Собрание сочинений том1 часть2
Шрифт:
Прежде всего потому, что у народа не было, либо было слишком мало оружия, — как бы вы сознательны ни были, голыми руками против пуль не устоять! Да, справедливо ругали нас, когда говорили: деньги берете, а оружия не видно.
Во-вторых, потому, что не было у нас обученных красных отрядов, которые повели бы за собой остальных, оружием добыли оружие и вооружили бы народ: в уличных боях народ — герой, но если его не ведут вооруженные братья и не показывают примера, то он может превратиться в толпу.
В-третьих, потому, что восстание было разрозненное и неорганизованное. Когда Москва боролась на баррикадах, Петербург безмолвствовал. Тифлис и Кутаис готовились к штурму, когда
В-четвертых, потому, что наше восстание придерживалось политики обороны, а не нападения. Правительство само вызвало декабрьское восстание, правительство само напало на нас, оно имело свой план, в то время как мы встретила это нападение правительства неподготовленными, у нас не было продуманного плана, мы вынуждены были держаться политики самообороны и, таким образом, плестись в хвосте за событиями. Если бы москвичи вначале же избрали политику нападения, они немедленно захватили бы в руки Николаевский вокзал, правительство не сумело бы перебросить войска из Петербурга в Москву, и, таким образом, московское восстание было бы более продолжительным, что оказало бы соответствующее влияние и на другие города. То же самое надо сказать и относительно латышей: если бы они вначале же стали на путь нападения, то в первую голову захватили бы орудия и подорвали бы силы администрации.
Недаром говорил Маркс:
«Раз восстание начато, надо действовать с величайшей решительностью и переходить в наступление. Оборона есть смерть всякого вооруженного восстания… Надо захватить противника врасплох, пока его войска еще разрознены; надо ежедневно добиваться новых, хотя бы и небольших, успехов; надо удерживать моральный перевес, который дало тебе первое успешное движение восстающих; надо привлекать к себе те колеблющиеся элементы, которые всегда идут за более сильным и всегда становятся на более надежную сторону; надо принудить неприятеля к отступлению, раньше чем он мог собрать свои войска против тебя; одним словом, действуй по словам величайшего из известных до сих пор мастера революционной тактики, Дантона: смелость, смелость и еще раз смелость» (см. «Исторические очерки» К. Маркса, стр. 95).
Именно этой «смелости» и политики наступления не хватило у декабрьского восстания.
Нам скажут: этим не исчерпываются причины декабрьского «поражения», вы забыли, что в декабре крестьянство не сумело объединиться с пролетариатом, и это тоже одна из главных причин декабрьского отступления. Сущая истина, и мы не собираемся забывать об этом. Но почему крестьянство не сумело объединиться с пролетариатом, в чем была причина? Нам скажут: несознательность, Хорошо, но как же мы должны сделать крестьян сознательными? Распространением брошюр? Конечно, этого недостаточно. Так как же? Борьбой, вовлечением их в борьбу и нашим руководством во время борьбы. Сегодня деревней призван руководить город, крестьянином — рабочий, и если в городах дело восстания не будет организовано, крестьянство никогда в этом деле не пойдет с передовым пролетариатом.
Таковы факты.
Отсюда само собой ясно, как съезд должен был отнестись к вооруженному восстанию, какие лозунги од должен был дать партийным товарищам.
Партия хромала в деле вооружения, до сих пор вооружение у нее было заброшенным делом, — следовательно, съезд должен был сказать партии: вооружайтесь, обратите усиленное внимание на дело вооружения, чтобы хоть сколько-нибудь подготовленными встретить грядущее выступление.
Далее. Партия хромала в деле организации вооруженных отрядов, она не обращала должного внимания на умножение числа красных отрядов, — * следовательно, съезд должен был сказать партии: создавайте краевые отряды, распространяйте в народе военные знания, обратите усиленное внимание на дело организации красных отрядов, чтобы потом можно было оружием добыть оружие и расширить восстание.
Дальше. Декабрьское восстание пролетариат встретил раздробленным, об организации восстания никто всерьез не думал, — следовательно, съезд обязан был дать партии лозунг, чтобы она энергично приступила к объединению боевых элементов, приведению их в действие по единому плану, к активной организации вооруженного восстания.
Дальше. До сих пор в вооруженном восстании пролетариат придерживался политики обороны, он никогда не становился на путь наступления, а это обстоятельство мешало победе восстания, — следовательно, съезд обязан был указать партийным товарищам, что близится момент победы восстания и необходимо перейти к политике наступления.
Как же поступил съезд и какие лозунги он дал партии?
Съезд говорит, что «…основной задачей партии в настоящий момент является развитие революции путем расширения и усиления агитационной деятельности в широких слоях пролетариата, крестьянства, мелкой городской буржуазии и среди войск и вовлечения их в активную борьбу с правительством постоянным вмешательством социал-демократии и руководимого ею пролетариата во все проявления политической жизни страны…» Партия «не может принимать на себя возбуждающего ложные надежды обязательства вооружения народа и должна ограничить свои задачи содействием самовооружению населения и организацией и вооружением боевых дружин…» «На обязанности партии лежит противодействие всем попыткам вовлечь пролетариат в вооруженное столкновение при неблагоприятных условиях…» и т. д. и т. п. (см. резолюцию съезда).
Выходит, что сегодня, в данный момент, когда мы стоим на пороге нового выступления народа, для победы восстания самое гладкое дело — агитация, а вооружение и организация красных отрядов — нечто несущественное, чем мы не должны увлекаться и в отношении чего свою деятельность мы должны «ограничить» «содействием». А о том, что нужно организовать восстание, а не проводить его разрозненно, о том, что нам необходима политика наступления (вспомните слова Маркса), — об этом съезд не говорит ни слова. Ясно, что для него эти вопросы не имеют значения.
Факты говорят: вооружайтесь и всемерно укрепляйте красные отряды, съезд же отвечает: не очень-то увлекайтесь вооружением и организацией красных отрядов, «ограничьте» свою деятельность в этом отношении, так как самое главное дело — агитация.
Можно подумать, что до сих пор мы много заботились о вооружении, вооружили массу товарищей, организовали очень много отрядов, агитацию же забросили, — и вот съезд поучает нас: довольно вооружать* ел, хватит заботиться об этом, главная-де задача — агитация!
Разумеется, одним из главных орудий партии всегда и везде является агитация, но разве агитация будет решать победу предстоящего восстания? Если бы съезд сказал это четыре года тому назад, когда вопрос о восстании у нас не стоял в порядке дня, тогда это было бы еще понятно, но сегодня, когда мы стоим на пороге вооруженного восстания, когда вопрос о восстании поставлен в порядок дня, когда оно может начаться помимо и вопреки нашей воле, — что может сделать «главным образом» агитация, что можно успеть путем этой «агитации»?