Сокровенные тайны (За семью печатями)
Шрифт:
— Значит, твоя мать была исключением?
— Да, — тихо согласилась она.
— А что говорит та женщина Ламберта?
— Ничего. Он не хочет называть ее имя. Если она все же существует, то наверняка живет где-то поблизости. Иначе какой смысл скрывать ее? Постараюсь нащупать ее след, как только вернусь в Пурселл.
— А кто сказал, что ты вернешься? До этих слов Алекс, разговаривая, ходила по комнате. Но тут она снова опустилась на стул.
— Грег, я должна вернуться, — умоляюще сказала она. — Я не могу бросить все на середине. Мне нужно довести расследование до конца, даже если убийцей окажется сам губернатор.
Кивком головы Грег указал на телефон.
— Он будет звонить мне сегодня, чтобы узнать, прекратила ли ты расследование. Ждет, что я скажу «да».
— Даже если это означает, что убийство останется нераскрытым?
— Судья Уоллес убедил его, что тебя просто муха какая-то укусила и что это всего лишь твоя личная вендетта.
— Но это не так.
— Не уверен. Сердце ее замерло.
— Значит, вы тоже так считаете?
— Ага, считаю. — Он говорил тихо, скорее как друг, чем начальник. — Кончай с этим, Алекс, пока мы еще разговариваем друг с другом спокойно и пока я окончательно не изгадил отношения с губернатором.
— Но вы ведь дали мне месяц.
— Это можно и отменить.
— Да у меня осталось всего чуть больше недели.
— За этот срок ты можешь столько дров наломать!
— Но могу и докопаться до правды.
На лице у него было написано сомнение.
— То ли да, то ли нет. А у меня тут лежат дела, которым нужен твой глаз специалиста.
— Я сама оплачу расходы. Считайте, что я в отпуске.
— В таком случае я не могу санкционировать то, что ты там предпримешь.
— Что ж, прекрасно.
Он упрямо покачал головой:
— Не могу я разрешить тебе этого, как не разрешил бы несовершеннолетней дочери пойти на свидание без презерватива в сумочке.
— Ну пожалуйста, Грег.
— Господи, до чего же ты упряма. — Он вынул из пачки сигарету, но не зажег ее. — Знаешь, кто особенно занимает меня в этом деле? Судья. Если бы выяснилось, что он так же невинен, как волк в овечьей шкуре, хорошую свинью мы бы подложили губернатору.
— Что-то ваши метафоры плохо сочетаются.
— Какой у тебя компромат на судью?
— Неприязнь и ничего более весомого. Этакий суетливый человечек, нервный, с бегающими глазками. — Она с минуту подумала. — Впрочем, кое-что показалось мне очень странным.
— А что именно?
— Стейси, его дочь, вышла замуж за Джуниора Минтона всего через несколько недель после смерти Седины.
— Это не преследуется законом, если только они не брат и сестра.
Она бросила на него пронзительный взгляд.
— Стейси не… ну, не тот тип, что нравится Джуниору, понимаете? Она ведь все еще любит его. — Алекс вспомнила случай в туалетной комнате Охотничьего клуба. — Джуниор очень хорош собой. Стейси ему явно не пара.
— Может, у нее это место золотое.
— Об этом, признаться, я как-то не подумала, — сухо заметила Алекс. — Чтобы спать с ней, ему незачем было жениться. Но раз он женился, значит, у него была на то очень веская причина. Вдобавок Стейси мне солгала: сказала, что в тот день вернулась из Галвестона и распаковывала дома вещи, однако и словом не обмолвилась о том, что в конюшне в тот день тоже была.
Грег в раздумье покусывал нижнюю губу, затем сунул в рот сигарету и щелкнул зажигалкой.
— И все же этого слишком мало, Алекс. — Он выдохнул сигаретный дым. — Я вынужден послушаться своего внутреннего голоса и отозвать тебя.
Минуту они молча смотрели друг на друга, затем она не торопясь открыла сумочку и, достав два белых конверта, толчком пододвинула их в его сторону.
— Что это?
— Моя просьба об увольнении и заявление в суд о намерении возбудить гражданский иск против Минтонов и Рида Ламберта.
Он чуть не проглотил сигарету.
— Что? Не может быть?
— Может. Я непременно сделаю это. У меня достаточно улик, чтобы начать против них гражданский иск о возмещении ущерба за убийство моей матери. Я сдеру с них столько денег, что вопрос об открытии ипподрома уже не будет их волновать. Карьера Рида Ламберта тоже полетит к чертовой матери. В тюрьму они не сядут, но потеряют все.
— Если ты выиграешь.
— А это уже не будет иметь значения. В гражданском иске они не могут, сославшись на Пятую поправку, отказаться от дачи показаний, чтобы избежать изобличения. Ведь, что бы они ни утверждали, всем будет ясно, что они лгут. И Комитету по бегам придется отменить свое решение и аннулировать лицензию на ипподром и тотализатор.
— Значит, все дело сводится к деньгам? — воскликнул он. — Так ты этого все время добивалась?
Ее бледные щеки вспыхнули красными пятнами.
— Как вы смеете говорить мне подобное? Это низость. Я требую извинений.
— Ладно, извини. Но ты всерьез решила?
— Да.
Он размышлял минуту-другую, потом буркнул:
— По-моему, с головой у меня что-то не в порядке. — И, строго погрозив Алекс пальцем, добавил:
— Не лезь на рожон, черт побери. Сначала хорошенько заряди оба ствола, а потом уж выходи на охоту, особенно на такого зверя, как Уоллес. Если промажешь и меня ухватят за задницу, я скажу, что ты просто непослушная девчонка и к твоим действиям я никакого отношения не имею. А конечный срок остается прежним. Поняла?
— Поняла, — сказала она, вставая. — Я свяжусь с вами, как только узнаю что-нибудь новое.
— Алекс!
Она была уже у двери. Когда она обернулась, Грег спросил:
— Что с тобой происходит?
— Вы о чем?
— У тебя такой вид, будто тебя только что сняли с креста.
— Просто устала.
Он не поверил, но промолчал. После ее ухода он придвинул к себе конверты, которые она бросила на стол. Вскрыл один, затем поспешно другой.
И тут Грег Харпер буквально выпрыгнул из-за стола и рванулся к двери.