Собрание сочинений в 10 томах. Том 3. Мальтийский жезл
Шрифт:
— Не записано, — изрекла приговор медсестра, закончив просмотр, и неприязненно отвернулась.
— Вы свободны, Анфиса. — Главврач удовлетворенно отряхнул руки. — Будут вопросы?
— Какие документы еще заполняются на больных, кроме записи в книгу? — спросил Гуров.
— Ну, есть сопроводительные листы. Один экземпляр дается в больницу, другой остается у нас.
— Проверьте, пожалуйста, — проявил вежливую настойчивость Гуров.
Главврач вначале раздраженно поиграл лицевыми мускулами, потом все же смилостивился и позвонил в регистратуру. Но результат вновь оказался отрицательным. Вопреки утверждению Горбунова, узнавшего в размноженном для всесоюзного розыска портрете человека, которого видел три дня назад лежащим без сознания на Пролетарской площади, Солитов ни под каким видом в волжанской «Скорой помощи» не значился.
— Может, его еще какая машина взяла? — высказал напоследок предположение главврач. — Не наша?.. Вы поспрошайте в больницах.
— Поспрошаем, — почти в один голос пообещали Гуров и Крелин. Они знали, что местный угрозыск уже и без того ищет по всем лечебным учреждениям.
Первый намек на след обнаружился в пункте травматологии, где вконец задерганный дежурный врач опознал, хоть и с известной долей сомнения, предъявленную ему фотографию.
— По-моему, он у нас был. Травма черепа, если память не изменяет. Я, правда, не смог им заняться, потому что в тот день, как назло, было много несчастных случаев. Сами понимаете, что это для нас значит. Мы буквально разрывались на части… Полной гарантии дать не могу, но лицо определенно знакомое.
— Кто его доставил, не помните? — спросил Крелин.
— «Скорая помощь», надо думать. Помнится, он был без сознания. Вся голова в крови, над левой бровью ссадина. Я первым делом велел обработать раны. А потом привезли девочку со сложным переломом голени, и я его больше не видел.
Подняли документы, хотя было уже далеко за полночь. Куря сигарету за сигаретой, Гуров сам перелистал журнал, не слишком полагаясь на клевавшую носом сестру. Таинственный пациент с ранением черепа не значился, однако, и в этих списках.
— Чертовщина какая-то! — Борис Платонович снял очки и устало зажмурился. — Девочка с голенью есть, а его нету. Как это может быть?
— Кроме вас, кто-нибудь еще дежурил в тот день? — сохраняя полнейшую невозмутимость, включился в разговор Крелин.
— Галина Марковна. Мы с ней постоянно в одной смене работаем.
— И сейчас тоже? — Крелин обменялся с Гуровым понимающим взглядом.
— Конечно. Она у себя в кабинете.
— Ее можно сюда пригласить?
— Почему же нет? Только вам придется немного подождать.
— Сложный случай? — Крелин сочувственно улыбнулся. — Мы подождем.
— Алкоголик из окна вывалился, — дал соответствующее пояснение врач. — С третьего этажа… Вы извините, но мне тоже пора бежать. Трехлетнего мальчика привезли на милицейском мотоцикле. Папин свисток проглотил, понимаете… И смех и грех.
— Работка, — заметил Крелин, оставшись вдвоем с Гуровым.
— Не позавидуешь, — согласно кивнул следователь, ощущая, как мозг заволакивает расслабляющая дымка. — Выйду покурить чуток. — Он привычно хлопнул себя по карманам.
Крелин молча смежил отяжелевшие веки.
Галина Марковна явилась не скоро, когда ночь пребывала в самой глухой поре. Охваченные настороженным оцепенением криминалист и следователь встрепенулись, как по команде, когда раздался уверенный стук каблуков, гулко отозвавшийся в пустоте коридора.
— Это вы меня ждете? — В ореоле воспаленного света возникла высокая женщина с нездоровым румянцем. Она была явно взвинчена и не расположена к долгим пересудам.
— Видно, тот еще фрукт вам достался! — Крелин шагнул ей навстречу.
— Не то слово!.. Вы из милиции?
— Из милиции.
— Тогда можете забрать свое сокровище. Ничего серьезного. Таким почему-то всегда везет. Счастливо отделался.
— Простите, Галина Марковна, но мы совсем по другому вопросу. — Гуров поспешно достал фотографии. Вам знаком этот человек?
— Где-то я его как будто видела. — Она неуверенно пожевала губами. — Нет, не припоминаю.
— Травма черепа, — подсказал Крелин. — Ссадина над левой бровью…
— Ах, этот! — вспомнила Галина Марковна. — Ну конечно, ко мне его доставили после перевязки, когда он был уже весь в бинтах… Однако у того было немножко другое лицо. — Она еще раз внимательно взглянула на снимок. — По-моему, это не он.
— Вы уверены? — Крелин вновь переглянулся со следователем.
— Определенно. — Она щелкнула ногтем по фотографии. — Здесь круче излом бровей и форма носа иная; горбинка и более широкий разворот крыльев.
— Очень может быть, Галина Марковна! — вспыхнул Гуров, то ли в приливе восторга, то ли, наоборот, негодующе. — Вы исключительно наблюдательная женщина!
— Я специалист по черепным травмам. — Она охладила его неуместный порыв высокомерным взглядом.
— Тогда тем более мы должны положиться на ваше авторитетное заключение. — Гуров привычно потянулся за сигаретой, но опомнился и лишь огорченно махнул рукой. — Если бы не одна досадная мелочь. Почему больной, о котором идет речь, нигде не значится?