Шрифт:
Повесть сказка для взрослых.
Посвящаю моим друзьям Евгению и Оксане Андреевым.
Глава первая.
Яркий луч света ослепил, как только я хотел наклониться и поднять… но что?.. Я хорошо помнил, что хотел что-то поднять… что-то прекрасное, но что?.. не мог вспомнить. Вероятно на время, пусть на доли секунды, я потерял сознание. Но в следующее мгновение уже полностью осознавал реальность окружающего мира. Только никак не мог вспомнить что-то очень важное, что мне захотелось плакать.
Откуда
… И боль!.. невыносимая боль. В глазах темно, хоть и понимал, что день и ярко светит солнце. Всё тело дрожало, будто через него пропустили электрический ток. Стоять на ногах не было сил, и я упал на колени. Впереди, в темноте стал проявляться свет, где-то очень далеко, но чувствовалось, что свет приближается. И вот в этом свете стал появляться объективный мир. Сначала я увидел вдалеке лес. Удивительно… в полукилометре видел чётко лес, в деталях мог описать каждое дерево, каждую ветку на этом дереве, каждый листик, а вот то, что ближе тонуло в мареве расплывчатости.
Выходило всё наоборот – то, что близко, то далеко, а что далеко, то близко. Тем не менее, свет приближался, и следом обнажался мир всё ближе. И тогда рассудком начал понимать, что непроизвольно сфокусировал зрение на горизонте, там, где появился этот луч. Теперь же потихоньку начал приближать фокус зрения к нормальному виденью.
Но! Что это? Не доходя метров двадцать до меня, свет остановился, точнее не свет… а день. Из прозрачности дня стал собираться образ. И этот образ был прекрасен. Это была молодая, прекрасная женщина в платье самого рассвета, на котором живыми бриллиантами сверкали капельками росы, которые таяли на глазах и тоненькими струйками стекали вниз, создавая дивный узор, через который просачивалась живая, манящая, изумительная нагота женского тела. Одна струйка прошла по тугой груди и остановилась возле соска, словно подумав чуть, уже двумя струйками устремилась вниз, оставив чёткое очертание соска.
«Ах! Какая красота!.. Вернуть бы годиков двадцать» – подумал я, но тут же отбросил эту мысль. Ведь тогда, скорее всего в сердце бы появилось желание, а это похоть. Зато сейчас, уже в зрелом возрасте, можно просто наслаждаться красотой самой феи рассвета. Хотя… поймал себя на мысли, что совсем не чувствую себя зрелым. Скорее наоборот, чувствовал себя грудным младенцем, а эту дивную женщину своей очаровательной мамой. Более того, казалось, что я её знаю, и знал всю свою жизнь.
Вспомнил! Я её знаю. Это та дивная фея из моего далёкого детства. Тогда я, будучи маленьким четырёхлетним ребёнком, увидел сознательно её первый раз. Она появилась тогда, когда я бежал по цветущей поляне. Целая поляна цветущих ромашек. Ромашки доставали мне до груди, некоторые были даже выше. И… я видел её, только не в этом платье. Тогда она была одета в платье заката, которое отливало оранжевым светом, на фоне синего, даже не синего – фиолетового неба. И она с надеждой в глазах, смотрела на меня, будто звала к себе, понимая, что я не пойду.
Но!.. Я пошёл, даже не пошёл, а побежал. Ромашки и трава заплетали мне ноги, но это не останавливало. Собрав все силы и смеясь от какой-то дикой радости, я бежал, бежал, бежал. Тогда что-то грубо остановило… но что? Ах да!.. Вспомнил!.. кто-то схватил за руку и привлёк к себе. Ах!.. это ж мама! Она с испугом смотрела на меня, крепко держа за маленькие плечи. Я вырывался, плакал, просил, но безрезультатно. Тогда я укусил маму за руку, и она, вскрикнув, отпустила.
Быстро повернувшись, я хотел снова бежать к той прекрасной тёте из воздуха, но… её не было, нигде не было. Только день, солнце и много-много ромашек. И я заплакал. Потерялась, как мне тогда казалось, сама сказка, которая была для меня гораздо большей реальностью, чем весь окружающий мир. Конечно, сейчас я прекрасно понимал, что мама не при чём, ведь она то её не видела. Это была моя сказка, а не её.
Но я помнил, помнил эту сказку всю свою жизнь, и она, как мне казалось, помогала мне всегда, потому как с уходом дивной феи заката, уходила реальная нереальность, а на смену ей шла очевидность, которая пугала. Казалось, в своей реальности я всё знал, всё понимал. Там было всё дружелюбное, любящее, понятное, в то время, как очевидность была груба, плотна и жестока. Она постоянно почему-то причиняла боль.
Пока в памяти прошли эти воспоминания, женщина проявилась полностью. Она подошла, как подплыла, так близко, что можно дотянуться до неё рукой. Но она протянула свои милые руки первой:
– Ты почему меня встречаешь на коленях? Вообще-то я другое представляла.
– Что другое?..
– Что заключишь меня в объятия свои.
Я недоуменно посмотрел, не помышляя ничего.
– Ты кто?
– Твоя супруга.
Сердце моё остановилось вдруг, и я почувствовал всю комичность ситуации. Стою придурком старым на коленях перед красивой, молодой, прекрасной женщиной.
– Почему придурком старым? Может молодым? – промолвила, как окатила водичкой родниковой.
– Ты что, читаешь мысли?
– А разве мысли выражаются словами?
– А как?
– Мысли одеваются словами, а выражаются образами чувств.
– А- а-а!.. – опять глупо произнёс.
Но что-то и во мне меняться стало, я почувствовал упругость тела своего, эластичность, свойственную молодому телу. Непроизвольно стал осматривать себя. Интересно, я вовсе был не старым и даже не зрелым, а вполне нормальным молодым мужчиной.
<