Сочинения

Высоцкий Владимир Семенович

Куплеты Бенгальского

Дамы, господа! Других не вижу здесь.Блеск, изыск и общество — прелестно!Сотвори господь хоть пятьдесят Одесс —Все равно в Одессе будет тесно.Говорят, что здесь бывалаКоролева из НепалаИ какой-то крупный лорд из Эдинбурга,И отсюда много ближеДо Берлина и Парижа,Чем из даже самого Санкт-Петербурга.Вот приехал в город меценат и крез —Весь в деньгах, с задатками повесы.Если был он с гонором, так будет — без,Шаг ступив по улицам Одессы.Из подробностей пикантных —Две: мужчин столь элегантныхВ целом свете вряд ли встретить бы смогли вы.Ну а женщины Одессы —Все скромны, все — поэтессы,Все умны, а в крайнем случае — красивы.Грузчики в порту, которым равных нет,Отдыхают с баснями Крылова.Если вы чуть-чуть художник и поэт —Вас поймут в Одессе с полуслова.Нет прохода здесь, клянусь вам,От любителей искусства,И об этом много раз писали в прессе.Если в Англии и в ШтатахНедостаток в меценатах —Пусть приедут, позаимствуют в Одессе.Дамы, господа! Я восхищен и смят.Мадам, месье! Я счастлив, что таиться!Леди, джентльмены! Я готов стократУмереть

и снова здесь родиться.Все в Одессе — море, песни,Порт, бульвар и много лестниц,Крабы, устрицы, акации, мезон шанте, —Да, наш город процветает,Но в Одессе не хватаетСамой малости — театра варьете!

Цыганская песня

Камнем грусть весит на мне, в омут меня тянет, —Отчего любое слово больно нынче ранит?Просто где-то рядом встали табором цыганеИ тревожат душу вечерами.И, как струны, поют тополя.Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!И звенит, как гитара, земля.Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!Утоплю тоску в реке, украду хоть ночь я, —Там в степи костры горят и пламя меня манит.Душу и рубаху — эх! — искромсаю в клочья, —Только пособите мне, цыгане!Я сегодня пропьюсь до рубля!Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!Пусть поет мне цыганка, шаля.Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!Все уснувшее во мне — струны вновь разбудят,Все поросшее быльем — да расцветет цветами!Люди добрые простят, а злые — пусть осудят, —Я, цыгане, жить останусь с вами!Ты теперь не дождешься, петля!Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!Лейся, песня, как дождь на поля!Ля-ля-ля-ля, ля-ля, ля-ля-ля-ля!

Баллада о цветах, деревьях и миллионерах

В томленье одинокомВ тени — не на виду —Под неусыпным окомЦвела она в саду.Маман — всегда с друзьями,Папа от них сбежал,Зато Каштан ветвямиОт взглядов укрывал.Высоко ль или низкоКаштан над головой, —Но Роза-гимназисткаУвидела — его.Нарцисс — цветок воспетый,Отец его — магнат,И многих Роз до этойВдыхал он аромат.Он вовсе был не хамом —Изысканных манер.Мама его — гран-дама,Папа — миллионер.Он в детстве был опрыскан —Не запах, а дурман, —И Роза-гимназисткаВступила с ним в роман.И вот, исчадье ада,Нарцисс тот, ловелас,«Иди ко мне из сада!» —Сказал ей как-то раз.Когда еще так пелось?!И Роза, в чем была,Сказала: «Ах!» — зарделась —И вещи собрала.И всеми лепесткамиВмиг завладел нахал.Маман была с друзьями,Каштан уже опал.Искала Роза счастьяИ не видала, какСох от любви и страстиПочти что зрелый Мак.Но думала едва ли,Как душен пошлый цвет, —Все лепестки опали —И Розы больше нет.И в черном цвете МакаБыл траурный покой.Каштан ужасно плакал,Когда расцвел весной.

Романс

Было так — я любил и страдал.Было так — я о ней лишь мечтал.Я ее видел тайно во снеАмазонкой на белом коне.Что мне была вся мудрость скучных книг,Когда к следам ее губами мог припасть я!Что с вами было, королева грез моих?Что с вами стало, мое призрачное счастье?Наши души купались в весне,Плыли головы наши в огне.И печаль, с ней и боль — далеки,И казалось — не будет тоски.Ну а теперь — хоть саван ей готовь, —Смеюсь сквозь слезы я и плачу без причины.Вам вечным холодом и льдом сковало кровьОт страха жить и от предчувствия кончины.Понял я — больше песен не петь,Понял я — больше снов не смотреть.Дни тянулись с ней нитями лжи,С нею были одни миражи.Я жгу остатки праздничных одежд,Я струны рву, освобождаясь от дурмана, —Мне не служить рабом у призрачных надежд,Не поклоняться больше идолам обмана!

Охота на волков

Рвусь из сил — и из всех сухожилий,Но сегодня — опять как вчера:Обложили меня, обложили —Гонят весело на номера!Из-за елей хлопочут двустволки —Там охотники прячутся в тень, —На снегу кувыркаются волки,Превратившись в живую мишень.Идет охота на волков, идет охота —На серых хищников, матерых и щенков!Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,Кровь на снегу — и пятна красные флажков.Не на равных играют с волкамиЕгеря — но не дрогнет рука, —Оградив нам свободу флажками,Бьют уверенно, наверняка.Волк не может нарушить традиций, —Видно, в детстве — слепые щенки —Мы, волчата, сосали волчицуИ всосали: нельзя за флажки!И вот — охота на волков, идет охота —На серых хищников, матерых и щенков!Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,Кровь на снегу — и пятна красные флажков.Наши ноги и челюсти быстры, —Почему же, вожак, — дай ответ —Мы затравленно мчимся на выстрелИ не пробуем — через запрет?!Волк не может, не должен иначе.Вот кончается время мое:Тот, которому я предназначен,Улыбнулся — и поднял ружье.Идет охота на волков, идет охота —На серых хищников, матерых и щенков!Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,Кровь на снегу — и пятна красные флажков.Я из повиновения вышел —За флажки, — жажда жизни сильней!Только сзади я с радостью слышалУдивленные крики людей.Рвусь из сил — и из всех сухожилий,Но сегодня не так, как вчера:Обложили меня, обложили —Но остались ни с чем егеря!Идет охота на волков, идет охота —На серых хищников, матерых и щенков!Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,Кровь на снегу — и пятна красные флажков.

Банька по-белому

Протопи ты мне баньку, хозяюшка,Раскалю я себя, распалю,На полоке, у самого краюшка,Я сомненья в себе истреблю.Разомлею я до неприличности,Ковш холодной — и все позади, —И наколка времен культа личностиЗасинеет на левой груди.Протопи ты мне баньку по-белому, —Я от белого свету отвык, —Угорю я — и мне, угорелому,Пар

горячий развяжет язык.Сколько веры и лесу повалено,Сколь изведано горя и трасс!А на левой груди — профиль Сталина,А на правой — Маринка анфас.Эх, за веру мою беззаветнуюСколько лет отдыхал я в раю!Променял я на жизнь беспросветнуюНесусветную глупость мою.Протопи ты мне баньку по-белому, —Я от белого свету отвык, —Угорю я — и мне, угорелому,Пар горячий развяжет язык.Вспоминаю, как утречком раненькоБрату крикнуть успел: «Пособи!» —И меня два красивых охранникаПовезли из Сибири в Сибирь.А потом на карьере ли, в топи ли,Наглотавшись слезы и сырца,Ближе к сердцу кололи мы профили,Чтоб он слышал как рвутся сердца.Протопи ты мне баньку по-белому, —Я от белого свету отвык, —Угорю я — и мне, угорелому,Пар горячий развяжет язык.Ох, знобит от рассказа дотошного!Пар мне мысли прогнал от ума.Из тумана холодного прошлогоОкунаюсь в горячий туман.Застучали мне мысли под темечком:Получилось — я зря им клеймен, —И хлещу я березовым веничкомПо наследию мрачных времен.Протопи ты мне баньку по-белому, —Чтоб я к белому свету привык, —Угорю я — и мне, угорелому,Ковш холодной развяжет язык.Протопи!..Не топи!..Протопи!..

x x x

У Доски, где почетные граждане,Я стоял больше часа однажды иВещи слышал там очень важные…"…В самом ихнем тылу,Под какой-то дырой,Мы лежали в пылуДа над самой горой, —На природе, как в песне — на лоне,И они у нас как на ладони, —Я и друг — тот, с которым зимойИз Сибири сошлись под Москвой.Раньше оба мы были охотники —А теперь на нас ватные потникиДа протертые подлокотники!Я в Сибири всегоТолько соболя бил, —Ну а друг — он того —На медведя ходил.Он колпашевский — тоже берлога! —Ну а я из Выезжего Лога.И еще (если друг не хитрит):Белку — в глаз, да в любой, говорит.Разговор у нас с немцем двухствольчатый:Кто шевелится — тот и кончатый, —Будь он лапчатый, перепончатый!Только спорить любилМой сибирский дружок —Он во всем находилСвой, невидимый прок, —Оторвался на миг от прицелаИ сказал: "Это мертвое тело —Бьюсь на пачку махорки с тобой!"Я взглянул, говорю: "Нет — живой!Ты его лучше пулей попотчевай.Я опричь же того ставлю хошь чего —Он усидчивый да улежчивый!"Друг от счастья завыл —Он уверен в себе:На медведя ходилГде-то в ихней тайге, —Он аж вскрикнул (негромко, конечно.Потому что — светло, не кромешно),Поглядел еще раз на овраг —И сказал, что я лапоть и враг.И еще заявил, что икра у них!И вообще, мол, любого добра у них!..И — позарился на мой браунинг.Я тот браунинг взялПосле ходки одной:Фрица, значит, подмял,А потом — за спиной…И за этот мой подвиг геройскийПодарил сам майор КоханойскийЭтот браунинг — тот, что со мной, —Он уж очень был мне дорогой!Но он только на это позарился.Я и парился, и мытарился…Если б знал он, как я отоварился!Я сначала: "Не дам,Не поддамся тебе!"А потом: «По рукам!» —И аж плюнул в злобе.Ведь не вещи же — ценные в споре!Мы сошлись на таком договоре:Значит, я прикрываю, а тот —Во весь рост на секунду встает…Мы еще пять минут погутарили —По рукам, как положено, вдарили, —Вроде на поле, на базаре ли!Шепчет он: "Коль меняИ в натуре убьют —Значит, здесь схоронят,И — чего еще тут…"Поглядел еще раз вдоль дороги —И шагнул как медведь из берлоги, —И хотя уже стало светло —Видел я, как сверкнуло стекло.Я нажал — выстрел был первосортненький,Хотя «соболь» попался мне вертненький.А у ног моих — уже мертвенький…Что теперь и наган мне —Не им воевать.Но свалился к ногам мне —Забыл, как и звать, —На природе, как в песне — на лоне,И они у нас как на ладони.…Я потом разговор вспоминал:Может, правда — он белок стрелял?Вот всю жизнь и кручусь я как верченый.На доске меня этой зачерчивай!…Эх, зачем он был недоверчивый!"

x x x

С Средней Азии — безобразие(Мне письмо передали с оказией):Как воскресение — так землетрясение,В аэропортах — столпотворение…И если в Кении — наводнение,То, скажем, в Сопоте — песнопения.Грущу я в сумерки и в новолуние:В Китае — жуткая маоцзедуния……Остановился вдруг на середине я:В Каире жарко и насерединия.

x x x

Угадаешь ли сегодня, елки-палки,Что засядет нам назавтра в черепа?!Я, к примеру, собираю зажигалки,Ну а Севка — начал мучать черепах.Друг мой Колька увлекается Ириной,Друг мой Юрка бредит верховой ездой,Друг мой Витька дни проводит под машиной,Друг мой Левка летом ходит с бородой.Если я задурю, захандрю —Зажигалки я вмиг раздарю —Или выбросить просто могу,Или одновременно зажгу.

x x x

Как тесто на дрожжах, растут рекорды,И в перспективе близкой, может быть,Боксеры разобью друг другу мордыИ скоро будет не по чему бить.Прыгун в длину упрыгнет за границу,А тот, кто будет прыгать в высоту, —Взлетит — и никогда не приземлится,Попав в «ТУ-104» на лету.Возможности спортсмена безграничны,И футболисты — даже на жаре —Так станут гармоничны и тактичны,Что все голы забьют в одной игре.Сейчас за положенье вне игры — жмут,А будет, тот, кто вне, тот — молодец,Штангисты вырвут, вытолкнут и выжмутВсю сталь, чугун, железо и свинец.Сольются вместе финиши и старты,Болельщикам — задышится легко,Любители азарта — сядут в карты,Стремясь набрать заветное «очко».И — враз и навсегда поставят матыДруг другу все гроссмейстеры в момент,А судьи подадутся в адвокаты, —Любой экс-чемпион для них клиент.