Собрание сочинений (Том 2)
Шрифт:
– А ты?
– Что я? Я видел все. Мама не пускала, а я все видел, и как обгорели они все, и как... Только папу я тогда не мог узнать.
Светка молчит.
Алешка тоже молчит. Ему очень хочется восстать против Светки и сказать ей даже какие-то грубые слова, и он думает: "Как - ты?.. Эх, ты! О папе говорим... А ты в медицинском и все знаешь? Операции, покойники, привыкла ты ко всему. А тогда не только папа погиб, а еще радист и моторист. Ты помнишь или нет? Их же вместе с папой хоронили, обгорелых. Гробы закрыты были, а потом их открыли. Мама не просила, а другие женщины потребовали. И открыли. И мы с мамой не могли
Алешка молчит. Не знает почему, но молчит. Не хочется ему обижать Светку? Наверное, так.
– Ты понимаешь, - вдруг говорит Светка.
– Я вчера... Конечно, вчера я должна была пойти, но я не думала, что там будет папин...
– А Сережа не приедет?
– спрашивает Алешка.
– Сережа не может, никак сейчас не может, - оживляется Светка.
– У него диплом, понимаешь? Нет, ты, конечно, не понимаешь. А летом он на целину ездил. Даже медаль получил...
– А что ж не показал?
– спрашивает Алешка.
– Сколько раз приезжал и ни разу не показал...
– Ну знаешь что, будешь взрослым - поймешь, - говорит Светка, переходя на обычный тон.
– Скромность украшает человека! И я, например, сказала Сереже...
Алешке - четырнадцать.
А Светке? Выходит, Светке - двадцать шесть. Почти. В декабре, шестого числа, будет двадцать шесть.
"Математика! Скорей, арифметика, - думает Алешка. И еще, вспомнив об этом, он думает: - Точно! Шестого декабря - Светке двадцать шесть. Надо не забыть рисунок ей сделать. И чтоб там было что-то о ней и о Сереже. О ее Сереже обязательно. Муж как-никак! Хорошо, что Светка сейчас сказала про Сережину медаль. Эту медаль как-то надо тоже нарисовать. Но где найти ее? Светка должна быть на рисунке. Это ясно. Рисунок для Светки. Рядом Сережа. Пусть он и защищает что-то, но у него есть медаль, которую и Светка и Сережа скрыли..."
Вспомнив что-то, Алешка побежал к дяде Феде, шоферу, который каждый год ездит на целину. Он живет совсем один. Семьи у него почему-то нет.
– Дядь Федь! А какие медали вам дают за целину?
Дядя Федя - отличный человек. Мальчишкой, в Алешкином возрасте, в партизанах был, потом в армии, до Кенигсберга дошел. А когда тут, после войны, с "лесными братьями" боролся, был ранен. За это у него самый военный орден - Красной Звезды.
Иногда дядя Федя заходит к ним домой, когда не в рейсе. И Алешку он любит давно, о чем Алешка знает, и вообще: дядя Федя - это дядя Федя. Не так уж много таких, как он. К маме он очень хорошо относится. И тогда на кладбище, когда хоронили папу и всех, он был все время с мамой и не давал ей плакать.
– Медали разные бывают, Алешенька, - сказал дядя Федя.
– А вот за целину? Это медаль - "За освоение целинных земель". Хочешь, покажу?
– Покажите, пожалуйста...
Дядя Федя показал.
Красивая медаль, как и все. Значит, и у Светкиного Сережи такая же.
– И вот еще одна, - сказал дядя Федя.
– Ленинская, юбилейная. Видел?
У Алешки было такое чувство, что дядя Федя хочет ему что-то сказать...
– Не видел, - сказал Алешка.
– А что?
– И он заторопился.
Дядя Федя тоже смутился. Вроде бы не знал, что делать.
Алешка уже уходил, когда дядя Федя сказал:
– А Веру Ивановну, маму свою, ты поздравил? Мы всем колхозом поздравляли...
Алешка удивился:
– С чем? С планом?
– И с планом, само собой, и с орденом! По итогам восьмой пятилетки!
Про орден Алешка ничего не знал. Светки еще не было дома, когда три дня назад мама ездила на какое-то собрание в город, и вернулась поздно, и была очень довольна, что он приготовил ей еду и все прибрал...
Значит, не только у дяди Феди - орден и медаль, у Сережи - медаль, а и у мамы - орден?
Вот тут-то он и поймал Светку. Поймал.
– А ты знаешь? Знаешь?
– спросил он.
Мама была на работе. Принимали вчерашнюю рыбу.
– Подожди, а что я должна знать?
– спросила Светка и сразу же добавила: - Только не спорь со мной, пожалуйста! Не бросайся! Я старшая...
– Я пошел про Сережу узнавать, а ты?! Ты даже про маму не знаешь!..
А вообще Светка уехала из колхоза давно. Совсем давно, когда почему-то решила, что медицина без нее не проживет. Врачом решила стать. Врачом, когда никаким еще врачом быть не могла.
Алешка ходил тогда в детский сад, а Светка в школу, в девятый класс. Но школа здешняя Светку не устраивала, хотя всех устраивала и устраивает. И для Алешки сейчас даже, в восьмом, школа - это школа. Нужно так нужно!
Светка же тогда почему-то сказала, что ей нужна школа с медицинским уклоном, и такая школа есть - в городе, и она поедет в город. И поехала. Это было давно. Очень давно, как помнит Алешка. Мама и папа были тогда. Вместе.
Мама плакала, отговаривала Светку. Папа молчал. И Алешка молчал. Хочет так хочет. Пусть. Потом жалел, когда Светка уехала в город. Скучно стало без Светки. Иногда очень скучно - без споров с ней и всяких баталий.
Школу Светка давно кончила, в городе, а Алешке еще страдать и страдать, после школы работала где-то в больнице, в институт поступила.
С тех пор сколько временя прошло.
Алешке, если признаться по-честному, еще более грустно без Светки, чем раньше, когда она уехала.
Корова, козы, дела по дому. Школа, наконец! Не последнее дело! Раньше он всего этого как-то не замечал, а когда Светка уехала, заметил...
Как-то все просто было, когда Светка жила здесь. Мальчишки из ее класса приходили домой, и Алешка играл с ними. Мама ругалась, а он играл. Позже и другие, чужие мальчишки были у них дома. То уроки делали со Светкой, то с ним играли. Возились ох как! Эти мальчишки из города приезжали...
И среди них - Сережа. Он и с Алешкой играл, и маме помогал - в магазин сбегать или что-нибудь в городе купить. Они очень подружились. Даже на "ты" перешли. Но это, правда, уже было потом, когда Светка в город уехала. По субботам они приезжали со Светкой домой и иногда оставались ночевать, и тогда воскресенья были самыми счастливыми для Алешки днями. Светка - само собой, а тут и Сережа...
В позапрошлом году или раньше это было, Алешка не помнит, но Светка поженилась с Сережей. Сначала они приехали домой, а потом все и Алешка поехали в город и были там, где их оженили.