Сокровище Серебряного озера
Шрифт:
— Когда большие земли еще принадлежали сыновьям Великого Маниту и у нас не было никаких бледнолицых…
— Вы, конечно, можете тут держать свои речи столько, сколько хотите, — прервал его Олд Шеттерхэнд, — но бледнолицые любят говорить кратко, они не собираются изменять своей привычке и теперь.
В своем потоке красноречия краснокожий едва может остановиться. Подобные разговоры отняли бы, возможно, целые часы, если бы Олд Шеттерхэнд не сократил вступление. Старый индеец бросил на него полуудивленный-полугневный
— Старый Гром — знаменитый вождь. Он насчитал больше зим, чем Олд Шеттерхэнд, и не в его обычае позволять перебивать себя молодому человеку. Если бледнолицые хотят меня оскорбить, им не нужно было меня звать! Я сказал. Хуг!
— Я не имел намерения обидеть тебя. Человек может быть стар, но иметь опыта меньше, чем более молодой. Ты хочешь говорить о временах, когда еще не было ни одного бледнолицего, но мы собираемся говорить о сегодняшнем дне. Если я тот, кто вызвал тебя, значит, я и должен быть первым, кто скажет, чего он хочет. Я сказал. Хуг!
Олд Шеттерхэнд расставил все по своим местам. Он дал понять краснокожим, что он тот, кто имеет право требовать. Индейцы молчали, и поэтому он продолжил:
— Ты назвал мое имя и знаешь меня. Знаешь ты также и двух воинов, которые сидят здесь рядом.
— Да. Это Олд Файерхэнд и Виннету, вождь апачей.
— Тогда ты должен знать и то, что мы всегда были друзьями красных людей. Ни один индеец не может сказать, что мы покарали невиновного. Мы часто отказывались от нашей справедливой мести и прощали, когда должны были наказывать! Почему вы преследуете нас?
— Потому что вы наши враги.
— Это неправда. Большой Волк взял нас в плен, хотя мы не были его врагами. Он неоднократно посягал на нашу жизнь и не раз нарушал слово. Мы вынуждены были защищаться от юта, чтобы спасти свои жизни.
— Разве не вы убили в Лесу Воды Старого Вождя? Разве не вы взяли в плен других вождей и воинов?
— Опять только для того, чтобы спастись.
— А теперь вы среди навахов и тимбабачей, наших врагов!
— Так получилось. Нам нужно было пройти к Серебряному озеру, и мы встретили их здесь. Мы слышали, что между вами и ими вырыт топор войны, а потому поторопились утвердить мир.
— Мы хотим мести, а не мира, тем более из ваших рук!
— Примете вы его или нет — дело ваше, но мы считаем своим долгом предложить.
— Мы победители!
— Раньше — да, но теперь — нет. Вы тяжело были обижены — мы знаем это, но с вашей стороны несправедливо мстить невиновным. Наша жизнь неоднократно ставилась на карту. Если бы вам удалось схватить нас, мы долго умирали бы у столбов пыток, как и другие бледнолицые в Долине Оленей.
— Что ты знаешь об этом?
— Все. Мы похоронили этих людей.
— Так ты был там?
— Да. Мы были у вас в самом центре вашего лагеря. Мы слышали, что говорили юта, видели, что они делали. Мы стояли под деревьями, когда пришли
— Это невозможно, это неправда!
— Ты знаешь, что я не лгу. Спросите вождей юта, которые были при этом.
— Они исчезли.
— Куда?
— Мы не знаем!
— Они были убиты навахами? — осведомился Олд Шеттерхэнд.
— Нет. Мы так думали, но не нашли их тел. Потом мы решили, что они были взяты в плен, но мы шли за ними по пятам и ни одного пленника у навахов не видели, зато многие из них оказались в наших руках. У навахов нет вождей юта!
— Но не могли же они исчезнуть!
— Великий Дух взял их к себе.
— Нет. Великий Дух и знать ничего не хочет о таких вероломных и лживых людях. Он отдал их в наши руки.
— В ваши руки?
— Да, во власть бледнолицых, которых они хотели погубить.
— Твой язык лжив, он говорит такие слова, чтобы вынудить нас заключить мир.
— Да, я хочу и буду вынуждать вас заключить мир. Я говорю правду. Когда мы вечером были в Долине Оленей, мы взяли в плен трех вождей.
— И этого не заметили воины?
— Никто не смог заметить или услышать. Мы свалили их на землю, не дав опомниться. Или меня зря зовут Олд Шеттерхэндом?
— Это неправда. Тебя должны были видеть.
— В Долине Оленей есть укрытие, которое знаем мы, но не знаете вы. Я хочу доказать тебе, что говорю правду. Что это?
Охотник вытащил из сумки тонкий шнурок, унизанный украшениями, вырезанными из раковин моллюсков, и поднес к лицу вождя.
— Уфф! — не смог сдержаться Старый Гром. — Вампум Желтого Солнца! Я его хорошо знаю.
— А это?
Охотник вытащил еще один шнурок.
— Вампум вождя Четыре Бизона! Я тоже его знаю.
— А этот, третий?
Когда Олд Шеттерхэнд показал еще и третий вампум, слова застряли в горле старика. Он сделал какое-то непроизвольное движение и буквально вытолкнул из себя:
— Ни один воин не даст своего вампума другому добровольно. Для него вампум — самое святое! Кто владеет чужим вампумом, тот либо убил, либо взял в плен его хозяина. Трое вождей еще живы?
— Да.
— Где они?
— У нас в плену и хорошо охраняются.
— На Серебряном озере?
— Ты спрашиваешь слишком много. Подумай, кто, кроме них, еще находится у нас? Известные и храбрые воины, которые позже, конечно же, станут вождями.
— Что вы хотите с ними сделать?
— Жизнь за жизнь, кровь за кровь! Заключите мир с навахами и тимбабачами, тогда мы освободим пленных!
— У нас тоже есть пленные. Обменяемся: человека на человека!
— Или ты считаешь меня мальчишкой и думаешь, будто я не знаю, что один вождь обменивается по меньшей мере на тридцать воинов? Обдумай мое предложение, и ты поймешь, что лучше вернуть свободу вашим предводителям, чем убить еще сотню или две сотни врагов.