Собрание сочинений в семи томах. Том 7. Статьи, очерки, юморески
Шрифт:
— Быть может, только за дверью подмигнут друг-другу, — углубленный в свои мысли, продолжал император. — И, может быть, шепнут: молодец этот Полио, как играет в императора — глазом не моргнет; не будь это игрой, можно было бы сказать, он принимает это всерьез!
Император фыркнул, словно смеялся где-то там, внутри.
— Комично, не правда ли, мадам? А я все время начеку — чтобы, как только толкнут друг дружку локтем, рассмеяться первым. Но они — нет. Порой у меня такое чувство, что они сговорились поймать меня на удочку. Понимаете, чтоб я поверил, что это не игра; и потом высмеять меня: Полио, Полио, попался!
Он засмеялся тихонько…
— Нет, нет, меня им не провести. Я-то знаю, что знаю.
Полио, мысленно смаковала мадемуазель Клэр.
Когда он перейдет к нежностям, я буду так его называть. Полио. Mon petit Polio. [104]
— Простите? — резко спросил император.
— Нет, ничего, сир, — опомнилась мадемуазель.
— Мне показалось, вы что-то сказали. — Он наклонился к огню. — Странно, у женщин я этого не наблюдал в такой мере; а у мужчин это часто бывает. В глубине души они никогда не перестают быть мальчишками. Потому-то и совершают
104
Мой маленький Полио (франц.)
Наступила тишина.
— Нет, нет, — снова заговорил император глухим голосом. — Не верьте этому. Но иной раз, знаете ли, чувствуешь такую неуверенность… Иной раз вдруг делается страшно: ведь я еще маленький Полио, и все это — только так, правда? Mon Dieu [105] , вдруг когда-нибудь все обнаружится! Вот что не позволяет чувствовать себя уверенно…
Император поднял глаза и пристально посмотрел на мадемуазель Клэр.
— Только перед женщиной, мадам, только в любви бываешь уверен, что… что ты уже не ребенок; здесь-то уж знаешь, черт возьми, что ты мужчина!
105
Мой бог (франц.)
Император вскочил:
— Allons, madame! [106]
Внезапно он сделался страстным и нетерпеливым.
— Ah, Sir, — томно пролепетала мадемуазель Клэр, — comme vous ^etes grand! [107]
1933
Как это делается [108]
(иллюстрации Иозефа Чапека)
106
Пойдемте, мадам! (франц.)
107
Ах, сир, как вы велики! (франц.)
108
Очерк К. Чапека «Как ставится пьеса» первоначально печатался на страницах газеты «Лидове новины» (1925) и журнала «Розправы Авентина» (1925), где была опубликована часть главы «Путеводитель по закулисному миру». Для первого книжного издания (Прага, 1925) К. Чапек написал «Введение», вступительные пассажи к главам «Премьера» и «Путеводитель по закулисному миру», а Иозеф Чапек — главу «Техника сцены».
Очерк «Как делается газета», написанный в 1936 году, первоначально без рисунков Иозефа Чапека вышел в «Библиотеке Лидовых новин» (Брно, 1937).
Очерк «Как делается фильм», написанный в 1937 году, впервые опубликован в газете «Лидове новины» (декабрь 1937 г. — февраль 1938 г.). Глава «Снимаем» включена в первое издание книги «Как это делается», выпущенной в конце марта 1938 года.
К. Чапек и его брат Иозеф были связаны с театром не только как драматурги, — Карел Чапек был театральным критиком, заведовал (1921–1923) репертуарной частью Пражского городского театра на Краловских Виноградах (изображен на рисунке к стр. 196); здесь же поставил ряд спектаклей. Иозеф Чапек проявил себя талантливым театральным декоратором (он был, в частности, автором эскизов костюмов к пьесе К. Чапека «RUR» и оформления «Из жизни насекомых»). В очерке немало автобиографического, причем братья нередко иронизируют над собой: Карел Чапек, например, возвращая авторам рукописи, обычно просил переделать последний акт, а Иозеф сам отдал дань кубистическим увлечениям. Есть в очерке и конкретные приметы театральной жизни тех лет. В изображении режиссеров могли узнать себя видные представители тогдашней чешской режиссуры — художественный руководитель Виноградского театра Ярослав Квапил (на рисунке к стр. 200 в главе «Режиссерская трактовка») и главный режиссер пражского Национального театра Карел Гуго Гилар.
На основе личного опыта писал К. Чапек и очерк «Как делается фильм» (Иозеф Чапек даже запечатлел поворот его лица на кадрах киноленты, а также изобразил под видом писателя Яна Дугана, рисунки к стр. 163 и 165). Карел Чапек писал сценарии для кино; ряд его произведений — комедия «Разбойник» (1931), роман «Гордубал» (1937), пьеса «Белая болезнь» (1937) были экранизированы. Чапек присутствовал при съемках многих сцен «Белой болезни» на киностудии акционерного общества «АБ» в Баррандове.
Как журналист и новеллист К. Чапек развивал традиции чешского писателя-демократа Яна Неруды (1834–1891). Заполняя однажды анкету для сборщика налогов, в графе «От кого унаследовали промысел» Чапек в шутку написал: «От Яна Неруды». Работая в редакции газеты «Народни листы» (1917–1921), он не без гордости говорил, что сидит в кресле Яна Неруды. От Неруды воспринял он манеру живой, доверительной беседы с читателем, которая характерна для всех его эссе, очерков, фельетонов и заметок. Родной газетой для Чапека были «Лидове новины», в редакцию которых он приходил ежедневно с апреля 1921 года и до конца жизни. О том, что очерк «Как делается газета» рождался в редакции «Лидовых новин», свидетельствуют и рисунки Иозефа Чапека, на одном из которых (см. стр. 144) мы видим, например, моржовые усы главного редактора «Лидовых новин» в 1933–1942 годах, писателя Эдуарда Басса. «Работу в газете, — говорил Чапек, — я считаю великим благом: она заставляет меня интересоваться всем на свете — политикой, экономикой,
Перевод выполнен по тексту книги: К. Capek. Jak se со del'a. О lidech. Praha, 1960.
Как делается газета
***
Я часто запоем читал детективные романы, которые начинаются с того, что на письменном столе (или в элегантной холостяцкой квартире) молодого репортера газеты «Стар» (или «Геральд») Дика Говарда (или Джимми О'Доннели) звонит телефон и взволнованный женский голос сообщает: «На Микуландской улице только что произошло ужасное убийство. Пожалуйста, приезжайте немедленно!» Упомянутый Дик Говард (или Джимми О'Доннели) вскакивает в свой автомобиль, едет на Микуландскую улицу, находит след преступников, кидается в погоню, попадает в руки злодеев, они оглушают или хлороформируют его, бросают в подземелье, однако он выбирается оттуда и вновь преследует их в автомобиле, на самолете, на пароходе и, наконец, после двухнедельной захватывающей и полной опасностей гонки настигает. Тут бравый репортер хватается за телефонную трубку и вызывает свою редакцию:
— Алло! Говорит Дик (или Джимми); оставьте для меня первую полосу. Да, всю первую полосу. Я продиктую сенсационный материал, которого ни в какой другой газете не будет!
Возможно, многие читатели создали себе по этим романам весьма волнующую картину редакционной работы и того, как вообще делается газета. Может быть, они воображают, что перед каждой редакцией стоит вереница спортивных автомобилей, в которые вскакивают молодые репортеры и устремляются на поиски приключений; что самолеты ждут их на аэродромах, а преступники — на местах преступлений; что подающий надежды молодой репортер может проболтаться где-то хотя бы полдня и ему за это не грозит ни увольнение, ни даже нагоняй; что метранпаж стерпит, если ему в последний момент подбросят материал на всю первую полосу утреннего выпуска — и так далее, и тому подобное. Имея солидный опыт газетной работы, я берусь заявить напрямик, что Дик Говард и Джимми О'Доннели обычно не располагают собственным автомобилем и их погоня за новостями чаще всего ограничивается телефонными звонками и лихорадочным перелистыванием других газет; далее, что наибольший и постоянный риск в их работе — это как бы не вышло неприятности или со стороны редактора за то, что упущено какое-нибудь происшествие, или со стороны лиц, как правило ответственных и официальных, от которых Дик или Джимми старается выудить подробности по телефону. И в самом деле, вряд ли вы обрадуетесь, если в полночь вам позвонит домой по телефону дошлый репортер и начнет выспрашивать разные разности: например, правда ли, что вас подозревают в убийстве собственной бабушки. Что? Вам об этом ничего не известно? Очень жаль, простите за беспокойство.
Далее, наш расторопный репортер вечно озабочен тем, чтобы его сообщение своевременно попало в номер и чтобы его не выкинул метранпаж, которому нужно освободить место для большой речи Муссолини или для отчета о заседании бюджетной комиссии сената; а пока полоса с его сообщением уже печатается, является курьер со свежим экземпляром конкурирующей газеты, где происшествие описано подробнее… Да, жизнь Дика Говарда или Джимми О'Доннели по-своему трудна и напряженна, хотя их и не ввергают в подземелья и не увозят, связав по рукам и ногам, в таинственном черном авто. При всем том Дик Говард или Джимми О'Доннели — всего лишь маленькое, хотя и быстро вращающееся, колесико редакционного механизма. Даже спортивный отдел поглядывает на них снисходительно, не говоря уже о таких редакционных тузах, как «экономисты» или авторы передовиц. Но об этих и других тайнах газетной жизни речь впереди.
Газеты, как и некоторые другие крупные предприятия, интересны не столько тем, как они делаются, сколько тем, что они вообще существуют и выходят регулярно каждый день. Еще не бывало случая, чтобы газета содержала лишь краткое уведомление читателям, что за истекшие сутки ничего достопримечательного не произошло и поэтому писать не о чем. Читатель ежедневно получает и политическую статью, и заметки о сломанных ногах, и о спорте, и о культуре, и экономический обзор. Если даже всю редакцию свалит грипп, газета все-таки выйдет, и в ней будут все обычные рубрики, так что читатель ни о чем не догадается и, как всегда, будет ворчать на свою газету.
С другой стороны, метранпаж каждый вечер клянется, что ему не вместить в полосы всего, что посылает редакция. Не воображают ли господа редакторы, что он может творить чудеса, и так далее, и тому подобное… Но он, по-видимому, все-таки умеет творить чудеса, потому что весь материал оказывается в газете и его как раз столько, чтобы заполнить столбцы сверху донизу. Разве все это не каждодневное чудо? Печатник с ротационки тоже каждый день объявляет, что ему не сделать тиража, мол, дело табак, и о чем только думают эти господа, ведь машина сработалась вконец, нет, он головой ручается, что сегодня не допечатает тиража…
Но, как видите, несмотря на все эти предупреждения, газета все-таки выходит сегодня, выйдет и завтра и послезавтра. Это вечное чудо, неведомое читателю, но достойное тихого и благоговейного преклонения.
Кто делает газету
Газету делает редакция, которая пишет, типография, которая набирает и печатает, и отдел объявлений и подписки, который продает и рассылает газету. На первый взгляд все это очень просто, но в действительности такое разделение труда осложнено весьма запутанными отношениями. Редакция, например, проникнута твердым убеждением, что именно она делает газету, которая могла бы быть самой популярной в стране, если бы отдел подписки умел найти дорогу к массе потенциальных читателей. Отдел подписки, наоборот, живет глубокой верой в то, что газета существует именно благодаря ему, а редакция систематически портит дело: вот, например, только что отпало пять подписчиков, недовольных статьей против сектантства: а вот один читатель из Голчова Еникова пишет, что он больше не будет подписываться на газету, так как не согласен с передовой во вчерашнем номере. Уж лучше бы эти господа в редакции не занимались политикой, вздыхает отдел подписки. В политике вечно какие-нибудь разногласия, а в результате утечка подписчиков.