Сокровища капитана Ермакова. Тетрадь вторая
Шрифт:
Все сомнения исчезли. Они были у цели.
Необычайное возбуждение охватило искателей клада. Правда, никакого дома не было. Очевидно, его перед затоплением разобрали и перевезли на новое место. Но не дом интересовал капитанов.
Они искали каменный сарай и старый дуб. Дуба тоже не было, но сохранился большой пень. Его посчастливилось обнаружить Артуру Грэю. А неподалёку от пня темнел полуразвалившийся каменный сарай.
По знаку Грэя знаменитые капитаны
Включив электрический фонарь, первым проник в сарай Василий Фёдорович. Нетерпеливый Тартарен попытался его опередить. Он вплыл в разбитое окно сарая, но зацепился ранцем с кислородным прибором за раму и застрял. Увидев толстяка в столь затруднительном положении, Немо и Дик Сэнд поспешили на помощь и с трудом вытащили его за ноги.
Остальные капитаны уже были внутри. Лучи фонарей освещали пустые углы вместительного сарая. Мюнхаузен подобрал поломанную лопату и начал раскапывать ил. Лопата ударилась о какой-то металлический предмет. Все насторожились. Что-то блеснуло в мутной воде. Неужели они нашли клад?
Но нет, Гулливер и Робинзон вытащили из-под ила лишь дырявое цинковое корыто.
Дальнейшие поиски были бесполезны. Очевидно, кто-то здесь уже побывал и, вероятно, еще до затопления Братска-Первого.
Что же произошло дальше?
К сожалению, несколько следую ших страниц судового журнала были размыты водой. Правда, вода в Братском море пресная, но эта часть истории поисков клада оказалась безвозвратно утраченной.
В этом следует винить Дика Сенда. Несмотря на советы друзей, юноша пытался вести записи во время разыгравшегося шторма.
Память сохранила только обрывки воспоминаний…
Страшная буря выбросила плот «Кон-Тики» на правый берег. Пришлось долго откачивать Мюнхгаузена, набравшегося не столько воды, сколько страха. Потом капитанам удалось незаметно забраться в кузов грузовика, стоявшего у пристани в ожидании отправки в Братск.
Они долго ехали по шоссе через тайгу, быстро приближаясь к Братску-Четвертому…
Какова же была цель этого ночного путешествия? Найти Аглаю Петровну! Председатель клуба Василий Федорович был убежден, что после затопления Братска Первого сестра такого человека, как капитан дальнего плавания Ермаков, была с почетом переселена в Братск — Постоянный.
Запомнился один дорожный случай. В кузове грузовика лежали ящики с фабричной этикеткой — крем «Тайга». Тартарен утверждал, что это лучший бисквитный крем и предложил всем его отведать. Вы бы видели его лицо, когда он, открыв тюбик, лизнул пахучую светлую мазь. Как выяснилось потом, крем «Тайга» — это отличное средство от мошкары.
Но вернёмся к дальнейшим записям в вахтенном журнале.
Глубокой ночью капитаны въехали в Братск-Четвёртый, расположенный на скале Журавлиная Грудь. Они проследовали через этот городок без остановок и оказались на огромной двухэтажной эстакаде. Она протянулась над плотиной Братской ГЭС, соединяя оба берега.
По одному из этажей эстакады мчался поезд. Протяжный гудок электровоза далеко разносился над морским простором. А по другому этажу неслись легковые автомобили, автобусы, грузовики и среди них наш книжный автофургон.
Притихшие путешественники, прильнув к маленьким окошкам, любовались ночной панорамой нового Братска… Братска-Постоянного!
Перед ними, как в сказке, возникали кварталы большого города, опутанного гирляндами электрических огней.
Как только машина въехала на мыс Пурсей и капитаны очутились на левом берегу, они выскочили из кузова на повороте дороги.
Это был очень разумный поступок — дальнейший маршрут грузовика был им совершенно неизвестен, как, впрочем, и адрес Аглаи Петровны.
Никто не знал, что делать дальше.
А вдали у причалов порта постепенно гасли огни.
На улицах Братска уже не горели фонари и не светились окна. И только гребень плотины с эстакадой были по-прежнему залиты светом.
— Ах, медам и месье, — грустно произнёс Тартарен, — ночь быстро пройдёт. На рассвете запоют петухи, и — увы — нам придётся вернуться на книжные полки… с пустыми руками!
— Позвольте уточнить, достопочтенные друзья, — грустно добавил Гулливер. — Посмотрим в глаза прискорбным обстоятельствам. Мы вернёмся с неразгаданной тайной на борту.
Все приуныли. Неожиданно прозвучал милицейский свисток. К ним приближался постовой милиционер.
— Свистать всех… куда-нибудь, — растерянно пробормотал бесстрашный охотник на львов.
— Не привлекайте внимания, — тихо приказал Немо. По знаку капитана корвета все члены клуба нырнули в боковую калитку городского сада.
Тревога была напрасной. Милиционер спокойно прошёл мимо калитки. Его интересовал мотоцикл с коляской, видимо, нарушивший какие-то правила уличного движения.
Капитаны шли по пустынной аллее, оживлённо переговариваясь между собой. Они никак не могли договориться о курсе своего путешествия по Братску. А каждый моряк, и даже юнга, знает, что проложить курс, не зная координат, ещё никому не удалось.
Вдруг их внимание привлекла какая-то старинная башня, сложенная из почерневших брёвен…
Протерев очки, Гулливер прочитал надпись на мемориальной доске:
Капитаны с большим интересом обошли вокруг башни.
— Мне вспоминаются строки из книги «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное», — сказал Василий Фёдорович. — В давние времена он был сослан в Сибирь как раскольник и враг патриарха. Аввакум первый дал описание Ангары… «Горы высокие, дебри непроходимые, утёс каменный, как стена стоит, и поглядеть заломя голову…»