Сокровища Валькирии. Книга 1
Шрифт:
Пока Русинов обезвреживал капсулу и выжидал время между поворотами колец, приготовил ореховую скорлупу, тщательно вычистил ее изнутри и устелил ватой – чем легче оболочка кристалла, чем меньше она экранирует, тем чувствительнее и тоньше его магия. К утру он извлек кристалл из капсулы, заклеил его в орех и зашил в шелковый лоскуток. А капсулу, это творение изобретательного ума, пришлось скрепя сердце забросить подальше в Колву, предварительно взорвав мины самоликвидатора.
Кристалл «смущался», если рядом оказывалось железо, и потому Русинов отошел в лес и привязал его на нитке за толстый сосновый сук. Когда «орех» успокоился и притянутый к земле магнитным потоком замер, Русинов высвободил антенну радиомаяка и медленно поднес ее к кристаллу. Никакого эффекта! А он обязан был реагировать на магнитные колебания. Однако, когда Русинов нажал кнопку включения маяка, «орех» немедленно дрогнул и завибрировал. Спасательный сигнал шел толчками с перерывом в десять секунд. «Звонить» долго было опасно – чего доброго, засекут и прилетят спасатели! Русинов выключил прибор и, раздумывая, вдруг заметил, что кристалл задрожал. Его «беспокойство» длилось меньше секунды, но это означало, что сигнал все-таки идет!
Он встал на колени, чтобы удобнее наблюдать за кристаллом, и застыл в ожидании. Через пять минут – уж и руки затекли! – «орех» повторил свой «испуг». Сомнений не было: радиомаяк шпионил! Только подавал сигналы с большими паузами. Русинов достал его из кожаной оболочки и отключил питание. Однако пластмассовая коробка «стучала» и без батарейки, видимо, имея еще и внутреннее, автономное питание. Он даже не стал испытывать радиомаяк без антенны – наверняка и это предусмотрено в «черном ящике»… Конверсией тут и не пахло! Такую штуку делали специально для подобных операций. Ведь не имея специального приемника или такого кристалла, никак не проверишь, идет сигнал или нет.
Значит, турбюро – это «турбюро»! И пожарник настоящий «пожарник»! Кто платит, тот и заказывает такую вот музыку…
Возможно, подобным образом следили не только за Русиновым, а за всеми «объектами», приезжающими побродить по Северному Уралу и полюбоваться природой. Девушки, не ведая, выдают под залог радиомаяки – может, не всем такие вот, может, есть и настоящие, видом такие же, но без начинки, конверсионные, – а «пожарники» дежурят возле приемников и рисуют маршруты. Вот это уже настоящая, профессиональная охрана региона, над которым витает «Валькирия»!
Все намного осложнялось. Следовало придумать экран для «шпиона», чтобы в самых необходимых случаях лишать его голоса. Может же Русинов на какое-то время пропадать в эфире, уходить из зоны радиовидимости! К тому же, благодаря этой штуке можно устроить забавную игру со Службой: надолго оставлять ее на одном месте, а самому ходить куда вздумается, внезапно отключаться и появляться вновь уже в другом направлении, отводить глаза неожиданными возвращениями в Ныроб. Правда, это потребует времени, но собьет с толку фирму Савельева. А в том, что Служба работает на него, сомнений не оставалось.
Савельев был в общем-то неплохой парень и толковый специалист. Одно время Русинов даже хотел перетащить его в свою лабораторию, и если бы не начавшееся сокращение, теперешний владыка Северного Урала успел бы поработать по проекту «Валькирия». Его уволили из Института при ликвидации вместе со всеми, и выходное пособие выплатили, и работу подыскали хорошую, ибо до пенсии ему было еще, как медному котелку. А вот поди же ты! При воскресении «птицы Феникс» воскрес именно он, а не кто другой. И сразу «Валькирию» рассекретили, по сути, создав одноименную фирму. От кого теперь скрывать? Но зато вот организовали тотальную слежку за всеми приезжающими на Северный Урал, а значит, и на Приполярный. Конечно, проскочить мимо Службы можно при въезде, да ведь «пожарники» рыщут по горам – пожароопасный период! Поймают – последние штаны снимут. Придраться можно элементарно: заповедник, нарушение правил, оскорбление при исполнении служебных обязанностей.
Где-то в Чердыне, а может и поближе, перед приемником сейчас сидел оператор и отмечал, что «объект» находится на берегу Колвы с такими-то координатами. А завтра к радиомаяку присобачат видеоглаз и станут не только слышать, но и подсматривать… Заткнуть «рот» радиомаяку можно было лишь свинцом! Однако, чтобы изготовить экран, всех припасенных грузил рыболовных снастей не хватило бы. Не переплавлять же аккумулятор! Тем более что гаишник сказал про их дороговизну. Поехал бы сейчас тот веселенький шофер на лесовозе. Налить ему стакан, наверняка мается с похмелья, – и свинцу бы было на гробницу фараона…
Русинов свернул опыты, запустил двигатель и отправился искать пасеку. Может, кроме медовухи и прекрасного места и свинец найдется, а может, туда заскочит и шофер лесовоза, чтобы не трещала голова. Он отыскал поворот и потянул в гору по старой, захламленной сучьями и бревнами дороге. Похоже, здесь давно уже не возили лес, и проселок постепенно зарастал. На радиолокаторе у «пожарника» сигнал начал перемещаться, и в конце пути умная автоматика отобьет координаты. Глянув на карту, «пожарник» сбросит напряжение и потянется: медовуха нравилась и Службе…
Пасека оказалась не близко – в сорока километрах от реки, и место здесь действительно было прекрасное. Если бы не старые лесосеки, не рваная гусеницами земля и горы гниющих сучьев, сравнить эти ландшафты можно было лишь со знаменитыми швейцарскими. На взгорке, среди зарослей малинника, высилась большая, с рубленым двором изба, и возле на ухоженной площадке за высокой изгородью пасека – ульев на сто. В воздухе реяли пчелы, остро пахло свежескошенной травой и нектаром. Хотелось лечь на землю и лежать, раскинув руки, испытывая благодатный покой, как в детстве…
Русинов неожиданно вспомнил, что здесь, возможно, начинается площадь «перекрестка»! Озабоченный неукротимым радиомаяком, он как-то выпустил из виду, что движется в нужном работе направлении. И пасека здесь поставлена не зря! Пчелы и пчеловоды каким-то образом разбирались в магнитных линиях Земли, угадывали, на какое место из открытого космоса струится благодать и безмятежный покой. Это было замечено Русиновым еще в Московской области, когда они испытывали прибор с кристаллом КХ-45, и требовало специального изучения.
Пасечника звали Петр Григорьевич Солдатов. Его нельзя было назвать стариком – смешливые и чуть шальные глаза смотрели молодо, с каким-то постоянным азартом, и зрачок левого отчего-то был сильно увеличен, почти до размеров зеницы. Седоватая курчавая борода и такие же волосы делали его похожим на доброго, веселого сказочника. От одинокого житья на благословенной горе Петр Григорьевич, видимо, и скучал, и испытывал наслаждение одновременно. Он жаловался на тоску и воспевал все вокруг; он тут же признался, что невероятно ленив от природы, однако ни секунды не сидел без дела. Едва Русинов заикнулся о свинце – мол, на рыбалку приехал, а грузила забыл дома, в Москве, – не гайки же привязывать! – пчеловод нырнул в темень огромного двора с поветью и вынес ему увесистый ком свинца – изоляцию от толстого кабеля, скрученного в рулон.