Сочинение на свободную тему (сборник)
Шрифт:
Я нажал на пульте кнопку, выключив звук.
– Мне нельзя. В любой момент могут позвонить и я уеду по делам…
– Из кафе и уедешь. Надо ж в люди хоть иногда выбираться! А то совсем скоро в нелюдимого превратишься.
– Аня, нет.
Но она и не хотел меня слышать:
– Ты даже ничего толком не смотришь – только прыгаешь по каналам, как умалишенный… Также нельзя…
– Аня, нет! Я буду сидеть дома, смотреть телевизор и ждать звонка! – пришлось повысить голос. Естественно, супруга обиделась и ушла в другую комнату ждать, пока я не приду извиняться. И ведь действительно уже собрался – даже с дивана встал… Но вспомнилась кривая издевательская усмешка «брата по разуму» и его слова: «Сколько ни пытайся дружить с веником или со связкой ключей, но друзьями вам не быть…» Опять захотелось вцепиться ему в горло. Уж слишком часто последнее время стало появляться это желание.
Я опустился обратно на уже пригретое место и включил звук телевизора. Шли новости:
– … Нашли задушенным в больнице, где он находился на лечении в связи с резким ухудшением самочувствия. По предварительным данным, убийца проник в палату под видом родственника и удушил Васильева руками, после чего повесился сам. Медсестра обнаружила оба тела во время планового обхода. Детали уточняются. Прощальная панихида состоится в воскресенье во Всесоюзном Доме Художника…
Даже выключив телевизор, я продолжал бессмысленно смотреть в чёрный экран. Глубокий вдох совершенно не помог мне прийти в себя – неприятная пустота в голове (наверное, как защитный механизм) спасала меня от истерики. Казалось, всего один шаг – и я сорвусь, начав крушить всё и вся…
«We live in a beautiful world…» – запел Coldplay из динамиков сотового, оповещая, что со мной жаждут общаться. Я нажал на зеленую трубку.
– Видел? – спросил слушатель. Я закусил губу, стараясь сдержаться. – Знаю, что видел. Ты своей истерикой километры тонкого мира засрал… Хм-м… Можешь молчать сколь угодно – я и так слышу, что ты думаешь… Хотя ты и научился последнее время частично закрываться от меня… Но для этого нужно оставаться спокойным. А ты сейчас – словно пороховая бочка. Так ведь?
Странно, но на меня его слова подействовали успокаивающе – видимо, очень уж не хотелось, чтобы слушатель ковырялся в моей голове. Тошно знать о своей полной прозрачности для другого. Мир и так переполнен настолько, что нет никакой возможности остаться наедине. Улицы, леса, поля, пещеры, подземелья и даже собственная хата – кажется, каждый клочок почвы занят лишь для того, чтобы не дать наслаждаться одиночеством. Единственном прибежищем оставалась лишь голова – уникальным местом, где не подслушивают. Так было до знакомства со напарником. Не– удивительно, что я обрадовался, когда догадки подтвердились: я, действительно, могу по желанию «закрываться» от сверхчувственных ушей напарника.
– Вот так-то лучше, – послышался из телефона довольный голос, – я рад, что ты, перепевник, успокоился и можешь адекватно воспринимать меня и мои слова.
– Я знал, что убиваю художника, – как ни тяжело, но нужно было признаться (в первую очередь, самому себе) в том, что именно я стал причиной смерти несчастного.
Коллега своим ответом явственно дал понять, что проникает в самую суть моих терзаний:
– Не обольщайся, перепевник – не ты причина и никогда ею не будешь… Ты всего лишь реализатор причины… Ох, уж эти людишки! – наигранно тяжко вздохнул он куда-то в сторону, показывая, что я не более, чем один из многих. – Всегда хотят быть больше, чем в реальности. Ты – шестёрка, Дима. И смирись с этим… – слушатель впервые назвал меня по имени. В его устах оно было неестественно, будто пластик. – Не будь, как мёртвое большинство, трагическое в жалких попытках хоть на мгновение почувствовать себя живыми.
Ты прямо сейчас сидишь в своей квартирке перед теликом и грызешь себе ногти: «Ах, я убил невинного старика, какой я негодяй!» Так вот, напарник, даю тебе фору первый и последний раз: поймешь – молодец, а просрёшь – дурак!
Так вот… Ты сам создаешь себя как убийцу. Богу, или кто там за нас отвечает, глубоко параллельны твои стенания и эпическое дрочево, которое ты развел в своей гребаной голове. Разделение всего на «Плохо и Хорошо», «Добро и Зло» – привилегия людишек, но не Высших Сил. Они надо всем этим. Они – идеальная машина, тот самый вечный двигатель, работающий на топливе целесообразности.
– Целесообразности? – исступлённо повторил я.
– Именно! Это когда ты не понимаешь зачем так поступать, но всё же делаешь то, что требуеют… Пусть даже этот поступок «глупый» или «плохой», но он це-ле-сообразен! – проговорил он по слогам, стараясь, чтобы это слово въелась мне в память навсегда. – Ты даже можешь не понимать смысла своего поступка, зато «наверху» его заметят и даже дадут тебе сахарок, позволив перейти на следующий, более сложный, но и более увлекательный уровень игры.
– Что это значит?
– А то, что у тебя нет выбора, Димитрий! Ты можешь думать, что он у тебя есть, обманываясь, потому что так думать удобно… Но, по факту, ты соединил чёрного убийцы с чёрным художника, обрекая их на смерть потому, что у тебя не было иного выбора… Так же, как его не будет, когда я позвоню тебе через три дня и отправлю на следующее задание… И ты его исполнишь… Знаешь прочему?
Мне даже не нужно было думать:
– Потому что у меня нет выбора.
– Именно! А отсутствие его заключено в целесообразности твоей работы на нас. Ты должен это делать, это смысл твоей жизни, твой путь, который тебя обязуют пройти, и другого выбора нет… Всё! – резко оборвал он сам себя. – Я позвоню через три дня. Отдыхай.
Экран телефона погас. Меня тоже словно выключили – ни эмоций, ни мыслей, ни желаний. Где переживания по невинноубиенному? Может, дело в том, что у меня и вправду нет выбора – делай, что должно, несмотря ни на что… И это – истинный смысл бытия? Если всё так просто, то откуда кровянистый привкус порока во всем, за что я берусь в последнее время? Я даже точно могу сказать, когда это железистое послевкусие появилось впервые – в тот самый момент, когда маленький черный ёжик получил благодаря мне беспрепятственный доступ к художнику – именно тогда я и понял, что иду против живого человека… А, точнее, против природы – наивысшего судьи.
Но, с другой стороны, если верить словам слушателя, всё сущее принциально целесообразно. То есть основано на максимально эффективном расходовании ресурсов – будь то мир плотный или тонкий: энергия не берется из ниоткуда и не исчезает бесследно. Все расходуется «сообразно цели», а, значит, если бы мои действия как-то противоречили этому принципу, я просто-напросто не смог бы осуществить порученное – мне просто бы не позволили это сделать…
Чёрт! Не понимаю… Ничего не понимаю… Что правильно, а что нет? Куда идти???