Собрание сочинений. Том 4
Шрифт:
Слава богу, я могу, положа руку на сердце, сказать, что никогда никого не убивал, но могло быть и по-иному, если бы я сумел прочесть мысли этой женщины. В комнате оказалось бы два трупа вместо одного, если бы я мог понять, что скрывается за ее прощальной улыбкой. Но я думал только о том, как бы унести ноги, и мне в голову не приходило, что она затягивает петлю на моей шее. Я стал пробираться в тени дома тем же путем, каким пришел, но не успел я отойти на пять шагов от окна, как услышал дикий вопль, поднявший весь приход на ноги, а потом еще и еще.
— Караул! — кричала она. — Убийца! Убийца! Помогите! — И голос ее в ночной тишине разносился далеко окрест. От этого
— Это тот человек, ваша светлость? — спросил старший слуга, который, как оказалось потом, был дворецким.
Она стояла, склонившись над трупом и держа платок у глаз; тут она, точно фурия, повернулась ко мне. Ох, какая это была актриса!
— Да, да, тот самый! — закричала она. — О злодей, жестокий злодей, так разделаться со стариком!
Там был какой-то человек, похожий на деревенского констебля. Он положил мне руку на плечо.
— Что ты на это скажешь? — спросил он.
— Это она сделала! — закричал я, указывая на женщину, но она даже глаз не опустила.
— Как же, как же! Придумай еще что-нибудь! — сказал констебль, а один из слуг ударил меня кулаком.
— Говорю вам, я видел, как она это сделала. Она два раза всадила в него нож. Сначала помогла мне его ограбить, а потом убила его.
Слуга хотел было снова меня ударить, но она удержала его руку.
— Не бейте его, — сказала она. — Можно не сомневаться, что закон его накажет.
— Уж я об этом позабочусь, ваша светлость, — сказал констебль. — Ваша светлость видели сами, как было совершено преступление?
— Да, да, я своими глазами все видела. Это было ужасно. Мы услышали шум и спустились вниз. Мой бедный муж шел впереди. Этот человек открыл один из ящиков и вываливал медали в черный кожаный мешок, который он держал в руках. Он кинулся было бежать, но мой муж схватил его. Началась борьба, и он дважды ранил мужа. Если я не ошибаюсь, его нож все еще в теле лорда Маннеринга.
— Посмотрите, у нее руки в крови! — закричал я.
— Она приподнимала голову его светлости, подлый ты врун! — сказал дворецкий.
— А вот и мешок, о котором говорила ее светлость, — сказал констебль, когда конюх вошел с мешком, который я бросил во время бегства. — А вот и медали в нем. По-моему, вполне достаточно. Ночью мы постережем его здесь, а завтра с инспектором отвезем в Солсбери.
— Бедняга! — сказала она. — Что касается меня, то я прощаю все оскорбления, которые он мне нанес. Кто знает, какие соблазны толкнули его на преступление? Совесть и закон накажут его достаточно сурово, к чему мне укорять его и делать это наказание еще тяжелее.
Я не мог слова вымолвить — понимаете, сэр, не мог, до того меня ошеломило спокойствие этой женщины. И вот, приняв мое молчание за согласие со всем, что она сказала, дворецкий и констебль потащили меня в подвал и заперли там на ночь.
Ну вот, сэр, я и рассказал вам все события и как случилось, что лорд Маннеринг был убит своей женой в ночь на четырнадцатое сентября тысяча восемьсот девяносто четвертого года. Может быть, вы оставите все это без внимания, как констебль в Маннеринг-холле, а потом судья в суде присяжных. А может быть, вы увидите крупицу правды в том, что я сказал, и доведете дело до конца и навсегда заслужите имя человека, который не щадит своих сил ради торжества правосудия. Мне не на кого надеяться, кроме вас, сэр, и, если вы снимете с моего имени это ложное обвинение, я буду молиться на вас, как ни один человек еще не молился на другого. Но если вы не сделаете этого, клянусь, что через месяц я повешусь на оконной решетке и буду являться по ночам вам во сне, если только человек может являться с того света и тревожить другого. То, о чем я вас прошу, очень просто. Наведите справки об этой женщине, последите за ней, узнайте ее прошлое и что она сделала с деньгами, которые ей достались, и существует ли этот Эдвард, о котором я говорил. И если что-нибудь откроет вам ее настоящее лицо или подтвердит мой рассказ, тогда я буду уповать на доброту вашего сердца и вы спасете невинно осужденного.
Школьный учитель
( перевод Н.Дехтеревой)
Мистер Ламзден, старший компаньон фирмы «Ламзден и Уэстмекот», широко известного агентства по найму учителей и конторских служащих, был невелик ростом, отличался решительностью и быстротой движений, резкими, не слишком церемонными манерами, пронизывающим взглядом и язвительностью речи.
— Имя, сэр? — спросил он, держа наготове перо и раскрыв перед собой длинный, разлинованный в красную линейку гроссбух.
— Гарольд Уэлд.
— Оксфорд или Кембридж?
— Кембридж.
— Награды?
— Никаких, сэр.
— Спортсмен?
— Боюсь, что очень посредственный.
— Участвовали в состязаниях?
— О нет, сэр.
Мистер Ламзден сокрушенно покачал головой и пожал плечами с таким видом, что я утратил последнюю надежду.
— На место учителя очень большая конкуренция, мистер Уэлд, — сказал он. — Вакансий мало, а желающих занять их — бесчисленное множество. Первоклассный спортсмен, гребец, игрок в крикет или же человек, блистательно выдержавший экзамены, легко находит себе место — игроку в крикет, я бы сказал, оно всегда обеспечено. Но человек с заурядными данными — прошу простить мне это выражение, мистер Уэлд, — встречается с большими трудностями, можно сказать, непреодолимыми. В нашем списке свыше сотни таких имен, и если вы считаете целесообразным добавить к ним свое, что ж, по истечении нескольких лет мы, пожалуй, сумеем подобрать для вас…
Его прервал стук в дверь. Вошел клерк с письмом в руках. Мистер Ламзден сломал печать и прочел письмо.
— Вот действительно любопытное совпадение, — сказал он. — Насколько я вас понял, мистер Уэлд, вы преподаете английский и латынь и временно хотели бы получить место учителя в младших классах, чтобы у вас оставалось достаточно времени на ваши личные занятия?
— Совершенно верно.
— Это письмо от одного из наших давнишних клиентов, доктора Фелпса Маккарти, директора школы «Уиллоу Ли» в Западном Хэмстеде. Он обращается к нам с просьбой немедленно прислать ему молодого человека на должность преподавателя латыни и английского в небольшой класс мальчиков-подростков. Его предложение, мне кажется, полностью соответствует тому, что вы ищете. Условия не слишком блестящие: шестьдесят фунтов, стол, квартира и стирка. Но и обязанности необременительные, все вечера у вас будут свободны.