Сочинский вариант
Шрифт:
— Вот так-так! Евгения Сергеевна!
Он стремительно кинулся ко мне,— я невольно отклонилась к спинке дивана.
— Знакомы? — неприятно удивилась Рита Петровна.
— А как же, как же! — говорил Саввушкин.— Встречались, встречались. Здоровье-то ваше как? Мне тут рассказывали, надо подумать, какое несчастье.
— Так я пойду,— повернулась я к Рите Петровне.
— Куда пойдете? — закричал Саввушкин.— Отвезу.
— А может быть…
— И не думайте, Евгения Сергеевна. У меня же машина здесь. Я скоро. Вот только накладные ревизорам передам. Подождите меня,
Рите Петровне заметно не понравилось мое знакомство с Саввушкиным. Однако она сказала:
— Ты заходи. Место твое я так за тобой и держу.
Я не собиралась всю жизнь работать товароведом, но и не знала, какую и когда еще работу найдет мне полковник Приходько. Если опять по «торговой» части, то должность товароведа Главного склада может оказаться удобным прикрытием.
Поэтому я ответила, что выйду на работу, как только меня выпишут врачи.
Саввушкин задерживался в кабинете. Уже пожалев, что дала согласие его дождаться, я встала, поправила спинку у дивана, которую сдвинула Маша, и заметила торчащий из-под спинки уголок розовой бумажки. Будь это любой другой диван, я бы не стала приглядываться к нему и не обратила бы на такой пустяк внимания. Но диван стоял в кабинете у Аллаховой, на нем сиживали ее клиенты, и не было такой мелочи, относившейся к Аллаховой, которая не могла бы меня заинтересовать.
Я чуть приподняла спинку и вытащила заинтересовавший меня листок.
Это оказался билет на самолет.
Старый использованный билет Сочи-Новосибирск. От апреля сего года — значит, полугодовой давности. Фамилия на билете: «Щуркин В. В…» ничего мне не говорила. Я знала многие фамилии, многих людей из орбиты Аллаховой, но среди них не было Щуркина В. В. Я вложила билет в записную книжку и сунула ее в карман.
Из кабинета выскочил Саввушкин.
— Извините, Евгения Сергеевна, заставил ждать. Ревизоры, сами понимаете. Что да почему — ну их к богу! В каждом человеке жулика видят. Нет для них ни честных, ни праведных.
С истинно гусарской церемонностью он пропустил меня в дверях. Мы вышли на улицу. Я увидела стоящий у подъезда красный «Москвич» и пожалела, что не уехала на трамвае. Что бы мне выглянуть на улицу минутой раньше…
Красный «Москвич» был мне знаком. И молодого человека за рулем я тоже знала — это был сын моего вчерашнего гостя — Виталий или Владимир, я что-то уже и забыла. И женщину в рыжем парике, сидящую рядом с ним, знала тоже — его, Виталия или Владимира, жена с французским именем Жаклин. Словом, это были люди из той самой компании, с которой я ездила недавно на море.
Сын Башкова, увидя меня, удивился вполне натурально:
— Вот так встреча! Не ожидал…
Жаклин только посмотрела в мою сторону, тут же отвернулась и не сказала ничего.
Если Башков, побывав у сына, даже ничего не рассказал про меня, а, судя по его визиту ко мне, так могло быть — то у сообразительного Саввушкина хватило ума связать воедино детали моего появления в их компании и все последующие события и сделать из этого какие-то выводы. Я поняла, почему он так просил меня остаться. Рассчитывает в разговоре со мной убедиться
Но делать было нечего, я забралась на заднее сиденье, мы поехали, а я приготовилась к расспросам.
Разумеется, они тут же последовали. Лицом своим Саввушкин владел мастерски, и в его маленьких глазках было выражение самого искреннего сочувствия.
— Как же вам так не повезло,— начал он.— Георгий Ефимович — рыбак опытный и вдруг, на тебе — перевернулись?
— Ветер был, волны захлестнули лодку.
— Да, ветер был… Холодно было. Простудились, говорят?
— Простудилась,
— Надо же.
Мне надоели хождения вокруг да около, я пошла ему навстречу:
— А как Георгий Ефимович после купания, здоров?
Я постаралась, чтобы вопрос мой прозвучал вполне натурально. Жаклин только дернула молча рыжей головой, но промолчала. Саввушкин если и догадался о моей игре, то вида не подал.
— Разве вы ничего не знаете?
— Что именно?
— Георгий Ефимович после плаванья, того… исчез.
Взглядом Саввушкин готов был просверлить меня насквозь.
— Как исчез? Утонул, что ли?
— Нет, сбежал. Милиция его разыскивает.
— Милиция? А в чем дело?…
На какое-то мгновение выдержка изменила Саввушкину, злые искорки сверкнули в его глазах, но тут же угасли. Рассеять его подозрений я, конечно, не могла, но и воевать со мной открыто он не собирался.
— Подумать только,— продолжал он,— сколько несчастий произошло, как вы появились у нас. Исчезает Георгий Ефимович. Арестовывают Светлану Павловну. Непонятно!… Отличный работник, отмечена премией Торга, на Доске почета висит… Вам не кажется это странным?
Саввушкину очень хотелось бы узнать, нужно ему бояться меня или нет. На самом деле я только товаровед, или…
Я пожала плечами:
— Думаю, скоро все выяснится.
Тут Жаклин резко повернулась и спросила грубо и зло:
— Что выяснится?
Она не скрывала своей неприязни ко мне и хотела сказать, наверное, что-то оскорбительное в мой адрес, но Саввушкин положил ей руку на плечо, и она тут же утихла. Нетрудно было догадаться, что он не первый раз выступает здесь в роли советника и с его мнением привыкли считаться.
— Переживает! — объяснил он мне почти ласково.— Георгий Ефимович был для нее вместо отца.
Переживания Жаклин были мне вполне понятны. Я не сказала больше ни слова. Возле Дома офицеров выбралась из машины. Простился со мной только Саввушкин. Башков-сын тронул машину прежде, чем я успела закрыть дверку.
Тут же какой-то высокий парень в коричневой вельветовой паре, не обратив на меня внимания, обернулся к «Москвичу», пригляделся и, шагнув навстречу, поднял руку. Машина остановилась у обочины. Жаклин высунулась в окно, приветливо помахала вельветовому парню, приглашая сесть в машину. Он открыл заднюю дверку. Я заметила массивное золотое кольцо с камнем на его левой руке.