Сокровище Кастеров

Хорн Дэниел

– Мама внизу готовит ужин, не хочешь ей помочь? – поинтересовался Джеймс.

– Конечно хочу, я же кухарка от Господа нашего, или ты забыл?

Рот Джеймса растянулся в улыбке.

– Помню, но не богохульствуй. Ты, кстати, не чувствуешь? – Джеймс закрыл глаза и втянул носом воздух. – Вкуснотища!

Моника глубоко вдохнула и тоже уловила один из своих любимых ароматов, которые в доме Кастеров стали редким приятным явлением.

– Выпечка? Булочки? Пицца? Булочки с корицей? – перечисляла Моника в предвкушении ответа.

– Я думаю, тебе надо спуститься и самой проверить.

А корица и вправду там была, если я, конечно, не ошибаюсь. – Джеймс изобразил задумчивость и искоса взглянул на свою черноволосую дочь.

– Эх… я пошла. – Моника сделала первый шаг, но остановилась. – А, чуть не забыла, у меня просьба.

– Какая?

– Хоть разок похвали Эдди. Он сильно расстроен и боится, что зря купил сундук, хотя я и не совсем понимаю, зачем он ему в действительности нужен. Но пусть эта дешевка за десять центов не сверлит ему мозг. – Моника развернулась на месте и, не дождавшись ответа, отправилась на кухню.

3

Разговору Моники и отца не удалось ускользнуть от ушей юного Эдварда Кастера.

Дверь открылась, и в комнату вошел отец. Джеймс прошел к кровати сына и кинул взгляд на его покупку. Эдди это заметил, но не почувствовал опасения, скорее заинтересованность. Мальчику даже на секунду показалось, что папа разглядел в сундуке то же, что и он сам.

Джеймс наконец взглянул на сына, лежащего на кровати под синим одеялом с изображением команды ночного полета из его любимого мультфильма.

– Могу я присесть? – спросил Джеймс, указывая на край кровати.

– Давай, пап. – Эдди подвинулся, освобождая больше места.

– Спасибо, крутой Уокер… или нет… нет… крутой Эдвард? – с широкой улыбкой спросил Джеймс.

– Пап, Чак Норрис, конечно, действительно крутой, но он уже старенький, – серьезно ответил Эдди, будто они обсуждали внешнюю политику США.

– Думаю, ты ошибаешься. Да, он староват, но это же Чак.

– Пап, ты просто ничего не понимаешь. Он, конечно, сильный, но сейчас у героев есть суперспособности. Чак Норрис просто не победил бы. – Эдди развел в сторону руки указывая на очевидность сказанного.

– Он с самим Брюсом Ли дрался и был молодцом. Ты же не станешь спорить о суперсиле Брюса?

– Я знаю, ты хочешь меня запутать, – посмеялся Эдди. – Все равно у них нет суперсил. Как бы они ни учились драться, в борьбе со злом этого мало.

– А что же нужно для борьбы с ним?

– Хм… – задумался Эдди, приложив указательный палец к губам и отведя взгляд в сторону, затем снова посмотрел на отца: – Я думаю, сейчас мало быть сильным, и суперспособностей не всегда хватает. Сейчас важно быть действительно добрым. Сколько бы людей ни полегло в битве за Вселенную, предатели умирают, а добрые герои вечно живут в нашей памяти. Герои тоже умирают, но для спасения миллионов людей. За всеми этими суперсилами скрывается их доброта, это и делает каждого из них особенным. Вон тот комикс, – Эдди указал на полку на тринадцатый выпуск «Ночных летчиков». – Джори, использовав последнюю канистру с топливом, смог увезти… синта… синро…

– Синтетический? – попытался отгадать отец.

– Да, точно, син-те-ти-че-ский организм, который

отравил бы все молекулы кислорода на планете, а значит Земля бы умерла. – Эдди настолько увлекся рассказом, что не заметил на лице отца выражение, будто тот обнаружил несколько миллионов долларов в своем кошельке. – И расстояние было таким большим, что он не смог задержать воздух настолько долго, насколько это было нужно, и погиб. Его хоронили как героя. Видишь, пап, они все добрые, а Чак Норрис был и злодеем, так что он не совсем добрый.

– Ты мне целую лекцию о героизме прочитал. Не забывай о своих словах, они очень верны, но некоторые вещи с возрастом ты начнешь воспринимать по-другому.

– Это как, пап? – с интересом спросил Эдди.

– Порой герои бывают и не самыми добрыми. Это как черный юмор. Ты об этом узнаешь, когда подрастешь. – Джеймс кинул взгляд на сундук. – Неплохой вид у этого тайника. Ты еще не придумал, что будешь в нем хранить?

– Пока не знаю, пап, – ответил Эдди, завороженно смотря на свою новую покупку.

– Может, мы спрячем в него всех плохих парней и унесем в подвал? Устроим им заточение в темных глубинах неприступной тюрьмы? Ну, или сложим то, чем ты уже не пользуешься.

– Можно мне подумать до завтра? – не сводя глаз с сундука, спросил Эдди у отца.

– Конечно, только есть одно «но». Нам надо его все равно отнести в подвал, здесь не так много места для него. Кто-нибудь может споткнуться об него ночью, например мама.

– Я не хочу, чтобы мама ушиблась. Можно его отнести, когда я придумаю, что в нем хранить.

Эдди хотел оставить его в комнате, но он не хотел обсуждать это с папой. Решение вопросов о мебели часто заканчиваются ссорой родителей.

– Можно, только ты не тяни с этим, хорошо?

Эдди оторвал взгляд от сундука и, повернувшись к отцу, произнес:

– Хорошо, пап.

Джеймс прижал к себе сына, поцеловав его в темную макушку. Выпустив любителя комиксов из родительских объятий, Джеймс встал с кровати и перед уходом сказал:

– Там скоро мама с Моникой испекут булочки с корицей и пончики. Не хочешь подождать вкусностей в гостиной и поглядеть чего по телевизору?

– Нет, пап, я пока подумаю, что сложить в сундук. Может, перед сном успею его чем-то заполнить.

Эдди и сам не понимал, почему металлические рамки и символы, не виданные им ранее, были настолько интересными.

– Хорошо, но не засиживайся, нужно еще поужинать.

– Да, пап, вы меня крикните, и я принесусь на крыльях ночи.

– Хорошо, летун, договорились.

Эдди продолжал смотреть на сундук. Когда он остался наедине со своим приобретением, в ушах снова появился тихий стук, словно где-то далеко били барабаны надвигающейся армии, разнося на всю округу свою устрашающую силу. Каждый удар раздавался все громче, будто что-то приближалось из далеких миров. Эдди лег поудобнее и перевел взгляд на отверстие на крышке, как раз подходящее для ладони взрослого человека. Он не заметил, как светло-желтоватый отблеск на металле сменился на холодный серебряный, и вскоре под легкий шум барабанов мальчик унесся в сон, воображая, как он впервые откроет свой сундук.