Сокровище любви
Шрифт:
«Тысячу фунтов!» — воскликнул Андре.
«Ты подаришь его своей жене, — мечтала его мать. — У тебя мало что найдется предложить ей, кроме этого, а я не хочу, чтобы ты делал предложение девушке, не имея гроша за душой».
Андре понял, на какие жертвы идет она ради него, и поцеловал ее.
«Спасибо, но если когда-нибудь тебе будут очень нужны деньги, если они необходимы будут тебе самой, я буду настаивать, чтобы ты все-таки продала его».
Бриллианты в колечке его матери ни в какое сравнение не шли со
«Я богат!» — подумал Андре.
Но он понимал, что истинное его богатство — это Сона, ее любовь и нежность.
— Боже милостивый, прошу тебя, сделай так, чтобы мы спокойно добрались до Англии и чтобы все было хорошо, — помолился он перед сном.
Сумки стояли на полу, около его кровати. Андре закрыл глаза и заснул.
Внезапно Андре проснулся. Еще ничего не понимая, не очнувшись окончательно после глубокого сна без сновидений, он чувствовал только, что Тома трясет его за руку.
— Вставайте, мосье, вставайте! — настойчиво теребил его негр.
Андре сел на постели.
— Что случилось, Тома?
— Уезжаем сейчас — быстро!
— Но почему?
— Барабаны говорят — солдаты идут из Порто-Пренса!
— Солдаты? — встревоженно переспросил Андре.
— Солдаты ищут мосье.
Как глупо, что он не предусмотрел такой возможности, подумал Андре.
Оркис знала, что он отправился сюда на поиски клада, который так и не нашел Дессалин, и она, конечно, должна была послать своих солдат, чтобы в случае удачного завершения поисков завладеть всеми найденными драгоценностями.
Однако поздно было думать об этом. Сейчас важно было только одно — как далеко они с Соной успеют уйти, прежде чем солдаты настигнут их, схватят и, без сомнения, убьют.
Андре не стал даже выспрашивать у Тома, откуда барабанам стало известно о том, что ему угрожает опасность. Достаточно того, что его вовремя предупредили, того, что ему дали возможность попытаться спасти Сону и спастись самому.
Он натянул сапоги, схватил обе сумки и выбежал на улицу; Тома уже поджидал его у дома с тремя лошадьми, к седлам которых были привязаны их пожитки.
Андре взял вожжи из рук негра и протянул ему сумку с золотыми монетами.
— Положи ее в свой узел. Тома, — попросил он, — а другую привяжи к моему.
Слуга мгновенно выполнил его приказание.
Затем, не тратя слов понапрасну, Андре вскочил на свою лошадь; Тома следовал за ним, ведя на поводу третью лошадь — для Соны.
Глава 7
Звездный свет и бледная луна, уже поднявшаяся над горизонтом, освещали им дорогу, и всадники быстро добрались до монастыря.
Ничто не нарушало царившего вокруг покоя и тишины; медный колокольчик на дверях лесной обители блестел в призрачном
Андре спешился и, отдав поводья Тома, уже протянул было руку к колокольчику, но вдруг передумал.
Он представил себе, как этот резкий звон разорвет тишину, привлекая излишнее внимание, весьма нежелательное в данных обстоятельствах. Вместо этого Андре сильно постучал в дверь, затем, немного выждав, постучал еще раз.
Дверь открылась неожиданно быстро, и на пороге появилась очень старая монахиня.
— Кто там? — спросила она дребезжащим голосом, высунувшись в темноту.
— Мне нужно немедленно видеть сестру Девотэ и мать-игуменью! — ответил Андре. — Только не бойтесь, ничего страшного не произошло.
— Сестру Девотэ? — переспросила старушка, словно не расслышав.
— И мать-игуменью, — повторил Андре немного громче.
Монахиня отступила, будто собираясь захлопнуть за собой дверь, но, прежде чем она успела это сделать, Андре уже вошел внутрь.
Она взглянула на нею как-то испуганно и неуверенно, и Андре поспешил ее успокоить, говоря мягко, но в то же время властно и повелительно:
— Пожалуйста, предупредите матушку-настоятельницу сейчас же и как можно скорее разбудите сестру Девотэ.
Монахиня зашаркала прочь, волоча ноги по выложенному каменными плитами полу.
Андре остался дожидаться, еле сдерживая нетерпение, ощущая в то же время какую-то удивительную атмосферу чистоты и святости, царившую в обители.
Он прекрасно понимал, как дорога сейчас каждая секунда, и думал только, как им повезло, что барабаны воду вовремя предупредили их о надвигающейся опасности, давая ему и Соне возможность скрыться.
В дальнем конце коридора послышался звук шагов, и, вглядываясь в темноту, Андре с облегчением увидел, что мать-игуменья уже спешит к нему.
Она была полностью одета; Андре решил, что монахиня, вероятно, не ложилась, выстаивая всенощную, так что не было необходимости будить ее.
Она шла удивительно быстро для ее преклонных лег и, подойдя к Андре, не ожидая, что он ей скажет, тут же спросила:
— Опасность?
Андре кивнул головой:
— Мой слуга слышал барабаны воду; они говорят, что солдаты идут по моему следу.
— Тогда вам нужно уходить! Быстро, немедленно! — воскликнула мать-игуменья.
— Я возьму с собой Сону, я хочу увезти ее в Англию, — сказал Андре. — Там она будет в безопасности.
— Да, она уже говорила мне, я знаю. — Мать-игуменья секунду поколебалась, потом добавила:
— Она сказала мне также, что вы любите друг друга.
— Она станет моей женой, как только представится такая возможность.
Лицо старой женщины засветилось радостью, Андре добавил:
— Благодарю вас за все: за то, что вы оберегали и воспитывали ее. Без вас она не смогла бы выжить, вы спасли ее!