Сочиняйте сами

Стаут Рекс

Саймон Джекобс. Описание и фотографии. Шестьдесят два года, сухощав, шевелюра, как у Марка Твена (по словам адвоката «Тайтл хауз»), заикается. Женился в тысяча девятьсот сорок восьмом году, в возрасте пятидесяти одного года. В тысяча девятьсот пятьдесят шестом году с женой и тремя детьми поселился в квартире на Двадцать первой и Западной улице, где проживает до сих пор. Во время первой мировой войны находился за океаном в составе Американской экспедиционной армии. Дважды ранен. С Тысяча девятьсот двадцать второго по тысяча девятьсот сороковой год написал сотни рассказов для желтых журнальчиков под четырьмя псевдонимами. Во время второй мировой войны служил в Информационном

отделе вооруженных сил США, писал тексты для радио по-немецки и по-польски. После войны вновь принялся сочинять рассказы, но покупали их плохо, не больше восьми-девяти в год, по три цента за слово, В тысяча девятьсот сорок седьмом году издательство «Оул пресс» выпустило его книгу «Огневой вал на рассвете», разошедшуюся в количестве 34 тысяч экземпляров. Больше его книг не выходило. Рассказы публиковались все реже и реже. Член НАПИД с тысяча девятьсот тридцать первого года, членские взносы платит аккуратно, платил даже во время войны, хотя не был обязан этого делать.

Джейн Огильви. Описание по трем источникам и нескольким фотографиям. Чуть меньше или чуть больше тридцати лет, в зависимости от источника информации. Небольшого роста, хорошая фигура, миловидное личико, задумчивые глаза. В тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году проживала со своими родителями в их доме в Ривердейле, где проживает и в настоящее время. Сразу после получения денег от наследников Марджори Липпин совершила путешествие в Европу, ездила одна, пробыла в Европе всего месяц. Зажиточный отец, занимается оптовой торговлей скобяными товарами. На суде показывала, что ею опубликовано в различных журналах семнадцать стихотворений; три из них прочла со свидетельской скамьи по настоянию ее адвоката. Член НАПИД с тысяча девятьсот пятьдесят пятого года, больше года не платила членские взносы.

Кеннет Реннерт. Могу исписать о нем десятки страниц, основываясь на докладах сыскного агентства, нанятого Мортимером Ошином. Тридцать четыре года, холост. Выглядит моложе своих лет. Мужественный (не мое слово, детективов), хорошо развит физически, красив. Пронзительные карие глаза, и так далее. Живет на Тридцать седьмой Восточной улице в просторной однокомнатной квартире с ванной и кухней. Детективы дважды обыскивали ее. Мать и сестры живут в Оттамуа, штате Айова. Отец умер. В тысяча девятьсот пятидесятом году окончил Принстонский университет. Служил в маклерской конторе «Орнетт и компания», в тысяча девятьсот пятьдесят четвертом году был уволен, причины увольнения не ясны, но что-то связанное с надувательством клиентов. Несудим. Начал писать для телевидения. Насколько известно, в течение четырех лет продал всего лишь девять короткометражных сценариев, другие источники существования неизвестны. Одалживает деньги у всех подряд; долги достигают тридцати или сорока тысяч. Не член НАПИД. Никогда не пользовался услугами литературных агентов или продюсеров.

Вот и вся четверка, весь квартет. Чисто интуитивно, без всяких на то оснований, я лично подозревал Алису Портер. Еще в 1955 году она впервые начала это грязное дело и теперь вновь взялась за него. Ее сочинение про «Мотылька, который питался земляными орехами» доказывало, что она ни перед чем не остановится. К тому же я не верю близко посаженным глазам. Утром, если Вульф поинтересуется моим мнением, что он часто делает просто из вежливости, я дам совет объединить ее с Саймоном Джекобсом в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году, с Джейн Огильви в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году и, возможно, с Кеннетом Реннертом в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году. Если это Алиса Портер написала рассказы, которыми они воспользовались, то, конечно,

между ней и ими должны быть контакты. Правда, сыскное агентство Ошина и адвокат, ведший наследственные дела Марджори Липпин, не обнаружили никакой связи между ними, но это уж зависит от квалификации того, кто занимается поисками.

Освободив место на полке одного из шкафов, я в семь приемов запихал туда все бумаги со стола, запер шкаф, вытащил стол в переднюю комнату и отправился спать.

4

Я так и не дал ему этого совета, потому что придумал кое-что получше. В 8.16 утра в четверг я спустился в кухню, обменялся «добрым утром» с Фрицем, взял стакан апельсинового сока, от первого глотка которого рассеивается в голове туман, оставшийся после сна, и спросил:

– Омлета нет?

Фриц закрыл холодильник.

– Арчи, ты же знаешь, если яйца еще не разбиты, значит…

– Знать-то знаю, но я голоден.

«Если яйца еще не разбиты…» означало, что, когда Фриц отнес Вульфу поднос с завтраком, шеф велел вызвать меня; Фриц не станет готовить омлет, пока не услышит моих шагов на лестнице и не поймет, что я направляюсь на кухню. Что ж, тогда не буду пить сок залпом, а продлю удовольствие. Сделав второй глоток, я со стаканом в руке поднялся в спальню Вульфа. Похожий в своей желтой пижаме на огромную гору, шеф босой восседал во втором по счету любимом кресле за столом возле окна, намазывая малиновое варенье на лепешку.

Я ответил на его приветствие и, не давая ему вставить словечко, продолжил:

– Вероятно, экземпляры «Мотылька, который питался земляными орехами» и «Огневого вала на рассвете» можно достать у издателей, а вот копаться в журналах в поисках стихов Джейн Огильви – дело трудное. Может быть, вам хватит книг Алисы Портер и Саймона Джекобса? Или понадобятся еще и их рассказы?

Он хмыкнул.

– Перестань хвастаться своей прозорливостью!

– Я вовсе не хвастаюсь, сэр. Просто я голоден и хотел сэкономить время.

– Тебе это удалось. Достань книги. Рассказы могут не потребоваться. Стихи Джейн Огильви не понадобятся наверняка. Я прочел три ее стихотворения. Чепуха. Набор слов. К тому же там нет разбивки на абзацы.

Я отпил еще глоток апельсинового сока.

– Что ответить, если они спросят, зачем нам нужны эти книги?

– Уклонись от ответа. – Он зацепил вилкой кусок лепешки с вареньем.

– А если позвонит Харвей?

– Нам нечего рассказать ему. Возможно позднее. Мне нужны эти книги.

– Что еще?

– Все.

Когда я вернулся на кухню, Фриц уже взбалтывал яйца для омлета. Я сел к столу, взял утренний выпуск «Таймс» и допил апельсиновый сок.

– Интересное дело? – спросил Фриц.

С точки зрения Фрица, интересное дело должно было отвечать трем условиям: не мешать распорядку дня в столовой, не продолжаться слишком долго (что всегда раздражало Вульфа) и, по возможности, принести куш пожирнее.

– Так себе, – отозвался я. – Придется прочесть несколько книг, вот и все. Пожалуй, так.

– Мисс Боннер помогает вам? – спросил он, ставя сковороду на плиту.

Я улыбнулся. Фриц рассматривает каждую женщину, которая появляется в доме, как потенциальную угрозу его кухне, не говоря уж об остальных его владениях, и особенно подозрительно относился к Дол Боннер. Дол, сокращенно от Теодолинда, являлась единственной в Нью-Йорке женщиной-детективом, владелицей сыскного агентства.

– Нет, – сказал я. – Вчера она приходила по личному делу. Вульф пристает к ней с приглашениями отобедать с ним, и она просила, чтобы я убедил шефа не надоедать ей.