Сокровище тени
Шрифт:
184. ПОЛКОВНИЧЬЯ ВОШЬ
Вошь жила смиренно, ведая лишь о пустыне на голове обритого солдата. Она не жаловалась на свою участь — ее предки из поколения в поколение обитали в этих краях — и, зная лишь дурно пахнущую кожу, была неспособна помыслить о лучших местах. Судьбе было угодно, чтобы полковник устроил смотр потному войску. Взволнованная, вошь тоже подняла одну из передних лапок в военном салюте; затем внезапный порыв ветра оторвал ее от зловонного пристанища и перенес на голову полковника. Насекомое преисполнилось гордости. «Вся армия под нашим командованием!» — воскликнула она.
185. ЛЕВ И ОСЕЛ
Лев единодушно был избран Повелителем леса. Поначалу высокая должность наполняла его гордостью, но через несколько дней он встревожился. На каждой поляне, во всех уголках леса вспыхивали ожесточенные схватки. Никто не мог спокойно ходить по тропинкам. После заката звери, дрожа, закрывались в своих норах. Многие виды животных раскрыли секрет добывания огня и постоянно жгли костры, готовые спалить лес при необходимости, даже ценой гибели большинства обитателей. Повелитель призвал к себе Осла — первого министра — и горько расплакался в его большое ухо:
— Мой верный соратник, у меня не достанет сил справиться с такой тяжкой задачей! Мы движемся ко всеобщей гибели!
Осел, сильно напрягшись, подумал и сказал:
— Любезный мой хозяин, если вам не дается решение сложной задачи, попытайтесь решить простую, ту, что в ваших силах. Вы можете привести к покорности весь лес?
— Нет!
— Тогда приведите к покорности тот участок, где вы живете.
— Я не могу, — ответил лев, — при дворе все завидуют друг другу, и я неспособен собрать войско!
— Тогда приведите к покорности свой двор!
— Невозможно! В моем семействе идут такие споры, что у меня нет времени думать о чем-то еще!
— Тогда, Ваше Величество, наведите порядок в семье!
— Не могу, осел ты эдакий, ведь я сам разрываюсь между стремлением послужить моему народу и плотоядным желанием сожрать его!
И хищник прыгнул на первого министра. Осел, уже поедаемый, успел подумать: «Это из-за того, что я попытался сначала сделать более совершенным льва, а не себя».
186. ДЕЛИКАТНОЕ ДЕЛО
Некий господин захотел почистить визитной карточкой зад своему слону. Приступив к деликатному делу, он понял, что небольшой картонки недостаточно: морщинистое отверстие требует по меньшей мере двойного газетного разворота. То ли у него было столько бумаги, то ли не хотелось искать, но наш герой решил зашить задний проход, пока тот не уменьшатся до размера монеты в пять сентаво. Затем можно будет легко произвести очистку… В кишках толстокожего животного скопились зловонные массы, которые забродили — и слон взорвался. Один из кусков придавил сеньора, а остальные внесли нечистоту и заразу в его достойное жилище.
187. МИНИ-БАР
Номер в отеле: дверь с множеством замков, кровать, кресло, мини-бар. Дверь открывается, входит посыльный, крошечный, уже почти старик, веснушчатый, с чемоданом в руках. Он ставит чемодан на кресло и застывает на месте. Входит клиент — путешественник в запыленном пальто, над шеей которого расположено лицо столь банальное, что его невозможно описать и тем более запомнить. Посыльный протягивает единственную руку. Ладонь запачкана кровью — очевидно, куриной. Путешественник кладет в нее монету. Калека, за неимением хвоста, двигает ягодицами и бормочет:
— Спасибо, сеньор. Как только я уйду, закройте замки. Они работают автоматически и не откроются до семи утра. Поскольку вы не сможете выйти, под кроватью есть горшок. Не пытайтесь звонить, вражеские алхимики перерезали провода. Если последуете моим советам, то будете спать спокойно, и никаких опасностей. Спокойной ночи, сеньор.
Путешественник голосом, словно доносящимся из глубины веков, отвечает:
— Спасибо, мой друг, спокойной ночи.
Посыльный выходит. Путешественник — при каждом его движении взлетает облачко пыли — закрывает замки. Каждый из них играет короткий военный марш. Потом — тишина. Тишина нездоровая, гнилая, будто забинтованная. Путешественник проверяет, можно ли снова открыть замки; выясняется, что нет. Он издает вздох — так, словно просверливают сейф; похоже, это вздох удовлетворения. Он открывает чемодан, достает бутылку ликера в форме женской ножки и металлический стакан, сделанный из снарядного днища. Наливает себе ликера. Пьет с такой гримасой, как если бы ему проткнули язык. Высовывает пересохший язык, на котором видны упрямые прыщи. Направляется к мини-бару и пытается открыть его. Но не может.
— Вот черт! Ключ не подходит!
Он берет трубку телефона, лежащего возле кровати. Телефон не работает. Человек трясет его, колотит. Наконец, застывает и говорит сам себе голосом, лишенным малейшего оттенка нежности:
— Идиот, тебе же сказали, что провода перерезаны!
Он идет к двери, пытается открыть ее, но не может. Он выходит из себя. Топает ногами. Наконец, останавливается.
— Кретин, тебе же сказали, что откроют только утром!
Он усаживается на кровать. Делает еще глоток. Его бьет дрожь, из-за чего он окутывается облаком пыли от пальто.
— Черт! Безо льда, без соды, так нельзя!
Он поднимает матрас, трясет головой, отгоняя запах плесени и пота, вынимает доску. Затем идет к мини-бару и пробует открыть его, пользуясь доской, как ломом. Та ломается. В отчаянии, точно склочная старуха, он шарит под кроватью и извлекает горшок. При помощи ручки — победный смех! — ему удается открыть мини-бар.
И тут же откуда-то изнутри холодильника раздается оглушающий вой сирены. Путешественник в страхе закрывает дверцу. Она немедленно открывается снова, металлический вой возобновляется. Стены сотрясаются от жутких ударов. Чей-то голос из мегафона присоединяется к завыванию сирены:
— Не пытайтесь бежать! Открывайте немедленно, или мы стреляем!
— Извините, не могу: замки не работают ночью!
— Прекратить сопротивление! Открывайте!
— Я же сказал: не могуууу!
От сильного взрыва в двери возникает дыра. Трое полицейских с автоматами, в бронежилетах и шлемах, врываются в комнату.
— Руки вверх, ублюдок! Одно подозрительное движение — и мы вышибем тебе мозги!
Первый из стражей закона сует ствол автомата в рот путешественнику. Второй надевает хирургические перчатки, роется в мини-баре и выключает сирену. Третий принюхивается к горшку. Тот не пахнет ни мочой, ни испражнениями. Подозрительно!