Сочинитель 2
Шрифт:
Вот и у Никиты этого был такой взгляд, что ему хотелось исповедоваться — а ведь он не сюсюкал со стариком, не искал его расположения, не панибратствовал с ним… Просто в глазах Кудасова было что-то настоящее, там бился какой-то живой нерв, камертонно реагировавший на фальшь и обман… Сильной энергетикой обладал Никита Никитич — настолько сильной, что Василий Михайлович в вечернем разговоре даже сам не заметил, как сболтнул кое-что лишнее о своей жизни… Пустяк какой-то сболтнул — нюанс, на который другой бы и внимание не обратил — а Кудасов, он вдруг посерьезнел, посмурнел глазами и очень тихо спросил: «Кто вы на самом деле, Василий Михайлович?…»
…Старик
— Кораблев, выйди…
Старик вздохнул, ссутулился на всякий случай и зашаркал к выходу — в коридоре его ждали дежурный в форме и какой-то плечистый плешивый крепыш в дорогом пиджаке, шелковой рубахе и лакированных штиблетах.
— Гости к тебе, — сказал дежурный, отворачиваясь от Василия Михайловича. — Ты переговори пока, а я через пару минут подойду…
«Вертухай» оглянулся и быстро ушел в дежурку — старик с крепышом остались одни посреди коридора. Лысый наклонился к Василию Михайловичу и забасил приглушенно:
— Ты, что ли, Кораблев?
— А что нужно? — пожал плечами старик.
Плешивый взял его за лацкан и легонько поддернул к себе:
— Слушай сюда, дед… Если жить хочешь — скажешь нам, кто тебя нанял, понял?
— Кому — вам? — оставаясь внешне спокойным, переспросил Кораблев.
Крепыш засопел, раздражаясь:
— Слышь ты, не выебывайся! Под придурка косишь? Мы тебя, пидораса на нитки расплетем, понял? Короче — думай до утра… Слышь — завтра с мусорами никуда не едешь, а вызовешь адвоката Бельсона, понял? Ему скажешь, кто тебя, падлу, нанял… Въехал, бля? Ты — курок, овца, бля, ты нам не нужен… Скажешь все — живи, сопи дальше в две дырки… Понял, бля? Адвокату скажешь, а ментам — ни слова, понял? Дальше — не твое дело. Не скажешь — из-под земли достанем, разорвем… Короче — ты покойник, понял?
Кораблев слушал молча и ничего не отвечал, хотя не понять плешивого был? трудно. Лихо, однако, ребятки Антибиотика работают, ничего не скажешь… И про «уличную» узнали… Вот тебе и РУОП — протекает, как таз дырявый… Крепыш помолчал немного, а потом, не дождавшись ответа, забубнил снова:
— Слышь — еще раз для усвоения — завтра вызовешь Бельсона, расскажешь ему все… Не скажешь — тебе пиздец, бля… На ломти пустим пидораса…
Плешивый слегка оттолкнул от себя Василия Михайловича и, резко повернувшись, пошел по коридору уверенной походкой. Старик смотрел ему вслед сузившимися глазами и давил в себе внезапно вспыхнувшее острое желание догнать этого бугая и раздавить ему кадык — плешивый бы даже понять ничего не успел, потому что он явно никогда раньше не сталкивался с настоящими профессионалами… Может быть, Кораблев и не выдержал бы — но его остановила мысль о Катерине… Да, конечно… Это — главное… Все остальное — потом, потом… Из дежурки выскочил вертухай, оглянулся воровато, подошел к Василию Михайловичу и молча втолкнул его обратно в камеру… Кораблев попил воды из-под крана, медленно прошел к своей шконке, сел…
«…Ну, вот и все, Вася… Похоже, что финиш… А чему, собственно, удивляться, я ведь ждал чего-то подобного, не думал только, что они так быстро успеют… Серьезные, однако, возможности у Антибиотика… Интересно, за что этот дежурный свиданку организовать подписался — наверняка ведь за ерунду какую-нибудь — за пару пузырей с шоколадкой… Тварь… Да, катится страна,
Старик встрепенулся, слез с нар, аккуратно и не торопясь расстегнул пуговицы на рубашке, подошел к раковине и, стараясь не очень шуметь, начал намыливать тонкую ткань. Потом он несколько раз прополоскал рубашку, тщательно отжал ее, помахал ей в воздухе, стряхивая водную пыль… Утюга в камере не было, поэтому Кораблев разгладил влажную ткань руками, потом лег на шконку, а рубаху положил сверху, чтобы высушить ее своим телом. Задремал старик лишь под утро… И приснилась ему Прага…
Тринадцатого ноября рабочий день в 15-ом отделе РУОПа начался рано — в 7.30 в кабинете уже вовсю работал Витя Савельев, заканчивая наносить цветными карандашами на лист ватмана схему расстановки «сил и средств», привлеченных для проведения «уличной» на Сенной. Витя специально пришел так рано, чтобы успеть занять стол, и, чтобы никто не мешал ему рисовать — все-таки маловат был тридцатиметровый кабинет для тридцати офицеров, тесно в нем было… Это только снаружи дом на Литейном кажется очень Большим, а те, кто в нем работают, знают, какой он на самом деле маленький и тесный… Хотя — опять же, для кого как — генералы-то сидели в очень даже просторных кабинетах, с кондиционерами, холодильниками и персональными сортирчиками… А опера — опера не баре, могут и потесниться, преодоление тягот и невзгод, как известно развивает фантазию и сообразительность… И вообще, золотое есть правило — если тебе что-то не нравится — давай, пиши рапорт…
Витя Савельев был человеком очень аккуратным и обладал, как писали в характеристиках, «высокой штабной культурой» — за что ему и поручали всегда вычерчивать разные схемы — никто лучше Вити не умел «поднимать в цвете» разные графики, планы и карты… Савельев любил расчерчивать схемы стоя, крутясь вокруг стола — он вообще не любил сидеть, когда Витя долго сидел, у него начинало ныть колено, зацепленное картечью из обреза в девяносто первом году… Схема получалась красивой — Савельев посмотрел на лист ватмана и, улыбнувшись, подумал, что нынешняя «уличная» превращается в настоящую войсковую операцию…
Смех смехом, а на самом-то деле Витя был не так уж и далек от истины, потому что планом предусматривалось непосредственное участие в «мероприятии» более ста человек.
Савельев, посвистывая, наносил на бумагу условные знаки, означавшие дислокацию групп — с особым старанием он изобразил место расположения девятой группы, которая должна была находиться в автомобиле «Жигули» седьмой модели на площадке непосредственно у магазина «Океан». Дело в том, что группа эта, согласно плану, состояла всего из двух человек — из самого Савельева и Наташи Карелиной. Вите и лейтенанту Карелиной предстояло изображать влюбленную парочку — учитывая то обстоятельство, что Натаха была девчонкой симпатичной, Савельев предвкушал приятные эмоции во время «уличной»…