Социология вещей (сборник статей)

Коллектив авторов

Schutz A. Collected Papers II: Studies in Social Theory / Ed. and introduced by A. Broodersen. The Hague: Nijhoff, 1964.

Schutz A. The Phenomenology of the Social World. Evanston, 111.: Northwestern Uni versity Press, 1967.

Serres M. Le Contrat naturel. Paris: Editions Francois, 1990.

Sheldrake R. The Rebirth of Nature. London: Rider, 1991.

Smith C. W. The Mind of the Market. London: Groom Helm, 1981.

Stone A. R. The War of Desire and Technology at the Close of the Mechanical Age. Boston: mit Press, 1996.

Streissler E. W. Hayek on Information and Socialism // TheEconomics of F. A Hayek / M. Colonna, H. Hagemann, O. Hamouda (eds.). Vol. 2. Aldershot: Elgar, 1994.

Swedberg R. Markets as Social Structures // The Handbook of Economic Sociolo gy / N. Smelser, R. Swedberg (eds.). Princeton: Princeton University Press, 1994.

Swedberg R. New Economic Sociology: What Has Been Accomplished, What Is Ahead? // Acta Sociologica. 1997. Vol. 40. P. 161–182.

Turkic S. Life on the Screen. New York: Simon and Schuster, 1995.

Uzzi B. Social Structure and Competition in Interfi rm Networks: The Paradox of Em-beddedness // Administrative Science Quarterly. 1997. Vol. 42. P. 35–67

Wallerstein I. The Modern World System. New York: Academic Press, 1974.

Wallerstein I. The Capitalist World-Economy: Essays. Cambridge: Cambridge Univer sity Press, 1980.

Walzer M. The Communitarian Critique of Liberalism // Political Theory. 1990. Vol. 18. No. 1. P. 6–23.

Waters M. Globalization. London: Routledge, 1995.

White H. Where Do Markets Come From?//American Journal of Sociology. 1981. Vol. 87. P. 517–47

Wiley N. The Semiotic Self. Chicago: University of Chicago Press, 1994.

Zaner R. The Problem of Embodiment: Some Contributions to a Phenomenology of the Body. The Hague: Nijhoff, 1964.

Zerubavel E. Hidden Rhythms. Schedules and Calendars in Social Life. Berkeley, ca: University of California Press, 1981.

Брюно

Латур

Когда вещи дают отпор: возможный вклад «исследований науки» в общественные науки [244]

244

Первая публикация: Латур Б. Когда вещи дают сдачи: возможный вклад «исследований науки» в общественные науки / Пер. О. Столяровой // Вестник МГУ. Сер. «Философия». 2003. № 3. (Latour B. When things strike back: a possible contribution of ‘science studies’ to the social sciences // British Journal of Sociology. 2000. Vol. 51. № 1.) – Прим ред.

Введение

Не помню, какой именно известный философ остроумно заметил: все обстоит превосходно с общественными науками за исключением двух слов: «общественные» и «науки». Хотя смена тысячелетий сама по себе не имеет большого значения (разве, что для истовых христиан, для которых она является событием в истории Спасения) и хотя тысячи лет – слишком серьезный срок для юных общественных наук, которые насчитывают самое большее несколько веков, все же год 2000 – это неплохой повод еще раз поразмыслить над претензией общественных наук быть именно науками об общественном.

Время располагает к этому: в последние двадцать пять лет небольшая предметная область социологии, известная как «исследования науки и техники» (STS), несколько прояснила, что такое естественные науки и поставила под сомнение само понятие общества. А потому вопрос об общественных науках может прозвучать сейчас по-новому: чем они являются в свете социологии естественных и общественных наук? Какие перспективные области исследований они открывают? Задача нелегкая, ведь STS совершили скачок, сравнимый разве что с появлением первых млекопитающих в эпоху динозавров. Те сначала незаметно обживали свои скромные ниши, чтобы, дождавшись благоприятного момента, ворваться на множество новых территорий. Хотя я не думаю (и не надеюсь!), что комета уничтожит «динозавров», я уверен, STS начнут играть более заметную роль в непростой экологии общественных наук, как только смерть хотя бы немногих традиционных Важных Проблем предоставит место для их распространения. Сейчас STS еще едва различимы, поэтому их вклад в магистральное обществоведение не так легко заметить [245] .

245

Для введения в проблематику см. (Jasanoff, Markle, Peterson, Pinch, 1995). Для дальнейшего чтения см. (Biagioli, 1999). Для знакомства с новейшими и наиболее значительным результатами см. (Knorr-Cetina, 1999).

Рассмотрим официальную версию: исследования науки и техники расширяют ряд «социально интерпретируемых» феноменов, добавляя к ним те, которые прежде оставались за пределами социологического рассмотрения. Здесь речь идет о таких феноменах, как материя, производительность, объективность, которые традиционно не вписывались в рамки социологического исследования, поскольку было хорошо известно, что работа обществоведов ограничивается социально релевантными темами. Например, если велосипедист, наткнувшись на камень, слетел с велосипеда, обществоведам, они

сами признаются [246] , нечего сказать по этому поводу. Но стоит вступить на сцену полицейскому, страховому агенту, любовнику или доброму самаритянину, сразу же рождается социологический дискурс, потому что здесь мы получаем ряд общественно значимых событий, а не только каузальную смену явлений. Представители STS не согласны с таким подходом. Они считают социологически интересным и эмпирически возможным анализировать механизм велосипеда (Bijker, 1995), дорожное покрытие, геологию камней, психологию ранений и т. п, не принимая разделение труда между естественными и общественными науками, основанное на дихотомии материи и общества. Несмотря на то, что такая уравновешенность («симметрия», выражаясь профессиональной лексикой) вызывает ожесточенные дискуссии в нашем лагере, все участники STS согласны относительно следующего: общественные науки должны выйти за пределытой сферы, которая до настоящего времени считалась сферой «общественного» (Bloor 1991 [1976]; Law 1986).

246

Здесь, очевидно, аллюзия на текст М. Вебера о категориях понимающей социологии: «Случайное столкновение велосипедистов мы не назовем общностно ориентированными действиями, но их предшествующие попытки избежать инцидента, а также их возможную „потасовку“ или попытку прийти к мирному „соглашению“, мы уже относим к действиям упомянутого типа» (Вебер, с. 509) – Прим ред.

Итак, по случаю смены символов, которыми мы (развитая часть некоторых богатых обществ) исчисляем годы, я хочу поднять вопрос о том, насколько изменится обычный предмет общественных наук, если они займутся природными феноменами.

Успехи неудач

Первая трудность состоит в необходимости выйти за пределы «общественного», чтобы увидеть природные и материальные объекты. Не могу удержаться от соблазна выразить ситуацию с помощью парадокса. Если социальная интерпретация естественных наук состоялась, значит – она провалилась, а вместе с ней и все общественные науки. Если же она неудачна, то она интересна, но до того бессодержательна, что мы теряем предмет изучения и вряд ли можем считать себя учеными. И в том, и в другом случае исследования науки и техники появляются как fatumобщественных наук. Я собираюсь защитить этот парадокс, прежде чем в следующем разделе перейти к положительным (хотя и нелогичным) характеристикам вклада STS в общественные науки.

Что для респектабельных общественных наук означало бы дать природным феноменам социальную интерпретацию? Показать, что кварк, микроб, закон термодинамики, инерциальная система наведения и т. п. в действительности суть не то, чем они кажутся – не подлинно объективные сущности внеположной природы, а хранилища чего-то еще, что они преломляют, отражают, маскируют или скрывают в себе. Этим «чем-то еще» в традиции общественных наук непременно выступают некие социальные функции и факторы. Так, социальная интерпретация в конечном счете подразумевает способность заместитьнекоторый объект, относящийся к природе другим,принадлежащим обществу, и показать, что именно он является истинной сущностью первого (см. в высшей степени мастерский и доходчивый анализ в Hacking 1999).

У обществоведов достаточно оснований полагаться на эффективность этой стратегии – ведь она, по их мнению, работала в парадигматическом примере с религией в XIX веке, когда складывались общественные науки. Обществоведы без особого труда убедили себя: чтобы объяснить ритуалы, верования, видения или чудеса (т. е. трансцендентные объекты, каковым акторы приписывают свойство быть первопричиной какого-либо действия) вполне допустимо (хотя и не всегда легко) заместитьсодержание этих объектов функциями общества, которые были скрыты в этих объектах и имитированы ими. Такие типы объектов были названы фетишами, т. е. метками чего-то еще (генеалогию см. Pietz 1985). Как только произошла подменаложных объектов, относящихся к верованиям, истинными объектами, относящимися к обществу, ничего больше в религии не заслуживает внимания, кроме социальных сил, которые она умело скрывает и символизирует. Поэтому когда наши коллеги слышат о существовании подрубрики их дисциплины, которая направлена на феномены науки и техники, им не остается ничего другого, как предположить, что STS хотят сделать для материальности и объектности то же, что было сделано сначала для религии, а впоследствии для множества других предметов – поп-культуры, мультимедийных исследований, политики, искусства, закона, гендерных феноменов и т. д. – то есть перенаправить внимание с ложного объекта на истинный, выводимый из общества.