Сокровища поднебесной
Шрифт:
Йог сделал еще несколько жестов, но как-то торопливо и небрежно, без умолку произнося целый поток заклинаний каким-то странным, словно бы придушенным голосом. Ожидание чуда явно затянулось. В конце концов старик окинул всех нас каким-то сконфуженным взглядом и почти с ненавистью глянул на девушку nach, которая теперь сосредоточенно рассматривала свои ногти на руках, словно говоря: «Видишь? Зря ты предпочел мне какой-то камень». Йог еще немного повопил над своим linga и каменной yoni, словно бы богохульствуя, после чего начал делать еще более неистовые жесты, в том числе яростно потрясая кулаками. Ничего так и не происходило, йог только еще больше покрылся потом,
— Ну? — спросил я, повернувшись к Тофаа.
Та прошептала:
— Похоже, у йога возникли какие-то проблемы.
Да уж, проблемы у старика определенно возникли. Теперь он уже приплясывал на месте, причем гораздо энергичней, чем до этого танцевавшая девушка, его глаза стали еще более красными, чем были после представления с раскачиванием паланга, а выкрики теперь не напоминали заклинания, я явственно мог расслышать в них признаки боли. Прибежал его оборванный помощник и попытался освободить йога от камня, который превратился в ловушку, сам старик при этом издал испуганный визг. Шестеро глашатаев тоже ринулись к нему, чтобы помочь, множество рук пыталось распутать этот пурпурный узел, ставший центром всеобщего внимания, пока агонизирующий йог не оттолкнул в конце концов их всех с продолжительным скорбным воплем, не упал на пол и не начал биться и яростно молотить кулаками.
— Уберите его! — приказал маленький раджа голосом, полным отвращения. — Отведите старого мошенника на кухню. И попытайтесь помочь ему с помощью жира.
Йога унесли из комнаты не без трудностей, потому что он выгибался, как насаженная на острогу рыба, и трубил, словно проткнутый копьем слон. На этом представление и закончилось. Мы четверо сидели за столом и сконфуженно молчали, прислушиваясь к воплям, постепенно затихающим в коридоре. Я заговорил первым. Естественно, я воздержался от замечаний относительно того, что сегодня в очередной раз убедился в глупости и никчемности индусов. Вместо этого я снисходительно сказал, пытаясь оправдать старика:
— Это постоянно происходит, ваше величество, со многими низшими животными. Все видели кобеля и суку, которые соединены до тех пор, пока yoni суки не расслабляется и раздутый linga кобеля не становится мягким.
— Боюсь, йогу для этого понадобится какое-то время, — произнес мастер Хусру все еще удивленным голосом. — Каменная yoni не расслабится, и его распухший linga не сможет выйти наружу.
— Вах! — воскликнул маленький раджа в приступе ярости. — Мне надо было настоять, чтобы старик занялся левитацией, а не пытался показать что-то новое. Ладно, давайте пойдем спать. — И он протопал вон из комнаты, причем глашатаи, которые стали бы восхвалять на весь мир изящество его походки, отсутствовали.
Глава 4
— Ваш зуб Будды у меня, Марко-валлах.
Это было первым, что сказал мне маленький раджа, когда мы встретились на следующий день. Однако интонация его была не слишком радостной, как если бы он произнес: «У меня страшно болят зубы».
— Уже, ваше величество? Но ведь это же чудесно. Вы, помнится, говорили, что для того, чтобы отыскать его, потребуется какое-то время.
— Значит, я ошибся, — заявил он раздраженно.
Я понял причину раздражения раджи, когда он показал мне корзинку и я заглянул в нее. Она была наполовину заполнена зубами: большинство из них оказались желтоватыми, разрушенными и с дырками, на корнях некоторых все еще виднелась кровь, а кое-какие нельзя было даже принять за человеческие — скорее это были клыки собак и свиней.
— Здесь же больше двух сотен, — кисло пояснил маленький раджа. — А люди все еще приносят зубы, со всех концов страны. Мужчины, женщины, даже святые нищие нага, пришел даже один храмовый sadhu. Хм. Вы сможете вручить зуб Будды не только своему радже — великому хану, но и одарить всех буддистов, которых встретите.
Я попытался не рассмеяться, до того забавно выглядел его гнев. Ведь накануне раджа хвастался тем, что его подданные — люди честные и являются настоящими приверженцами индуистской веры, а теперь они целыми толпами являлись во дворец и заявляли, что владеют реликвией сомнительной буддистской веры, что означало, помимо всего прочего, что они еще и лгут.
Попытавшись напустить на себя невозмутимый вид, я спросил:
— Ожидается, что я заплачу за все эти… зубы?
— Нет, — сказал он, крепко стиснув свои собственные. — Это сделаю я. Проклятые негодяи входят во дворец через парадный вход, вручают поддельные зубы управляющему и выходят через заднюю дверь во двор, где прямиком попадают в объятия придворного палача, который вознаграждает их по заслугам.
— Ваше величество! — воскликнул я.
— О! Не беспокойтесь! Я не предал их карават! — поспешил он заверить меня. — Это наказание предназначается лишь для тех, кто совершил какие-нибудь серьезные преступления. К тому же для карават требуется какое-то время, и тогда мы никогда не покончим со всей этой процессией.
— Adrio di mi. Я слышу вопли несчастных, которые доносятся досюда.
— Ничего подобного, — проворчал раджа. — Этих обманщиков уже спокойно предали смерти при помощи веревочной петли, затянутой вокруг шеи резким рывком. А то, что вы слышите, это другой мошенник — тот выродок, старый йог, все еще вопит на кухне. До сих пор никто не сумел освободить его из этой каменной ловушки. Мы пытались намазать его член кухонным жиром, размягчить при помощи кунжутного масла и при помощи кипящей воды, заставить его уменьшиться различными естественными способами — surata с девушкой nach, льстивыми речами его мальчишки-помощника, — ничто не срабатывает. Возможно, нам придется разбить священный камень yoni; я даже не хочу думать, как на это отреагирует богиня Парвати.
— Ну, йогу я нисколько не сочувствую. Но что касается тех, кто принес зубы, ваше величество, — ведь в действительности это совсем ничтожный проступок, который люди совершили по обычной глупости. Эти зубы, которые они принесли, не введут в заблуждение даже меня не то что настоящего буддиста.
— Вот сие-то особенно и прискорбно! Мои подданные — просто слабоумные! Они позорят своего раджу и оскорбляют свою веру столь явным жульничеством. Они не в состоянии даже совершить настоящего преступления. Умереть для них — самое лучшее! Они всего лишь тут же возродятся вновь, в более низкой форме жизни — если таковая существует.
Честно говоря, я считал, что в любом случае избавление от индусов только улучшит землю, но мне не хотелось, чтобы маленький раджа спустя какое-то время осознал, как жестоко он опустошил свои владения, пришел от этого в ужас и обвинил во всем меня. Поэтому я сказал:
— Ваше величество, как ваш гость я официально прошу, чтобы всех оставшихся в живых глупцов пощадили и всех вновь прибывших отправляли прочь до того, как они успеют осквернить себя ложью. Вообще-то вы сами допустили определенный недочет, что и повлекло за собой недоразумения.