Сокол и цветок
Шрифт:
– Джезмин, перестань думать обо мне и вспомни о себе!
– Обещай, что ты тоже ускользнешь отсюда. Я пришлю людей Фолкона помочь тебе. Господи, ты ведь пожертвовала своей жизнью ради меня!
– Именно поэтому ты должна убраться отсюда, пока еще не слишком поздно!
Джезмин прикусила губу, чтобы не всхлипнуть. Трясущимися руками она натянула перчатки, взяла маленький кнут для верховой езды и, открыв дверь, остановилась как вкопанная: за порогом оказались два высоченных мускулистых стражника.
– Дайте пройти, – велела Джезмин.
– Нам приказано никого не выпускать. Вы никуда не пойдете, миледи.
– Чей это приказ? – взвилась девушка.
Но
– Немедленно отпустите мою внучку, негодяи, пока я не послала ваши души прямиком в ад!
– Госпожа Уинвуд, нам велено проводить вас в вашу спальню, где вы должны оставаться.
– Неужели нисколько не боитесь моих темных сил?– зловеще прошипела старуха.– Смотрите, я...
– Боимся, госпожа, но страшимся короля больше, чем самого дьявола, – умоляюще пролепетал один.
– Не проклинайте нас, госпожа Уинвуд, мы люди подневольные.
– Я наложу заклятье не только на вас, но и на детей ваших, если не отведете меня к королю, – пригрозила Эстелла.
Стражники переглянулись, и второй едва заметно кивнул.
– Войди, Джезмин, и запри дверь, пока я не вернусь, – велела бабка.
Минуты тянулись бесконечно. Джезмин хотелось вопить, кататься по полу. Она стянула перчатки, швырнула кнут через всю комнату и начала нервно метаться из угла в угол. Шло время, минуты превратились в часы. Беготня окончательно измотала девушку, страх постепенно вытеснил гнев и раздражение. Джезмин рухнула на постель и впервые по-настоящему представила, что ужасная свадьба и самом деле состоится. Сама мысль была непереносима, и девушка попыталась выбросить ее из головы. Черные тени, протянувшиеся из всех углов еще больше лишали присутствия духа. Что, если Эстелла попыталась пригрозить королю и тот велел ее арестовать? Что, если Жервез не сможет найти де Берга? А если каким-то чудом и сумел, успеет ли де Берг? Вдруг он попросту не захочет спасать ее? Ведь Фолкон ни за что не сможет устоять против такой непобедимой силы, как Честер и король Джон!
Конечно, она может броситься к ногам короля, умолять не отдавать ее Честеру... но знала, какую цену запросит Джон. Сделает своей игрушкой в постели? Такая судьба ужасала девушку еще больше, чем жизнь с Честером.
Единственное, что остается, – просить о пощаде самого Честера. Надежды почти не оставалось, девушку охватывало все большее отчаяние. Только перед рассветом она, окончательно обессиленная, заснула и, проснувшись как от удара, поняла, что уже довольно поздно, хотя небо было по-прежнему темным – шел сильный ливень. Снова ужас до тошноты сжал внутренности. Настал день, когда ее жизнь будет навеки погублена. День, который кончится кошмаром.
Джезмин распахнула дверь.
– Где госпожа Уинвуд? Немедленно отведите меня к ней!
– Она в своей опочивальне. Вам незачем волноваться за ее благополучие, ее комната хорошо охраняется.
Стражники были другие. Если их успели сменить, значит, нет надежды, что они уснут и можно будет сбежать. И тут Джезмин заметила на их дублетах герб Честера.
– Тогда ведите меня к графу Честеру, его покои чуть дальше по коридору.
Стражники нерешительно переглянулись, но девушка настаивала:
– Если не согласитесь, я закричу во все горло и скажу, что вы пытались взять меня силой.
Она уже открыла рот и набрала в легкие побольше воздуха, как огромная ладонь запечатала губы.
– Хорошо, миледи, не вынуждайте нас причинять вам боль. Мы не хотим вам зла, особенно в день вашей свадьбы.
Они проводили ее к покоям Честера. Стражник поднял было руку, чтобы постучать, но Джезмин, рывком распахнув дверь, ворвалась в комнату.
Ранулф де Бландвилл, в бархатном халате, сидя за столом, завтракал. Джезмин, все еще задыхаясь, прислонилась к стене. Он тут же встал и подошел к девушке. Честер в халате выглядел куда более зловеще, чем полностью одетый, и ноги Джезмин затряслись от страха.
– Милорд граф, – выдохнула она, – пожалуйста, помогите мне, вы единственный, к кому я могу обратиться.
– Немедленно объясните, во имя Господа, что вы сделали со своими волосами и почему на вас эта омерзительная одежда? – допытывался он.
– При чем тут одежда, – вспыхнула Джезмин, – если вся моя жизнь вот-вот будет разрушена?!
Взбешенный оскорблением граф стиснул зубы; оспины белыми пятнами выступили на лице. Протянув руку, он развязал кожаный ремешок. Копна волос обрушилась на плечи девушки, и граф облегченно вздохнул.
– Когда я приобретаю предмет искусства, обычно плачу за красоту.
– Боже, почему вы не хотите меня слушать?– в отчаянии выкрикнула она.– Я не хочу выходить замуж ни за кого, а тем более за вас!
Только теперь девушка сообразила, что не стоило говорить с графом в столь дерзком тоне. На скулах Честера мгновенно выступили красные пятна.
– Вы оскорбляете меня, миледи, своими словами и нарядом. Немедленно переоденьтесь!
– Ни за что, – спокойно ответила она.
Вена на лбу Честера набухла и начала пульсировать. Схватившись за вырез дублета, он с силой дернул. Ткань не выдержала. Под дублетом у девушки была лишь тонкая сорочка. Джезмин почувствовала, как кровь отлила от лица; сердце, казалось, остановилось. Груди вздымались под непроницаемым взглядом Честера. В эту минуту он напомнил ей змею.
– Почему я должна выходить за вас замуж? – умоляюще прошептала она, почти рыдая.
– Потому что я купил тебя, – откровенно объяснил Честер, безжалостно стиснув нежные груди. – Заплатил за это... и за это.– Он бесцеремонно сунул руку между бедер Джезмин, сжал мягкий холмик – мужские бриджи почти не защищали ее. Из груди Джезмин со всхлипом вырвался воздух, и граф тут же отнял пальцы.– Я пошлю женщин вымыть тебя и одеть, как подобает невесте могущественнейшего вельможи в королевстве. Венчание состоится в шесть часов в часовне Глочестерского собора.– Глаза его сузились.– И смотри, чтобы сегодня вечером выглядела прекраснее, чем всегда! – Открыв дверь, он почти швырнул ее стражникам.– Отведите ее в опочивальню, пока не настанет время идти в церковь.
Ошеломленная неслыханным двуличием и коварством этого человека, Джезмин, спотыкаясь, вернулась к себе.
Глава 24
Жервез проклинал небеса, по воле которых лил непрестанный дождь, начавшийся еще до того, как его конь успел покрыть десять лиг. Через три часа он был вынужден снизить головокружительную скорость, боясь, что жеребец попросту сломает шею – копыта скользили в непролазной густой грязи. Переодеваться в сухую одежду не было смысла – Жервез уже промок до костей и через несколько минут вымокнет снова. Он не успел тщательно продумать маршрут и, положившись скорее на судьбу, держался северо-восточного направления, поскольку Нортхемптон был почти на середине пути. Там и придется принять трудное решение, но пока Жервез откладывал его, сколько мог.