Сокровища Кенигсберга
Шрифт:
– И все? – уточнил подполковник.
– Все пока, – пожал плечами Сергей, – что там еще за полчаса о человеке узнаешь?
– Боялся он очень, – добавил майор, – видя, что Крайнев несколько помрачнел, – руки у него так и тряслись, да и дергался он, видно думал, что за ним уже пришли и сейчас его отволокут в КПЗ.
– Боялся – это хорошо, – сразу расцвел Крайнев, – значит, есть за что. Таким образом, у вас на этого деятеля на данный момент ничего нет?
– Все как на духу, – ответил за обоих Илья.
– В таком случае за работу, братцы, – картинно указал вытянутой рукой в сторону гаража подполковник – открывайте ворота, вскрывайте
Юрий с трудом открыл будто налитые свинцом веки и, медленно поворачивая голову, огляделся по сторонам.
«Я брежу или как, – подумал он, – что-то этот интерьерчик мне сильно напоминает какую-то сауну».
Опершись рукой на свою лежанку, он со стоном сел.
И действительно, гладко выструганные некрашеные доски, кирпичный массив печки с покатыми боками наваленных в нее гранитных валунчиков, двойные полати могли встретиться только в сауне. Юрий посмотрел вниз. Он был одет только в майку, трусы и носки. Вся остальная одежда отсутствовала. Преодолевая ломоту во всем теле, он поднялся и, приблизившись к двери с небольшим круглым окошечком, навалился на нее всем телом. Дверь только слабо скрипнула.
«Вот так вот, Юрий Александрович, – покачал он головой, – допрыгались вы, сударь, доигрались».
Он отпрянул от запертой двери и двинулся обратно к той полке, на которой перед этим лежал. На небольшом узорчатом столике в углу парной он вдруг заметил две пластиковые бутылки с лимонадом и несколько пластиковых же стаканчиков.
«Как мило, – пробормотал он, ощутив в этот момент сильную жажду, – хозяева здесь, видать, неплохие люди, хоть и заперли меня, но о воде для питья все же позаботились».
Свернув непослушными пальцами крышку с бутылочки «Фанты», он поднес ее к губам и, не отрываясь, выпил сразу две трети.
«Фу-у, – удовлетворенно выдохнул он, – красота. Но почему же я взаперти-то сижу? Хотя, здесь могут быть только два приемлемых объяснения. Либо меня боятся, либо не хотят, чтобы я сбежал. – Он взглянул на свои устало свисающие с полки ноги и усмехнулся: – Поскольку меня сейчас бояться явно нечего, то следовательно, я здесь под арестом».
Допив содержимое бутылочки, он тяжело завалился на постеленный ему кем-то ватный матрас и снова погрузился в зыбкий, пугливый сон. Через неопределенное время его разбудило некое движение или шорох. Юрий открыл глаза и, напрягаясь, сел. Ему показалось, что за дверным окошечком мелькнула тень, и, чтобы показать свое дружелюбие, он поднял правую руку и слегка пошевелил пальцами, словно бы стоял на мавзолее и приветствовал идущих перед ним трудящихся. Но это его так утомило, что он вновь откинулся на дощатую стену спиной и впал в оцепенение.
Услышав от оставленного внизу охранника, что его предусмотрительно запертый в бане гость пришел в себя, Селицкий, прихватив на всякий случай еще двоих своих бойцов, спустился в подвал.
«Как же мне себя с этим «хреном» вести? – думал он, звонко шлепая турецкими тапочками по ступенькам, – сразу по морде надавать или поиграть некоторое время в либерала?»
Откинув щеколду, он широко распахнул дверь и увидел, что бледный как полотно Юрий, откинув голову и приоткрыв рот, сидит, привалившись спиной к дощатой стене парной.
«М-да, – хмыкнул Селицкий, – тут явно надо поосторожнее действовать, а то он еще откинет тут копыта, возись с ним потом».
Оставив своих людей в предбаннике, он вошел в парную и слегка потрепал Юрия за весящую плетью руку.
– Любезнейший, – насколько мог ласково, произнес он, – ты в состоянии говорить?
– А, ме, не, что, – «произнес» очнувшийся от полудремы Юрий, – кто это?
В полумраке парилки он неожиданно для себя увидел стоящую рядом мужскую фигуру и вздрогнул.
– Не бойся, – похлопал его по плечу незнакомец, – лежи, отдыхай. Жрать-то хочешь?
Юрий отрицательно мотнул головой.
– Ничего, скоро захочешь.
С этими словами странный визитер повернулся и исчез в дверном проеме.
– Лафет, – обратился он к одному из стоявших рядом парней, – ты тогда до вечера здесь побудь. Если этот парень захочет по нужде или покушать, так ты ему помоги. Но только никакой болтовни, притворись немым, понял?
– По-о-нял, – гнусаво протянул парень, – когда я ем, я глух и нем.
– Сейчас принесут тебе хлебово, только не лопни, – хохотнул Селицкий, направляясь к выходу.
Когда они ушли, тот, кого называли «Лафет», запер дверь парной на щеколду и заглянул в глазок. Скорчившийся Юрий неподвижно лежал на матрасе, свесив вниз левую руку.
– Что бы нам ни делать, лишь бы ничего не делать, – фальшиво пропел его страж, направляясь к вделанному в стенку холодильнику, в котором, как он знал наверняка, всегда хранилось не менее ящика пива.
Вечером того же дня, когда все же немного опомнившийся Юрий отсыпался в парной, куда его накануне против его воли «подбросил» один из непрерывно следивших за домом Олега Семеновича подручных Селицкого, трое уже практически четыре месяца следивших за Юрием Сорокиным офицеров собрались на очередное совещание. Проходило оно на этот раз в одном из номеров ведомственной гостиницы, занимаемых сейчас Крайневым и его помощниками. Разложив на столе вчерашнюю газету «Калининградская правда», они деловито готовились к позднему ужину, нарезая хлеб, помидоры и варя, с помощью походного кипятильника, сосиски в стеклянной литровой банке из-под маринованных польских огурцов.
– А что, Владимир Степанович, – первый не выдержал мрачного молчания своего начальника Хромов, – Вы, никак, совсем руки опустили?
– Не обольщайся, – огрызнулся Крайнев, вынимая из заунывно дребезжащего в углу комнаты холодильника бутылку водки, – мы еще поборемся. Как-никак, а мы все же не дали «Толмачу» возможности что-то увезти из города, заставили его бежать налегке.
– Ха, заставили, – презрительно отозвался выуживающий с помощью вилки сосиски из кипящей воды Загорский. – По моему глубокому убеждению, этот Сорокин просто прет как танк туда, куда ему нужно, а мы судорожно бегаем вокруг него, как беременные «воши», время от времени провожая глазами его удаляющуюся в кусты спину. Чего мы достигли-то за эти месяцы, а? Тьфу, смех один.
В комнате повисла напряженная тишина.
Крайнев исподлобья взглянул на ощерившегося лейтенанта, но ничего не ответил. Отвинтив пробку, он налил по полстакана каждому из присутствующих и взял в руку свою порцию.
– Ты просто устал, лейтенант, – сказал он с легкой усмешкой, – у меня по молодости тоже такие же эмоциональные всплески были. Давайте лучше выпьем по маленькой и помозгуем на «тверезую» голову, что мы все же знаем и как вести это дело дальше.
– Да о чем Вы? – выкрикнул лейтенант, одним глотком выпив свои сто граммов и со стуком ставя свою посудину на стол, – да нас просто водят здесь за нос, как сопливых щенков.