Собственность Эмира
Шрифт:
Меня выкручивает от желания, соски болезненно ноют. Играть в бездушную ледышку, выполняющую условия договора, больше нет сил.
Ладони сами тянутся к груди, сжимаю соски, выгибаюсь. Дышу тяжело и прерывисто. Опускаю одну руку ниже, касаюсь себя между ног. Получаю в ответ сладкий спазм, проникающий до кончиков пальцев ног. Такое ощущение, что во мне что-то сломалось. Стена, прячущая жадную до чувственных удовольствий, одержимую сущность. С которой уже не могу справиться.
Меня скручивает от желания.
Эмир
Он смотрит на меня так, словно собирается убить. Страшный, темный и порочный взгляд отдает новой, еще более сильной болезненной пульсацией между ног.
– Ты сегодня не первый раз удивляешь меня, Лидия, – произносит с кривой
усмешкой, делая шаг вперед.
Ничего не отвечаю, продолжаю гладить себя. Он ведь все равно не видит, мои руки, я окружена облаками пены. Но какое же невероятное чувство, когда мужчина вот так смотрит, а ты…
Так странно, раньше я бы умерла от стыда, а сейчас мне безумно хорошо.
Да, присутствует страх, ощущение опасности, но они добавляют остроты в коктейль возбуждения.
Тело простреливает тягучим спазмом. Издаю тихий стон, не успев проглотить его. Глаза Эмира сужаются. Он скидывает расстегнутую наполовину рубашку. Берется за пряжку ремня.
Там, где молния, бугор до того внушительный, что резко отвожу глаза. Не могу смотреть, становится нестерпимо жарко. Я уже отлично в курсе, что Байсаров более чем одарен мужественностью. Пора бы перестать реагировать как наивная скромница.
Заставляю себя поднять глаза. Выше, на мощный, внушительный торс. Грудь, покрытую черной порослью волос. Байсаров – огромный мужчина, с большими руками, крепкими бедрами. Хочется провести по мускулам, запутаться в волосках на груди, до покалывания в кончиках пальцев.
Никогда не была фанаткой такой ярко выраженной брутальности. Хотя, я таких и не встречала никогда.
Моим кругом общения были интеллигентные преподаватели.
Как Егор.
Черт. Вот зачем я сейчас вспомнила?
Неловкая сцена, о которой думать неприятно.
Эмир не проявил ревности, не объяснил, зачем оказался там. Мы ничего не прояснили…
Да и надо ли обсуждать?
Наши отношения – лишь секс, ничего больше.
Может быть, в этом нет ничего плохого?
Сейчас мне все равно.
Пока лихорадочно ловлю обрывистые мысли, пытаясь что-то понять для себя, Байсаров раздевается. Отбрасывает в сторону брюки. Снимает трусы.
Сглатываю, опуская взгляд. У меня пересыхает во рту.
Зажмуриваюсь, словно это мне поможет. Но слышу, что Эмир уже совсем рядом. У бортика, на который опираюсь затылком. Сердце замирает, а потом начинает биться в еще более ускоренном ритме.
– А ты затейница, Лидия. Кто бы мог подумать, – звучит хрипловато-насмешливо.
Мужская
Открываю глаза, смотрю снизу-вверх. Над моим лицом покачивается огромный возбужденный орган. Длинный толстый ствол с прожилками вен.
Дергаюсь, меня накрывает паника. Хочу уйти под воду, но рука на горле не позволяет этого сделать.
– Я… сейчас закончу, – выдавливаю из себя хрипло.
Понимаю, что опоздала. Теперь уже его не остановить.
Усмешка. Наклон вперед, головка касается моих губ, проходится по ним.
Невозможно не понять его желания.
Самое невероятное – меня хоть и пугает происходящее, но в то же время возбуждает до чертиков.
Я не сопротивляюсь. Размыкаю губы.
– Продолжай ласкать себя, – приказывает властно.
Внутри взрывается стыд. Как он заметил? Боже, какой развратной шлюхой он теперь меня считает?!
Эмир подается вперед, довольно грубо и глубоко входит в мой рот. В панике пытаюсь отодвинуться, задыхаюсь от нехватки кислорода. Невозможно. Он фиксирует мое лицо, толкается глубже, одновременно поглаживая шею. Выходит, когда у меня перед глазами уже темнеет, позволяет откашляться и вдохнуть воздух.
Чувствую себя ужасной дурой, которая сама напросилась на то, в чем совершенно ничего не умеет. Все это слишком грязно, пошло и трудно физически. Ему не понравится. Так и смысл издеваться?
На короткое мгновение приоткрываю глаза. Лицо Эмира, потемневшее от похоти, жесткое. Понимаю, что не отпустит. Заставит пройти этот путь до конца.
Дыхание Байсарова тяжелое, надсадное. Подушечкой большого пальца проводит по моим губам.
– У тебя охеренный рот, Лидия. Невозможно отказаться…
Судорожно втягиваю воздух, готовясь к новому заходу, к ужасному ощущению, когда не вдохнуть, но Эмир не спешит. Касается щек, подбородка, шеи. А затем его руки ныряют в пену. Касаются груди, сжимают, заставляя выгнуться в воде, приподняться ему навстречу. Выкручивает соски сильно, высекая искры боли, смешанной с невероятным кайфом.
Стоны один за другим рвутся из моего горла.
– Теперь сама. Хочу, чтобы ты гладила их. Давай.
Кладу ладони на острые пики сосков, сжимаю.
– Умница.
Это невозможно, нестерпимо… Теперь уже сама сжимаю так, что постанываю от боли.
Член снова надавливает на мои губы, заставляя раскрыть рот пошире.
Принимаю его, еще более набухший и твердый.
– Лижи, – низкий, неузнаваемый голос. – Хочу увидеть твой язык.
Выполняю приказ. Касаюсь кончиком языка головки, облизываю, дрожа от нестерпимого возбуждения и страха перед новыми желаниями своего господина.