Социальное попечение в Сибири (XIX – начала XX в.) в документах и материалах
Шрифт:
Основной объем попечительской работы проводился благотворительными обществами. Благотворительность являлась относительно доступным видом общественной деятельности, пользовавшейся поддержкой государства. В конце XIX – начале ХХ в. разрешительный порядок деятельности обществ трансформировался к регистрационному. Издание в 1897 г. «нормальных» (примерных) уставов Обществ пособия бедным и Обществ вспомоществования нуждающимся учащимся способствовало дальнейшему росту сети подобных организаций. Примерные уставы были созданы и для других благотворительных обществ и учреждений.
Организации, оказывающие благотворительность, имели разнообразные названия, в некоторых из них отражалось определенное направление оказываемой помощи или категория нуждающихся: «Общество попечения о больных и раненых воинах», «Красноярский комитет помощи беженцам», «Общество вспомоществования учащимся в Восточной Сибири», «Общество попечения о начальном образовании», «Общество
В ходе и после Первой русской революции (1905–1907 гг.) в Сибири, как и в России в целом, произошел рост благотворительных организаций национальных групп-диаспор евреев, латышей, татар (документы № 77, 85, 128), чему способствовал закон «Временные правила об обществах и союзах» от 4 марта 1906 г.
Благотворительные организации действовали в рамках уставов, где определялись цели, задачи, порядок членства, управление, финансирование и прочие вопросы (документы № 17, 28). Отчеты о работе благотворительных обществ и учреждений систематически печатались в «Губернских ведомостях», издавались отдельными брошюрами (документы № 51, 54).
Символическое единство власти и общества в деле российского благотворения олицетворяли собой Ведомство учреждений императрицы Марии (ВУИМ), Александровский комитет о раненых, Попечительство о трудовой помощи, Романовский комитет и ряд комитетов, образованных в годы Первой мировой войны. Именные благотворительные комитеты и ведомства, их губернские и уездные попечительства, находясь под покровительством членов императорской фамилии и тесно примыкая к органам государственной власти, учреждали и финансировали подведомственные им благотворительные учреждения за счет казны, средств членов царской семьи, частных пожертвований. Выдающееся место в истории русского общественного благотворения на протяжении 120 лет существования занимало ВУИМ. На начало XX в. в состав Ведомства учреждений императрицы Марии входило более 1000 заведений, в том числе женская гимназия в Тобольске, девичий институт в Иркутске, детские приюты в городах Красноярске, Минусинске, Чите, Кяхте, Иркутске, Тобольске, Томске, Барнауле, Якутске. Управление и деятельность приютов определялась «Положением о детских приютах Ведомства учреждений императрицы Марии» (документ № 3).
Проблема детства являлась центральной в деле российского попечения. Первоначальными формами призрения осиротевших детей были усыновление, опека, патронат. Если по каким-либо причинам указанные формы оказывались невозможными, то устанавливалось призрение осиротевшего ребенка детским учреждением. В Сибири постоянное попечение осуществляли воспитательные дома, дома призрения, сиропитательные дома, приюты (земледельческие, трудолюбия, для подкидышей, для детей арестантов, для детей переселенцев, для детей сирот), а временное (частичное) попечение – ясли, дневные приюты, приюты-убежища для беспризорных детей и др. (документы № 15, 35, 57, 59, 70, 96, 101, 105, 117). Распространенной формой социальной поддержки детей из необеспеченных семей служила помощь «недостаточным» учащимся (документы № 75, 78).
Значительную проблему для органов попечения в Сибири составляли ссыльные. Численность уголовных ссыльных в сибирских губерниях в XIX в. составила 800 тыс. (включая членов семей, добровольно последовавших за сосланными) 7 . Именно ссыльные образовывали основной контингент, из которого рекрутировались нищие. Большое распространение нищенство получило в Иркутской и в Тобольской губерниях, меньше было развито в Енисейской губернии (1,0–1,6 % от численности населения) 8 . В Сибири уже в 1830-е гг. появились Тобольское и Томское губернские попечительства о тюрьмах. Их целью являлось улучшение как нравственного и физического состояния арестантов, так и мест заключения. Членами губернских и уездных тюремных комитетов становились чиновники Министерства юстиции, представители власти и интеллигенции. В последующее время сложилась система общественного контроля и попечения тюрем, главную роль в котором играли Общества
7
Сибирь в составе Российской империи / Л. М. Дамешек, А. В. Ремнев (отв. ред.) ; И. Л. Дамешек, Л. М. Дамешек, В. П. Зиновьев и др. М., 2007. С. 278.
8
Левенстим А. Профессиональное нищенство, его причины и форма : Бытовые очерки. СПб., 1899 // Антология социальной работы: в 5 т. Т. 2. Феноменология социальной патологии / сост. М. В. Фирсов. М., 1995. С. 36.
В конце XIX в. в Сибирь началось массовое движение переселенцев. Их приток особенно возрос в годы столыпинской аграрной реформы. Историки приводят массу примеров, иллюстрирующих бедственное положение переселенцев: голод, неустроенность, эпидемические заболевания, скопление в городах огромных масс бродячего, бесприютного люда. Это активизировало проблему организации социальной помощи в сибирском регионе. В городах стали появляться ночлежные дома, заведения дешевого питания, дома трудолюбия (документы № 31, 42, 49, 50, 51, 79, 81, 92, 93, 102, 104).
В 1899 г. Министерство внутренних дел на основании опыта Москвы выпустило циркуляр о том, что при городских управах должны создаваться участковые попечительства о бедных, нацеленные на организованную борьбу с бедностью и нищетой. Работа их основывалась на индивидуализации помощи, которая проявлялась в том, что попечение о каждом бедном поручалось особому лицу (попечителю), а сама помощь оказывалась «соразмерно со свойствами и потребностями» нуждающегося, т. е. была дифференцированной (документ № 30). Примером для деятелей попечения служила так называемая Эльберфельдская система (документ № 97).
В кризисные периоды – неурожаев, наводнений, пожаров, экономических спадов, войн – резко увеличивалось число людей, нуждавшихся в экстренной попечительской помощи. В оказании им интенсивной кратковременной помощи интегрировались силы общественной и частной благотворительности, правительства, православной церкви. Из членов городских дум и управ создавались особые комиссии для определения размера ущерба потерпевшим, организации им помощи (предоставление подвод, временного жилья, питания и др.), распределения между ними средств из благотворительных капиталов (документы № 23, 121, 122).
Помощь жертвам стихийных бедствий в мирное время призвано было оказывать Российское общество Красного Креста (РОКК), имевшее свои отделения в ряде сибирских городов. Первоначально, в 1867 г., оно создавалось как «Общество попечения о больных и раненых воинах» и активно участвовало в организации медико-санитарной части в военное время.
Значимым для развития женского медицинского образования и ухода за больными стало создание общин сестер милосердия (документы № 43, 68). Профессия сестры милосердия «вплоть до начала ХХ в. в России никогда не считалась престижной и всегда увязывалась с самой черной работой, которую должны были выполнять люди из простонародья, вынужденные этим зарабатывать себе на пропитание» 9 . Сестры милосердия ухаживали за больными в военных госпиталях, больницах губернских тюремных комитетов и приказов общественного призрения. По мнению американского историка Р. Стайтса, эйфория первой волны патриотизма, захлестнувшая Россию после начала Первой мировой войны, «захватила русских интеллигенток. Медицинское, сестринское дело стало для них символом гражданственности» 10 . Повсеместно организовывались временные курсы сестер милосердия. При местных отделениях РОКК из известных женщин-общественниц создавались Дамские комитеты, которые принимали пожертвования, заготавливали и отправляли в действующую армию белье, теплую одежду, подарки (документ № 113).
9
Пастернак А. В. Очерки истории общин сестер милосердия. М., 2001. С. 3.
10
Цитируется по: Щербинин П. П. Военный фактор в повседневной жизни русской женщины в XVIII – начале XX в. : монография. Тамбов, 2004. С. 389.