Собрание сочинений в 4-х томах. Том 1
Шрифт:
Она вышла на улицу и, пройдя бульвар и площадь Кошуаз, очутилась в предместье, на улице, где было больше садов, чем домов. Она шла быстрой походкой, свежий воздух действовал на нее успокаивающе, и постепенно лица, всю ночь мелькавшие перед ней, маски, танцы, люстры, ужин, девицы - все это исчезло, как подхваченные ветром хлопья тумана. Дойдя до «Красного креста», она поднялась в свой номерок на третьем этаже, где висели иллюстрации к «Нельской башне», и бросилась на кровать. В четыре часа дня ее разбудил Ивер.
Дома Фелисите показала ей на лист серой бумаги, спрятанный за часами. Эмма прочла:
«Копия постановления суда...»
Какого еще суда? Она не знала, что накануне приносили другую бумагу, и ее ошеломили эти слова:
«Именем короля, закона и правосудия г-жа Бовари...»
Несколько строк она пропустила.
«...в двадцать четыре часа...»
Что в двадцать четыре часа?
«...уплатить сполна восемь тысяч франков».
И дальше:
«В противном случае на законном основании будет наложен арест на все ее движимое и недвижимое имущество».
Что же делать?.. Через двадцать четыре часа! Значит - завтра! Она решила, что Лере просто пугает ее. Ей казалось, что она разгадала все его маневры, поняла цель его поблажек. Громадность суммы отчасти успокоила ее.
А между тем, покупая и не платя, занимая, выдавая и переписывая векселя, суммы которых росли с каждой отсрочкой, Эмма накопила г-ну Лере изрядный капитал, который был ему теперь очень нужен для всевозможных махинаций.
Эмма пришла к нему как ни в чем не бывало.
– Вы знаете, что произошло? Это, конечно, шутка?
– Нет.
– То есть как?
Он медленно повернулся к ней всем корпусом и, сложив на груди руки, сказал:
– Неужели вы думаете, милая барыня, что я до скончания века буду служить вам поставщиком и банкиром только ради ваших прекрасных глаз? Войдите в мое положение: надо же мне когда-нибудь вернуть мои деньги!
Эмма попыталась возразить против суммы.
– Ничего не поделаешь! Утверждено судом! Есть постановление! Вам оно объявлено официально. Да и потом, это же не я, а Венсар.
– А вы не могли бы...
– Ничего я не могу.
– Ну, а все-таки... Давайте подумаем.
И она замолола вздор: она ничего не знала, все это ей как снег на голову...
– А кто виноват?
– поклонившись ей с насмешливым видом, спросил торговец.
– Я из сил выбиваюсь, а вы веселитесь.
– Нельзя ли без нравоучений?
– Нравоучения всегда полезны, - возразил он.
Эмма унижалась перед ним, умоляла, даже дотронулась до его колена своими красивыми длинными белыми пальцами.
– Нет уж, пожалуйста! Вы что, соблазнить меня хотите?
– Подлец!
– крикнула Эмма.
– Ого! Уж очень быстрые у вас переходы!
– со смехом заметил Лере.
– Я выведу вас на чистую воду. Я скажу мужу...
– А я вашему мужу кое-что покажу!
С этими словами Лере вынул из несгораемого шкафа расписку на тысячу восемьсот франков, которую она ему выдала, когда Венсар собирался учесть ее векселя.
– Вы думаете, ваш бедный муженек не поймет, что вы сжульничали?
– спросил он.
Эмму точно ударили обухом по голове. А Лере шагал от окна к столу и обратно и все твердил:
– Я непременно ему покажу... я непременно ему покажу...
Затем он приблизился к ней вплотную и вдруг перешел на вкрадчивый тон:
– Конечно, это не весело, я понимаю. Но в конце концов никто от этого не умирал, и поскольку другого пути вернуть мне деньги у вас нет...
– Где же мне их взять?
– ломая руки, проговорила Эмма.
– А, будет вам! У вас же есть друзья!
И при этом он посмотрел на нее таким пронизывающим я таким страшным взглядом, что она содрогнулась.
– Я обещаю вам, я подпишу...
– залепетала она.
– Довольно с меня ваших подписей!
– Я еще что-нибудь продам...
– Перестаньте! У вас ничего больше нет!
– передернув плечами, прервал ее торговец и крикнул в слуховое окошко, выходившее в лавку: - Аннета! Принеси мне три отреза номер четырнадцать.
Появилась служанка. Эмма все поняла и только спросила, какая нужна сумма, чтобы прекратить дело.
– Поздно!
– А если я вам принесу несколько тысяч франков, четверть суммы, треть, почти все?
– Нет, нет, бесполезно!
Он осторожно подталкивал ее к лестнице.
– Заклинаю вас, господин Лере: еще хоть несколько дней!
Она рыдала.
– Ну вот еще! Слезы!
– Я в таком отчаянии!
– А мне наплевать!
– запирая дверь, сказал г-н Лере.
7
На другой день, когда судебный пристав г-н Аран явился к ней с двумя понятыми описывать имущество, она держала себя героически.
Начали они с кабинета Бовари, но френологическую голову описывать не стали, так как отнесли ее к «медицинским инструментам». Зато в кухне переписали блюда, горшки, стулья, подсвечники, а в спальне безделушки на этажерке. Осмотрели платья Эммы, белье, туалетную комнату. Вся жизнь Эммы со всеми ее тайниками была выставлена напоказ этим трем мужчинам, точно вскрываемый труп.