Собственность Саида
Шрифт:
– Потом узнаешь, если захочешь, а пока мы едем, хочу твой ротик. Давай покажи как ты умеешь сосать.
Вспыхиваю моментально, дергаюсь, но хватка железная, он ведет по моим губам пальцем, надавливает, проталкивает его в рот. Другой рукой сжимает волосы на затылке, по щекам текут слезы, но меня до такой степени парализует страх, что я не могу пошевелиться.
– Такой нежный маленький ротик, такие пухлые губки… Ты ведь уже отсасывала ими своему уебищному мужу? Ты ведь не целка, и наверняка он драл во все щели свою невесту до свадьбы.
Я
Но все равно опускаю глаза, мой похититель ловко вынимает свой член, он не возбужден, но и без того внушительного размера.
– Начинай, пока доедем, успеешь отсосать.
– Нет, нет, я не стану этого делать… нет…
– Ты плохо поняла? Или я не так объяснил?
Голос низкий, он снова больно сдавливает волосы, наклоняя вниз, упираясь руками, начинаю лихорадочно сопротивляться и кричать.
– Молчи, сука.
Голова дергается, ударяюсь затылком, лицо горит от пощечины, слезы уже текут сами сплошным потоком, капая на платье.
– Смотри на меня, смотри и запоминай снова. Ты Моя! Вещь! Кукла! Моя личная шлюха, которую я буду иметь где, куда и когда хочу. И твое сопротивление меня только заводит.
Если до этого Саид Джалал говорил с легким акцентом, то сейчас его акцент стал более заметным – от злости, но это я пойму потом, не сейчас. Все ко мне придет со временем – как угадывать по интонации, когда он зол, и как по шагам узнавать, что меня ждет.
– И ты помнишь, что я могу сделать еще хуже?
Хуже? Куда хуже?
– Я продам тебя в рабство, в самый поганый и дешевый бордель Стамбула. За тебя много не дадут, но это все после моей охраны.
– Нет… нет… не надо…
Он сделает это, сделает и забудет, кто я такая, а перед этим меня оттрахают все кому не лень. Но ведь так нельзя, так бывает только в сериалах или триллерах о легкомысленных девицах, что ищут легкой и богатой жизни, а попадают в лапу торговцев людей. А там их используют вовсю, сажают на иглу, и в итоге они подыхают в канаве.
Я не такая, у меня все хорошо: семья, папа губернатор, красавчик жених, светлое будущее, престижный университет, свадьба. Я не должна была попадать в этот кошмар. Я должна была лететь утром в Дубай, у меня медовый месяц.
– Я вижу, что ты поняла. Приступай.
Боюсь сказать и слова, трясущимися руками вытираю слезы, не могу ни о чем думать, страх лишает способности анализировать. Смотрю вниз, на член Саида, тошнота вновь подступает к горлу, я не смогу этого сделать, пусть сразу убьет.
Он ждет, прожигает взглядом, мое сердце в бешеном ритме выламывает ребра.
– Hadi, bana ne kadar s"urt"uk oldugunu g"oster. (Давай покажи, какая ты шлюха.)
Незнакомые слова, ухмылка.
Он точно сказал что-то обидное.
Глава 2
Шарахаюсь в угол, вздрагиваю от звука открывающегося замка в двери, в комнате уже светло, обнимаю себя руками, знобит. Кожа покрылась мурашками, на мне нет ничего из одежды, кутаюсь в штору, которую сдернула с карниза.
Прячусь под плотную ткань, закрываю лицо ладонями, шаги, мне нереально страшно. Вновь накатывает истерика, я не хочу, чтоб то, что случилось в машине, повторилось снова. Зажмуриваюсь до алых кругов перед глазами, жмусь в угол, еще больше накрывая себя, словно так меня не заметят.
– Я принес тебе воды и еды, – тихий голос с акцентом.
Часто дышу, хочу, чтобы он ушел, чтоб все ушли и оставили меня в покое. Ничего не хочу. Ничего. И домой хочу, чтоб это все закончилось, чтоб все оказалось дурацкой шуткой, я стерплю.
– Будешь голодать, будет еще хуже.
Куда уж хуже?
Как может быть хуже?
Выглядываю из своего укрытия, убрав волосы с лица, это тот водитель, щуплый взрослый мужчина, они с тем зверем переговаривались на турецком. Я знаю пару фраз, но это из запаса туриста. О чем говорили они, не понимала.
Он просто стоит, сложив руки на груди, у его ног на полу пластиковая бутылка воды и тарелка с чем-то.
– Он… он не отпустит меня?
Ничего не ответил, вышел, скрип дверного замка, и я снова одна. Устало роняю голову на руки, нет сил плакать и думать, почему и как все это произошло.
Никто из гостей не остановил турка, ни один человек, а там были приглашены высокие чины: прокурор области, начальник областного УМВД, кто-то там еще. Отец, в конце концов, его охрана. Но никто, никто не сделал шаг навстречу и не прекратил этот кошмар.
Лишь Никита, но последнее, что я помню, как он упал на спину от одного удара, брызнув кровью из разбитого носа на пол и мне на платье.
А потом в машине со мной обращались хуже, чем с самой дешевой шлюхой.
Всхлипываю, зажимаю рот ладонью, истерика вновь рвется наружу, а на языке привкус моей крови и спермы зверя, что меня похитил. Он просто схватил за волосы, силой открыл мне рот, начал запихивать в него свой член. Я упиралась, вырывалась, отталкивала его, но мне было не сломить его силу.
С каждым движением член увеличивался, мне не давали вздохнуть, по щекам ручьем текли слезы. Слюна по подбородку, скулы сводило от боли, а он все продолжал и продолжал, казалось, что этому не будет конца.
Не знаю, сколько тогда прошло времени, он насиловал мой рот, я мычала, в какой-то момент выбилась из сил, стала задыхаться. Член был огромным, он упирался головкой в гортань, вызывая рвотные спазмы. Запах мужского тела, вкус, все вызывало отвращение и боль.
Когда он начал кончать, перестав двигать моей головой, в горло ударила струя спермы, потом вторая, я забилась в испуге, боясь захлебнуться ею.