Социальная лингвистика [таблицы в рисунках]
Шрифт:
В обстановке иной лингвистической идеологии складывался сербскохорватский литературный язык (ныне ставший двумя языками — сербским и хорватским).
Литературный язык Сербии XVIII в. стоял на распутье: в литературе и письменности сосуществовали и соперничали несколько стилистических систем. Одни из них были связаны с церковнославянским языком, в том числе с его русской редакцией, другие — с народным сербским языком. Создатели сербского литературного языка — Досифей Обрадович, Вук Караджич, Джура Даничич — отказались от архаизирующих церковнославянских стилей и обратились к современному народному языку. В такой ориентации сказалась сильная в сербском возрождении идеология романтизма, с его интересом к этнической самобытности, дописьменной народной культуре, к "душе" народа. Обрадович, крупнейший сербский писатель XVIII в., на практике — в своих художественных и публицистических сочинениях — доказал приемлемость народного сербского языка в качестве языка литературного. Более радикально-народный Караджич составил грамматику и
Кодификация Караджича была принята обществом. Реформа Караджича, лингвистическая идеология, на которой она вырастала, определили типологические черты литературного сербскохорватского языка: близость к народно-разговорной речи, значительную терпимость к диалектизмам, вместе с тем — известную суженность стилистических возможностей, что связано с отходом от традиций церковнославянской книжно-письменной культуры.
Говоря о типологических особенностях литературных языков, важно учитывать также их зависимость от эстетики и поэтики литературного направления, главенствующего в эпоху формирования литературного языка. Показательны в этом отношении различия французского и русского литературных языков.
Формирование французского литературного языка связано с художественной теорией и практикой классицизма. В рационалистическом, абстрагирующем искусстве классицизма отбор языковых средств строго регламентировался литературными жанрами. В наиболее авторитетных высоких жанрах (трагедия, эпическая поэма, но не лирика, которая по самой природе тяготеет к конкретному, непосредственному, индивидуальному) язык был рационалистически ясен, точен и далек от живых красок народно-разговорной речи.
Обособленность книжной и разговорной речи, некоторая рационалистичность, "сухость" книжных и нейтральных стилей остаются характерными чертами нормативно-стилистической системы французского литературного языка.
В отличие от классицистического начала современного французского литературного языка, становление современном русского литературного языка связано с утверждением реализма. Познавательные установки реалистической литературы и ее изобразительные средства делают художественный текст принципиально открытым всем языковым стихиям. В реализме между художником и миром не стоит фильтрующая эстетика разума, как в классицизме, или эстетика избранных эмоциональных состояний, как в сентиментализме. Для реалиста язык — это часть того мира, который искусство стремится изобразить во всей полноте и правде. Вместе с тем в реализме язык — это не только объект, но и средство воспроизведения действительности. Со времен гоголевской "натуральной школы" в русской литературе по-разному говорят крестьянин и чиновник, мастеровой и купец; издавна употребительны диалектные и просторечные краски. Реалистической эстетике чужды запреты, языковая ограниченность или односторонность. Она принципиально не нормативна. Но это значит, что та стилистическая система, которая формируется в реалистической литературе, отличается большой широтой, свободой, гибкостью своих норм. Именно таковы особенности русского литературного языка.
ЯЗЫК И КУЛЬТУРА
Культурное и природное в языке
Проблема "язык и культура" многоаспектна. К ней по-разному подойдут историк культуры и лингвист, философ и психолог, этнограф и литературовед. Однако и языковедческий аспект проблемы по меньшей мере двупланов, поскольку язык и культура взаимодействуют. Поэтому сразу встают два вопроса: 1) как разнообразные культурные процессы влияют на язык? 2) как язык влияет на культуру? Однако прежде всего законен вопрос о соотношении понятий "язык" и "культура": в какой мере язык — это культура?
Культура противостоит природе. Лат. cultiira (от colo — обрабатываю, возделываю, развожу) означало нечто взращенное трудом человека, в отличие от дикорастущего. Культура — это продукт социальной, а не биологической активности людей. Язык же выступает как явление и культуры и природы. Бесспорно, что язык — это одно из важнейших достижений социальной истории человечества, слагаемое культуры и ее орудие. Однако, с другой стороны, в самой материи языка, в ряде существенных характеристик языковой структуры сказалась биологическая природа человека. Здесь многое определено возможностями физиологии и психофизиологии речевой деятельности. Так, наличие во всех языках мира гласных и согласных и преобладание звуковых цепей с чередованием гласных и согласных обусловлено не культурой, а природой: человек не в состоянии ни произносить, ни воспринимать речь из одних гласных или одних согласных.
Психофизиологические возможности знаковой деятельности человека обусловили уровневую организацию языка, определили количественные параметры отдельных уровней — например, объем фонологической системы, колеблющийся по разным языкам в интервале от 10 до 100 единиц; объем словаря в интервале от 10 тыс. до полумиллиона
Объемом оперативной памяти человека ограничена средняя длина предложения, средняя глубина и ширина подчинительных связей при развертывании высказывания [26] , средняя длина синонимического ряда, размеры лексико-семантических групп. Природа определяет в языке наиболее глубокие черты его структуры и закономерности порождения и восприятия текста. Культура определяет план содержания языка.
26
Ср. два высказывания с различной глубиной подчинительных связей: Вчера встретил жену доктора и Вчера встретил жену однокурсника сына доктора мэра города. При цепочке в 6–7 родительных падежей слушающий уже не способен понять, "между кем и кем" происходит то, о чем идет речь. Поэтому говорящие избегают построений, где глубина подчинения превышает 2–3 связи. Ср. также высказывание с чрезмерно широкой подчинительной связью: Весь вечер, не отходя от стола и забыв все на свете, с жаром, ломая карандаши и царапая бумагу, сопя, кусая губы и что-то бормоча, крупным неровным почерком, без обиняков, но путано и длинно писал Митя письмо отцу. Столько однородных обстоятельств просто мешают друг другу: из-за своей многочисленности они как бы теряют в смысловой весомости и самостоятельности.
Современному знанию открывается поразительно глубокое взаимопроникновение природы и культуры, и язык — одно из ярких его проявлений. В молекулярной биологии и семиотике был увиден изоморфизм (структурное сходство) генетического кода и языка. Они рассматриваются как информационные системы, служащие для порождения текстов путем комбинаторики некоторых исходных элементов: в механизмах генетики — четырех химических радикалов при развертывании "химического текста" наследственности; в механизмах языка — набора фонем при порождении речи. Р.О. Якобсон высказал предположение, что сходство языка с генетическим кодом возникло в результате того, что в процессе филогенеза человек бессознательно конструировал язык по образцу генетического кода. Это копирование генетического кода в языке возможно благодаря тому, что организм неосознанно владеет информацией о своем строении, в том числе — о строении своего генетического кода (Гамкрелидзе 1988).
Дискуссионным остается вопрос о соотношении врожденного и приобретенного в речевой деятельности человека. Общепризнано, что человек обладает врожденной языковой способностью, т. е. психофизиологическим механизмом, который обеспечивает возможность речи. По мнению большинства исследователей, это означает способность человеческого мозга в первые годы онтогенеза усвоить, во-первых, систему знаков конкретного языка и, во-вторых, правила, позволяющие строить тексты, выбирая и комбинируя нужные знаки. Реализация языковой способности происходит в процессе общения человека с окружающими людьми — носителями конкретного языка (или языков). Согласно более радикальной концепции Ноэма Хомского (США), врожденный компонент языковой способности является более содержательным, поэтому усвоение языка в онтогенезе начинается не "с нуля". Языковая способность включает некоторые врожденные и универсальные знания, с помощью которых человек порождает и понимает предложения (Хомский 1972; Хомский 1972а). Таким образом, по Хомскому, наиболее глубокие черты языковой структуры и семантики имеют природно-генетическую основу.
Общечеловеческий культурный компонент в языковой семантике
Подобно тому как в культуре каждого народа есть общечеловеческое и этнонациональное, так и в семантике каждого языка есть отражение как общего, универсального компонента культур, так и своеобразия культуры конкретного народа.
Универсальный семантический компонент обусловлен единством видения мира людьми разных культур. Это принципиальное единство человеческой психики проявляется на разных уровнях семантической организации языков — от широких и устойчивых тенденций до "точечных" универсальных явлений. Так, в любых культурах говорящие нуждаются в различении субъекта действия и его объекта, предмета и признака, тех или иных временных и пространственных отношений. Межкультурное сходство самих процессов языкового общения проявляется в том, что все языки различают говорящего, слушающего и не-участника общения (в этом назначение категории лица); все языки различают вопросы и утверждения; всюду в сообщение вплетаются модальные или эмоциальные оценки говорящими того, о чем идет речь, или самой речи.
Общность человеческой психологии ярко сказывается в асимметрии положительных и отрицательных оценок. В самых разных языках слова со значением 'хорошо' часто употребляются в значении 'нормально' (ср.: — Как спишь? — 'Хорошо', а слова, которые на шкале "плохо-хорошо" занимают срединное, т. е., казалось бы, нейтральное положение, имеют тенденцию сдвигаться к полюсу "плохо" (ср.: средние способности, ни то ни сё; ни рыба ни мясо; человек хороший, а администратор никакой; см.: Вольф 1985). Слова со значением 'большой, много' легко развивают оценочное значение 'хороший', а со значением 'мало' — 'плохой'.