Собрание сочинений в 12 т. Т. 7
Шрифт:
Шкуна быстро подошла к острову, и англичане прочли на корабле ее название: «Добрыня».
На южном берегу островка, за скалами, лежала маленькая бухта, в которой не уместились бы в ряд и четыре рыбачьи лодки, но шкуне она вполне могла служить надежной гаванью, пока не начнется южный или западный ветер. Итак, шкуна вошла в бухту, бросила якорь, и четырехвесельная шлюпка вскоре доставила на берег графа Тимашева и капитана Сервадака.
Бригадир Мэрфи и майор Олифент со спесивым и чопорным
Первым его нарушил пылкий француз Гектор Сервадак.
– Слава богу, господа, - воскликнул он, - кроме нас, уцелели еще люди, и мы счастливы, что можем пожать руку нашим ближним!
Английские офицеры не пошевелились и не сделали ни шагу навстречу.
– Скажите скорее, - продолжал Гектор Сервадак, не замечая величавой неприступности британцев, - есть ли у вас сведения о Франции, России, Англии, Европе? Знаете ли вы, каковы размеры бедствия? Установили ли связь с родиной? Есть ли у вас…
– С кем имеем честь?
– произнес бригадир Мэрфи, повернувшись к капитану Сервадаку ровно настолько, насколько это позволяло его достоинство.
– Ах, да, - сказал Сервадак, чуть заметно пожав плечами, - мы ведь еще не представились друг другу.
И обратившись к своему русскому спутнику, чья сдержанность могла поспорить с британской холодностью, капитан Сервадак представил его:
– Граф Василий Тимашев.
– Майор сэр Джон Темпль Олифент, - ответил бригадир, представляя своего подчиненного.
Русский и англичанин обменялись поклонами.
– Капитан штаба французских войск Гектор Сервадак, - в свою очередь сказал граф.
– Бригадир Энейдж Финч Мэрфи, - торжественно провозгласил майор Олифент.
Снова поклоны с обеих сторон.
Правила этикета были соблюдены. Теперь обе стороны могли вступить в переговоры без ущерба для своего достоинства.
Разумеется, речь велась на французском языке, равно знакомом и англичанам и русским, к чему их вынудили соотечественники капитана Сервадака, упорствующие в своем нежелании изучить английский и русский языки.
Пригласив капитана Сервадака и графа следовать за ним, бригадир Мэрфи пошел вперед, майор Олифент замкнул шествие, и гостей ввели в офицерскую комнату. Она несколько напоминала крепостной каземат, но была обставлена не без комфорта. Все сели, и разговор завязался.
Гектор Сервадак, которому претили все условности, предоставил графу Тимашеву начать беседу. Граф, поняв, что англичане не принимают в расчет все сказанное до официального знакомства, повел рассказ ab ovo, то есть с самого начала.
– Господа, - заговорил он, - как вам, конечно, известно, в ночь с тридцать первого декабря на первое января произошла катастрофа, причины
В знак согласия оба офицера одинаковым движением согнули стан в полупоклоне.
– Мой спутник капитан Сервадак, - продолжал граф, - также перенес тяжелые испытания. Он находился на своем посту в качестве штабного офицера на побережье Алжира…
– Французская колония, если не ошибаюсь?
– прервал его, сощурив глаза, майор Олифент.
– Исконно французская, - сухо ответил капитан Сервадак.
– Капитан Сервадак находился подле устья Шелиффа, - невозмутимо продолжал граф Тимашев.
– В ту злополучную ночь часть африканского материка внезапно превратилась в остров, а все остальное, повидимому, исчезло с лица земли.
– Ага!
– проворчал бригадир Мэрфи, ограничившись этим скупым изъявлением чувств по поводу сделанного ему сообщения.
– А вы, граф, осведомился майор Олифент, - где, позволю себе спросить, находились вы в ту злополучную ночь?
– В море, сэр, на борту моей шкуны, и я считаю чудом, что экипаж и груз не пострадали.
– Нам остается только поздравить вас, граф, - сказал бригадир Мэрфи.
Граф Тимашев продолжал:
– Когда же судьба снова привела меня к Алжирскому побережью, я, к счастью для себя, встретил на новом острове капитана Сервадака и его денщика Бен-Зуфа.
– Бен?
– переспросил майор Олифент.
– Зуф!
– выкрикнул Сервадак, словно хотел сказать: «Уф, замучился!»
– Капитан Сервадак, - продолжал граф, - желая составить себе представление о последних событиях, отправился с нами на «Добрыне»; мы взяли курс на восток согласно старым картам и сделали попытку установить, что осталось от алжирской колонии… Но она исчезла бесследно.
Бригадир Мэрфи скривил губы, давая понять, что если колония французская, то в ее исчезновении нет ничего удивительного. Сервадак привскочил, чтобы должным образом ответить, но сдержался.
– Господа, - продолжал граф Тимашев, - размеры бедствия оказались огромными. Во всей восточной части Средиземного моря мы не нашли и следов населенных областей Алжира, Туниса, за исключением одного пункта - скалы, выступающей из моря вблизи Карфагена; на ней находится гробница французского короля…
– Людовика Девятого, если не ошибаюсь?
– заметил бригадир.
– Более известного под именем Людовика Святого, сэр!
– поправил его капитан Сервадак, на что бригадир ответил снисходительной усмешкой.