Сочинение на свободную тему
Шрифт:
И тут Леночка услышала наконец голос директора. Терминатор сказал:
– Ну вот что, Калерия Викторовна… Прежде чем мы примем какое-то решение, мне кажется, необходимо поговорить с самой Стасовой.
«Значит, речь все-таки обо мне», – подумала Леночка, которая до последнего момента в глубине души надеялась, что разговора с Терминатором удастся избежать. Теперь же, глубоко вздохнув, она открыла дверь – и решительно вошла в кабинет:
– Можно?
Трое педагогов остолбенело уставились на нее. После паузы директор очень
– А, Стасова! Вот хорошо, что ты зашла! – И добавил: – Егор Андреевич, Калерия Викторовна, вы не могли бы подождать в приемной? Я хотел бы поговорить с девочкой наедине!
Егор Андреевич пожал плечами. Он отыскал свою трость, опираясь на нее, поднялся со стула. И, ни на кого не глядя, направился к дверям. Калерия Викторовна произнесла:
– Павел Александрович, мне кажется, что мое присутствие при разговоре с Леной тоже могло бы быть полезным…
– Еще раз повторяю, – совершенно не раздражаясь, произнес директор. – Я хотел бы поговорить со Стасовой наедине!
Обиженно поджав губы, Калерия Викторовна удалилась из директорского кабинета и плотно прикрыла за собой дверь. Воцарилась тишина. Потом Терминатор сказал:
– Ну ты не стой, садись! – Он ладонью указал на один из стульев. – Куртку можешь снять.
Леночка робко приблизилась к директорскому столу, сняла курточку, пристроила ее на спинку стула, как на «плечики». Наконец села на стул сама. Теперь она находилась метрах в двух от Терминатора. Тот снял очки, стал протирать их бархоткой. Снова водрузив очки на переносицу, директор спросил:
– Это ты писала? – он протянул Леночке то самое злосчастное сочинение.
– Я… – не стала отпираться Леночка.
Повертев зачем-то листок в руках, она положила его на директорский стол.
– Так-так… – сказал директор.
Он снова снял очки и начал заново их протирать, словно забыв, что только что это делал. Без очков лицо Терминатора выглядело почти добрым. Леночке показалось, что директор не знает, как начать разговор. Это придало девушке смелости, и она решила начать сама:
– Павел Александрович, ну а что – сочинение? Что в нем такого страшного?
Окончательно определив очки на законное место, директор взял в руки листок:
– Ну вот ты пишешь: «Например, бывает так, что кто-то, кого все считают ребенком, полюбит вдруг взрослого человека. Полюбит всерьез, всем сердцем. Ну, к примеру, девочка, еще школьница, полюбит своего учителя…» – Терминатор поднял глаза от листка и в упор посмотрел на собеседницу: – Ведь учитель, которого любит вышеупомянутая девочка, – это Егор Андреевич, верно? А сама влюбленная, так сказать, девочка – это, Стасова, ты?
Леночка кивнула. И произнесла:
– А вы дальше прочтите!
– Дальше? Пожалуйста! – сказал Терминатор и стал читать: – «…который, конечно, совсем не подозревает о том, что эта девочка его любит…»
– Вот видите? – сказала Леночка. – Егор Андреевич ни в чем не виноват! Он знать ничего не знал! А во всем только я виновата!
– Так… – Терминатор отложил листок. – Ну, положим, тут я с тобой соглашусь. Само по себе это сочинение ничего не доказывает. Но вот еще один документ. Ознакомься!
Леночка взяла из рук директора неровно оторванный листок в клетку. Там было написано:
«Директору средней школы № 215 Дитятину П. А. От ученика 9 класса „Б“ Садыхова Руслана. Заявление.
Я, Садыхов Руслан, сам слышал 15 февраля, как ученица 9 „А“ Стасова Елена призналась, что состоит в любовных отнашениях с учителем нашей школы, Малышевым Егором Андреевичем. О чем и ставлю в известность».
Дочитав листок, Леночка опустила его на колени. Она почувствовала, что на ее глаза наворачиваются слезы, и произнесла:
– Пишется «отношениях», а не – «отнашениях».
– Это все, что ты можешь сказать? – поинтересовался директор.
– А что тут еще говорить? – пожала плечами Леночка. – Вранье это все. – И она полезла в карман куртки за носовым платком.
– То есть Руслан врет? – уточнил директор.
– Нет, не Руслан. Это я ему соврала тогда! – призналась Леночка, шмыгая носом.
– Ты? – удивился директор. – А зачем?
– Ну… – сказала Леночка, – он ухаживал за мной, Руслан-то, понимаете? А я его отшила. А он узнал, что я… ну… что мне нравится Егор Андреевич, и стал надо мной издеваться. Сказал, что Егор никогда меня не полюбит, что я соплячка… И все в таком роде. Ну я ему от злости и ляпнула, что, мол, он уже меня любит и мы, мол, договорились потом пожениться… Ну, когда я вырасту.
Леночка замолчала. Молчал и Терминатор. Он сидел, задумчиво постукивая по столу торцом карандаша. «Интересно, поверит или нет?» – думала Леночка.
Видимо, директор поверил ей, потому что он сказал:
– Ладно, можешь идти. Мне все ясно. – Но когда Леночка, захватив свою куртку, уже подошла было к дверям кабинета, вдруг остановил ее вопросом: – Кстати, а почему, Стасова, тебя два дня в школе не было? Болела?
– Я прогуливала, – спокойно ответила Леночка.
Она уже поняла, что сумела убедить Терминатора: Егор Андреевич ни в чем не виноват. А на все остальное ей было сейчас наплевать.
– Прогуливала? – переспросил Терминатор. – Я не понял, как это – прогуливала?
– Очень просто! – вздохнув, ответила Леночка. – Мне что, прийти завтра с мамой?
Директор подумал немного и решил:
– Не надо с мамой. Просто пообещай, что прогуливать больше не будешь.
– Обещаю! – сказала Леночка.
– Ну вот и ладно! – произнес Павел Александрович. – Там скажи Калерии Викторовне, чтобы зашла ко мне.
– А Егор Андреевич? – спросила Леночка.
– Егор Андреевич пусть идет домой. Инцидент исчерпан.