Сочинения в трех томах. Том 2
Шрифт:
Это была небольшая комната на втором этаже, некогда дамский будуар. Он чувствовал себя там в большей безопасности, чем в других комнатах, хранил там самые важные бумаги, и ключ от нее, ключ от замка с секретом, всегда держал при себе.
Мазеру нагнал дона Луиса во дворе, но тот, казалось, не замечал его присутствия. Потом он повернулся к нему.
— Все идет прекрасно. Я боялся, что Флоранс не вернется домой. Должно быть, они не видели нас вчера. А теперь ей не уйти от нас.
Мазеру потирал руки. Они вместе стали подниматься по лестнице.
— Вы, значит, решаетесь, патрон?
— Я во что бы то ни стало хочу спасти мадам Фовиль от самоубийства, и раз другого средства нет, я жертвую Флоранс.
— И не огорчаетесь?
— Не раскаиваюсь.
— И прощаете меня?
— Благодарен тебе.
И с этими словами дон Луис нанес Мазеру сильный рассчитанный удар под подбородок. Без единого звука Мазеру свалился в обморок.
На площадку лестницы выходил темный чулан, где слуги складывали щетки, ведра. Дон Луис втащил туда Мазеру и усадил удобно, спиной к сундуку, заткнул ему рот платком, связал руки и ноги скатертями. Когда Мазеру начал приходить в себя, он сказал ему, остановившись в дверях:
— По-моему, тебе больше ничего не нужно… поспи… встанешь свежий, как розочка.
Он посмотрел на часы.
— В моем распоряжении целый час. Прекрасно.
В эту минуту у него был такой план: бросить Флоранс в лицо обвинение, добиться от нее письменного признания и тем спасти мадам Фовиль. А там, что будет. Может быть, увезет Флоранс в своем автомобиле в какое-нибудь надежное убежище и будет держать там заложницей. Может быть… но он об этом не задумывался. Прежде всего, он хотел объясниться сейчас и без обиняков. Бегом поднялся к себе в спальню, сунул голову под холодную воду. Никогда еще не испытывал он такого волнения, никогда не разыгрывались в нем так слепые инстинкты.
Она! Поднимается по лестнице!
Наконец-то! Какое наслаждение знать, что она в моих руках! Лицом к лицу! Совсем одна! Он вышел на площадку и, остановившись перед дверью будуара, достал ключ.
Открыл дверь и… вскрикнул.
Перед ним стоял Гастон Саверан.
В комнате, скрестив руки, стоял и ожидал его Гастон Саверан.
Глава 8
САВЕРАН ОБЪЯСНЯЕТСЯ
Гастон Саверан!
Дон Луис инстинктивно выхватил пистолет и направил его на бандита.
— Руки вверх! — потребовал он. — Или я буду стрелять.
Гастон Саверан не испугался, спокойно указал на два револьвера, лежавшие подле него на столике.
— Вот мое оружие. Я пришел не сражаться, а поговорить.
— Как вы попали сюда? — крикнул раздраженный таким спокойствием дон Луис. — Ключи подобрали? Каким образом?
В эту минуту дверь распахнулась и в комнату вбежала Флоранс. Не обращая внимания на Перенна, она бросилась к Гастону Саверану.
— Зачем вы пришли? Вы обещали… Вы поклялись мне, что не придете… уходите.
Саверан отстранил ее и усадил в кресло.
— Оставь, Флоранс, я обещал, чтобы успокоить тебя. Предоставь мне действовать.
— Да нет же, нет! — простонала девушка. — Это безумие. Я запрещаю… Я умоляю вас.
Нагнувшись к ней, он медленно и ласково провел рукой по ее лбу, пригладил золотые волосы.
— Предоставь мне действовать, Флоранс, — тихо проговорил он.
Она замолчала, словно обезоруженная мягким голосом. Он произнес еще несколько слов, которых дон Луис не расслышал. Они, видимо, окончательно убедили ее. Перенна стоял против них, не двигаясь и не отводя револьвера.
Когда Саверан обратился к Флоранс на «ты», он весь с головы до ног задрожал, и рука, державшая револьвер, напряглась. Как случилось, что он не выстрелил? Каким усилием воли подавил он ненависть, огнем сжигавшую его. А Саверан еще гладил Флоранс по волосам.
Дон Луис опустил руку. Позже он убьет их, сделает с ними все, что ему вздумается. Им уже не уйти от мести.
Спрятал в ящик револьверы Саверана и повернулся к двери, чтобы запереть ее, как вдруг услышал шаги на лестнице. Он вышел на площадку.
— В чем дело?
— Срочное письмо для господина Мазеру, — ответил дворецкий.
— Давайте сюда. Он тут, со мной.
Вернувшись в комнату, дон Луис разорвал конверт. Наскоро набросанная записка карандашом, подписанная одним из агентов, карауливших дом, гласила:
«Осторожнее, бригадир. Гастон Саверан — там в доме. По словам соседей, молодая девушка, домоправительница, вернулась часа полтора назад, еще до нашего прихода. Ее видели в окне павильона, в котором она живет. А спустя несколько минут была приоткрыта ею же, несомненно, низенькая дверь, расположенная под тем же павильоном и ведущая в погреб. Судя по описанию, ошибки быть не может. Это — Гастон Саверан. Будьте же осторожны, бригадир. При малейшем знаке с вашей стороны, мы ворвемся в дом».
Дон Луис задумался. Он понял, наконец, как проникал негодяй к нему в дом и почему ему всегда удавалось избегать преследований.
«Что же, песенка малого спета, да его барышни тоже: пули моего револьвера или полицейские наручники — пусть выбирают».
Он снова запер дверь и, поставив стул против своих узников, сказал:
— Будем разговаривать.
Комната, в которой они находились, была очень маленькая, дону Луису казалось, что он почти касается человека, которого ненавидит всеми силами своей души.
Между их стульями было расстояние не больше метра. Между ним и окном стоял длинный стол, заваленный книгами, окно, проделанное в очень толстой стене, давало большое углубление, что часто встречалось в старинных домах.
Флоранс сидела лицом к свету, и дон Луис плохо различал ее лицо. Зато лицо Гастона Саверана было ему прекрасно видно, и он с гневом и странным любопытством вглядывался в черты еще молодого лица, выразительный рот, умные и красивые, несмотря на несколько жесткое выражение, глаза.