– Верно, - кивнул он.
– Союзники и Мескалито - существа совершенно иного плана. Моя контролируемая глупость распространяется только на меня и на мои действия по отношению к людям.
– Да, но логически можно предположить, что человек
Какое-то время он молча смотрел на меня.
– Снова ты начинаешь думать. Человек знания не думает, поэтому возможность такого логического предположения для него исключена. Возьмем, к примеру, меня. Я говорю, что практикую контролируемую глупость по отношению к людям, и говорю так потому, что способен их видеть. Однако я не могу увидеть, что скрывается за союзником, поэтому он для меня непостижим. Как, скажи на милость, могу я контролировать свою глупость, сталкиваясь с тем, чего не понимаю? По отношению к союзнику и Мескалито я всего лишь человек, который знает как видеть, человек, который поражен тем, что он видит; человек, которому никогда не будет дано постичь все, что его окружает.
Теперь возьмем, к примеру, тебя. Мне безразлично, станешь ты человеком знания или нет, а Мескалито это почему-то не безразлично. Ясно, что для него это имеет какое-то значение, иначе он не стал бы столько раз и так явно демонстрировать свою заинтересованность в тебе. Он позволил мне это заметить, и я иду ему навстречу хотя причины, заставляющие Мескалито действовать таким образом, для меня непостижимы.
Глава 6
5 октября 1968
Мы с доном Хуаном садились в машину, собираясь ехать в Центральную Мексику. Неожиданно он меня остановил.
– Я уже не раз говорил тебе, что нельзя раскрывать настоящих имен магов и рассказывать, где они живут. Думаю, ты понял, что мое истинное имя и место, в котором находится мое тело, всегда должны оставаться в тайне. Сейчас я хочу попросить тебя о том же в отношении моего друга. Ты будешь называть его Хенаро. Сейчас мы поедем к нему и немного у него погостим.
Я заверил дона Хуана, что никогда не нарушал этого условия.
– Я знаю, - сказал он по-прежнему серьезно.
– Но меня беспокоит то, что временами ты становишься рассеянным и очень уж беспечным.
Я было запротестовал, но дон Хуан сказал, что хотел только напомнить мне о том, что неосторожность в магии - это игра со смертью, бесчувственной и готовой в любой момент стереть с лица земли совершившего ошибку. Но внимательность и осознание каждого шага могут предотвратить такой исход.
– Больше мы к этому возвращаться не будем, - сказал он.
– Как только мы отъедем от моего дома - ни слова о Хенаро, более того - ни одной мысли о нем. А сейчас - приведи, пожалуйста, свои мысли в порядок. Когда ты с ним встретишься, тебе нужно будет отбросить все сомнения и стать чистым.
– О каких сомнениях ты говоришь, дон Хуан?
– О любых. К моменту встречи ты должен быть кристально чист. Он увидит тебя.
Его странные предостережения сильно меня обеспокоили. Я заметил, что, может быть, мне вообще не стоит знакомиться с его другом. Я мог бы просто отвезти дона Хуана туда и высадить где-то неподалеку от его дома.
– Я лишь предупредил тебя, - сказал дон Хуан.
–
Сначала он обратился к дону Хуану. Тот утвердительно кивнул. Они перекинулись несколькими фразами, но говорили не по-испански, так что я ничего не понял. Потом дон Хенаро обратился ко мне.
– Добро пожаловать в мою скромную маленькую лачугу, - извиняющимся тоном произнес он по-испански.
Это была стандартная вежливая формула, которую мне неоднократно доводилось слышать в сельских районах Мексики. Но произнося ее, он без видимой причины засмеялся так радостно, что я понял - это его контролируемая глупость. Ему было в высшей степени безразлично, что дом его - лачуга. Мне дон Хенаро очень понравился.
Первых два дня мы бродили по горам, собирая растения. Отправлялись мы на рассвете. Старики уходили вдвоем - у них в горах было какое-то особое место, - а меня оставляли в лесу. Чувствовал я себя там замечательно. Время пробегало незаметно, одиночество меня ничуть не угнетало. Оба дня я находился в состоянии удивительной собранности. Мне удалось добиться необычайной для себя сосредоточенности на поиске определенных видов растений, которые поручил мне собирать дон Хуан.
Возвращались мы поздно вечером. Я так уставал, что засыпал практически мгновенно.
Но на третий день мы работали вместе. Дон Хуан попросил дона Хенаро научить меня собирать некоторые растения. Вернулись мы к полудню; оба старика уселись перед домом и неподвижно просидели несколько часов, словно в трансе. Но они не спали. Я дважды проходил перед ними, и оба раза они провожали меня глазами.
– Прежде чем сорвать растение, с ним нужно поговорить, - сказал дон Хуан. Он произнес это очень размеренно и трижды повторил, как будто пытаясь завладеть моим вниманием. До этого никто не произнес ни слова.
– Чтобы увидеть растения, с ними нужно разговаривать, - продолжал он.
– И с каждым из них необходимо познакомиться. Тогда они расскажут все, что ты захочешь о них узнать.
Вечерело. Дон Хуан сидел на плоском камне, лицом на запад - в сторону гор, дон Хенаро - рядом с ним на соломенной циновке, лицом на север. В первый же день после нашего приезда дон Хуан объяснил мне, что это - - «их положения», и что мне следует садиться на землю в любом месте напротив них. Еще он добавил, что когда мы втроем сидим в «своих положениях», я должен располагаться лицом на юго-восток, и на них не смотреть, а только изредка поглядывать.