Сокровища мертвых
Шрифт:
– Хорошо сказано, – усмехнулся полковник. – Санкцию не дадим, но делайте что-нибудь. А что именно, не прокуратура подскажет?
– Перестаньте, полковник, – поморщился помощник прокурора. – Оснований для обыска нет. Но не думаю, что Журин ошибался, когда говорил, что видел там снайперскую винтовку. К тому же есть сведения, что староверы моют золото без лицензии. На Заячьем ручье егери видели проходнушку и нескольких человек с лотками. До ближайшего поселка почти двадцать пять километров.
– А вы знаете, Петр Сергеевич, –
Помощник прокурора вскочил.
– Дайте санкцию, и мы проведем обыск, – предложил полковник, – потому что районный прокурор перевел стрелку на вас. А нам подставлять свои…
– Но оружие в любой момент может выстрелить, – перебил его Петр Сергеевич.
– Давайте санкцию, – повторил полковник, – и мы там все перевернем.
– Я сказал про винтовку и золото не для того, чтобы вы там все перевернули. В том районе нужно выставить скрытые посты, на это мы можем пойти, – вздохнул Петр Сергеевич.
– А на каком основании наши люди будут там кормить комаров и мошку? – усмехнулся полковник. – Потому что этого хочется вам? Пусть район этим и займется. Хватит убивать время ненужными разговорами. Надеюсь у вас все, Петр Сергеевич?…
Поселок Выселки
– Ох и наглючая баба! – хмыкнул Афанасий Семенович. – Мать ее коромыслом! Приперлась и…
– Да забудь ты, Афанасий, – остановила его Тамара Васильевна. – Ну сколько можно говорить одно и то же? Наладил ты ее, и хорошо, что не прибил. Забудь про нее.
– Да ежели б не ты, грех бы на душу взял. Росомаха двуногая, мать ее…
– У нее Торовы были, – сообщил Пашка, – и она с ними о чем-то чирикала. Вроде как и к дядьке Луке имеет желание пойти. Иконы ей, видно, сильно надобны. Да и Филька приезжал с каким-то сычом. Тоже, значит, про…
– Да хватит уже! – повысила голос Тамара Васильевна. – Ушла – и Бог с ней. Лучше думать надо, куда Лешеньку определить. Через два года в школу, пока-то я сама с ним занимаюсь, все-таки сколько лет была учительницей.
– Да за два года и власть поменяться может, – отмахнулся муж. – Сейчас надобно думать про эти иконы. В Хабаровске прибили двоих старцев староверов. Знать, очень кому-то надобны иконы эти. Вот что, – кивнул он Пашке, – к вечеру кликни мужиков, всех. И с ручья тоже пусть придут. Дело, видать, очень серьезное, понял?
– Как
– Ты что надумал, старый? – внимательно посмотрела на него жена.
– А то и задумал. Не стану ожидать, покамест нас по башке шандарахнут, а вперед сам ударю. Во-первых, нужно выяснить, на кой хрен иконы им так надобны. Я уже договорился с одним толковым мужиком, он завсегда все обо всем знает, вот и выяснит. Надобно все прознать. Неужто не легенда – кладбище святой семьи?… Помнишь, твой батька рассказывал…
– Как не помнить? Но ты ж сам говорил, что это сказка. И твой батька так же говаривал. Или забыл?
– Да помню я все. Так и вчерась думал. Да и сейчас еще не верю. Но видать, верит кто-то, значит, надо быть готовыми ко всему. А ежели действительно такое захоронение имеется, то нужно умное решение принять. Тому, кому уж очень это надобно, продать можно. А деньгу на Лешкино имя положить. До тех пор пока ему двадцать не исполнится, он денег тех не увидит. Жить, как мы, Лешка не захочет, а значится, надобно его жизнь налаживать уже теперь. Ну-ка скажи, что плох я как дед?!
– Вот как ты решил… Верно говоришь, но страшно мне, боюсь я за Лешу. Мы уж, почитай, жизнь закончили, а для него она только начинается. Помрем мы, кому он нужен будет? Все отвернутся. Сейчас все на тебя, как на бога, смотрят, потому как ты и хозяин крепкий, и мужик сильный. Но все же ты знаешь, Афанасий, что тебя больше боятся, чем уважают. И Леша никому нужен не будет, наше добро захватят, и все. Так что верно ты говоришь про деньги, которые внуку в банк положим. И теперь надобно хоть понемногу класть.
– Знаю. И я тоже кладу деньжата на дальнейшую жизнь Лехину.
– Ты знаешь, что я ему на книжку кладу? – удивленно спросила жена. Он молча кивнул. – И слова не сказал. А я думала, что ты, Афанасий…
– Жизнь прожили, а ты меня так и не рассмотрела, – улыбнулся он.
– Только ты, Афанасий, не порти внука, не делай из него второго Ивана.
– Я сыну перед его смертью слово дал. Слово дал – держи. А я всю жизнь так живу.
– Да знаю я, но из ружья стрелять ты уже его учишь. А ведь мальчик ростом с это ружье. Он если приклад, как положено, к плечу прижмет, ручонкой до курка не достанет.
– Погодь, баба. Это ж курам на смех, коли мужик с оружием знаком не будет. А ежели банда нападет али какие другие лихие людишки? Сама знаешь, сколь приходилось оружие брать. Это и Ванька одобрил бы. Охотничья наука в жизни нужна. Другому не учу.
– И то верно. Как увидала, что Леша ружье держит, Ваню вспомнила, и сердце захолодело. Не хочу, чтоб Леша как отец его был.
– Не будет он лихим человеком. И нас не торопись на тот свет спроваживать, поживем еще.
– Дай-то Бог! – Тамара Васильевна перекрестилась.