Собрание сочинений в семи томах. Том 2. Романы
Шрифт:
Как только империя китайских мандаринов развалилась, во главе магистрата Градца Кралове стал осмотрительный бургомистр Скочдополе. Его правление в пору повсеместной анархии было отмечено относительным спокойствием, чему немало благоприятствовали мудрые наставления епископа Линды и уважаемых господ старейшин.
Но вот возвратился в город какой-то портняжка, по прозванию, кажется, Гампл, тоже — увы! — градецкий уроженец; с малых лет шлялся он по свету, даже в Алжире служил в иностранном легионе; одним словом — авантюрист. Он участвовал в походах Бобинэ, завоевывал Индию,
Так вот, портняжка этот, по прозванию Гампл, набрался идей «бобинизма» и, не успев войти в градецкие врата, стал помышлять ни больше ни меньше как о том, чтобы встать у кормила власти. Шить платья — это ему не улыбалось; вот и принялся он подкапываться под начальство да критиковать порядки: дескать, то да се, в магистрате сидят одни долгополые, казна пуста, господин Скочдополе ни на что не способен, старая он развалина, и так далее, и так далее. Ничего не поделаешь — войнам обычно сопутствует падение нравов и крушение авторитетов. У нашего Гампла нашлись приверженцы; с их помощью он основал новую социал-революционную партию.
Однажды — дело было в июле — поименованный выше Гампл собрал толпу людей на Малой площади и, взгромоздясь на край городского водоема, разглагольствовал, между прочим, о том, что народ категорическим образом требует лишить этого подлеца, мракобеса и поповского прихвостня Скочдополе бургомистрских полномочий.
В ответ на это Скочдополе развесил повсюду объявления, гласившие, что ему, бургомистру, законно избранному народом, никто не указ, а меньше всего пришлый дезертир; что в нынешней, напряженной обстановке новые выборы проводить не след и что наш рассудительный народ останется верен себе.
Именно этого-то Гампл и поджидал. Чтобы осуществить свою авантюру в духе императора Бобинэ, он вышел из своей квартиры на Малой площади с алым знаменем в руках; а за ним шли двое мальчишек, которые что есть мочи колотили в барабан. Обойдя Большую площадь, он постоял немного возле резиденции епископа, после чего под грохот барабанов отступил на поле у реки Орлице, которое попросту называли «У мельницы». Там он воткнул древко знамени в землю и, усевшись на барабан, сочинил объявление о войне. Потом послал мальчишек в город, чтобы барабанили по всем улицам и всех оповещали о новом манифесте, в котором значилось:
«Именем его величества императора Бобинэ приказываю престольному городу Градцу Кралове передать мне ключи от городских ворот. Если этого не будет сделано до захода солнца, то, завершив к рассвету необходимые военные приготовления, я начну артобстрел города, конные и пешие атаки. Имущество и жизнь будут сохранены лишь тем, кто до указанного срока придет в мой лагерь „У мельницы“, захватив с собой исправное оружие, и принесет присягу его величеству императору Бобинэ. В парламентеров приказываю стрелять.
Генерал Гампл».
Обращение это было прочитано и произвело всеобщее смятение, особенно после того как пономарь костела Святого духа ударил на Белой башне в набат. Господин Скочдополе нанес визит епископу Линде, но тот высмеял его; затем бургомистр созвал чрезвычайное заседание городского совета, где предложил выдать ключи от городских ворот генералу Гамплу. Обнаружилось, что таковых ключей в природе не имеется: несколько старинных ключей и замков в качестве исторической реликвии прихватили с собой шведы. Среди этих хлопот градоправителей застигла ночь.
Всю вторую половину дня и особенно усердно вечером по дивным старинным аллеям обитатели Градца двигались к «Мельнице». «Знаете ли, — говорили знакомые друг другу при встрече, — надо бы посмотреть, что за лагерь у этого безумца Гампла». Придя к «Мельнице», они убеждались, что таких любознательных полным-полно и что под барабанный бой Гамплов адъютант принимает присягу на верность императору Бобинэ. Кое-где горели костры, а вокруг них мелькали тени — словом, все выглядело чрезвычайно живописно; кое-кто из любопытствующих вернулся в Градец в явно подавленном настроении.
Ночью зрелище было еще великолепнее. В полночь господин Скочдополе взобрался на Белую башню и увидел, что на востоке, неподалеку от речки Орлице, полыхают сотни костров, тысячи фигур мечутся возле огней, отбрасывающих свой кровавый отсвет далеко вокруг. Сомнений не оставалось: на «Мельнице» рыли окопы. Бургомистр сполз с колокольни, заметно озадаченный. Как видно, генерал Гампл не врал, расписывая свою военную мощь.
На рассвете генерал Гампл вышел из деревенской мельницы, где он провел целую ночь, склонившись над планами города. Несколько тысяч солдат, преимущественно в гражданском платье, уже выстроились колоннами по четыре; по крайней мере, каждый четвертый из них был вооружен; толпы женщин, стариков и детей теснились поодаль.
«Вперед!» — приказал Гампл, и в эту минуту зазвучали фанфары духового оркестра всемирно известной фабрики духовых инструментов пана Червеного, и под бодрые звуки бодрого марша («Шли девицы по дорожке») Гамплова рать двинулась на город.
Возле города генерал Гампл остановил свои полки и выслал вперед трубача и глашатая — призвать мирное население выйти из своих домов. Однако никто не вышел. Дома были пусты.
Малая площадь пустовала.
Большая площадь пустовала.
Весь город был пуст.
Генерал подкрутил усы и направился к ратуше. Двери ее были распахнуты настежь. Он вошел в зал заседаний и уселся на место бургомистра. Перед ним на зеленом сукне аккуратной стопкой лежали чистые листки, и на каждом каллиграфическим почерком уже было выведено: «Именем его величества императора Бобина».
Генерал Гампл подошел к окну и возгласил:
— Солдаты, сраженье окончено. Карающая рука возмездия свергла власть клики клерикалов. Для нашего любимого города настала пора свободы и прогресса. Солдаты! Вы показали себя храбрыми воинами. Ура!