Сокрушитель Войн

Сандерсон Брендон

– Не любишь? – переспросил он. – А я уже пять дней тебя ею кормлю.

Она молча кивнула.

– И все время ты ее ела.

– В еде я завишу от тебя, – объяснила Вивенна. – Я не собираюсь жаловаться на то, что ты мне даешь.

Нахмурившись, Вашер взял кусочек кальмара и принялся жевать. Он по-прежнему был одет в лохмотья, но Вивенна находилась рядом с ним достаточно, чтобы знать, что он содержит одежду в чистоте. У него наверняка есть деньги, чтобы купить новую, но он предпочитает поношенные и порванные вещи. Его лицо покрывало нечто среднее между бородой и щетиной. Борода никогда не отрастала длиннее, но Вивенна не видела, чтобы он ее подстригал или

брил. Как ему удается поддерживать такую длину? Он делает это намеренно или просто Вивенна слишком мнительная?

– Ты не такая, как я ожидал, – признался он.

– Я была такой, – ответила она. – Несколько недель назад.

– Сомневаюсь, – сказал он, жуя кальмара. – Такую стойкость ты не могла приобрести за несколько недель на улице. Как и ореол мученичества.

Она встретилась с ним взглядом:

– Я хочу, чтобы ты больше рассказал мне о пробуждении.

Он пожал плечами:

– Что ты хочешь знать?

– Даже не знаю, что сказать, – ответила она. – Дент научил меня нескольким приказам, в тот самый день, когда ты меня похитил.

Вашер кивнул. Несколько минут он сидел молча.

– Ну? – наконец спросила она. – Ты скажешь что-нибудь?

– Я думаю.

Она подняла бровь.

Вашер наградил ее угрюмым взглядом:

– Я занимаюсь пробуждением очень, очень давно. И мне всегда было трудно его объяснять. Не торопи меня.

– Хорошо, – сказала она. – Не спеши.

Он сверкнул глазами.

– Не учи меня.

– Я просто стараюсь быть вежливой.

– В следующий раз будь вежливой без снисходительности в тоне, – ответил он.

«Снисходительность? – подумала она. – Я не была снисходительной!»

Она пристально посмотрела на него. Вашер сидел, жуя сушеного кальмара. Чем больше времени она с ним проводила, тем он казался ей менее пугающим, но более раздражающим. «Он опасен, – напомнила она себе. – Он по всему городу оставляет за собой трупы, заставляя людей убивать друг друга его мечом».

Несколько раз она раздумывала над тем, чтобы бежать от него, но наконец решила, что будет дурой, если так поступит. Она не находила подвохов в его стараниях предотвратить войну, а торжественное обещание, данное им в подвале в первый день, все еще оставалось в силе. Она поверила Вашеру, хотя и неохотно.

Просто решила, что отныне всегда будет начеку.

– Ладно, – согласился он. – Полагаю, это к лучшему. Мне надоело, что ты разгуливаешь с такой яркой аурой, которую даже не умеешь использовать.

– Ну так что?

– Ладно, думаю, нужно начать с теории, – сказал он. – Есть четыре типа биохроматических сущностей. Первый, самый эффектный – возвращенные. Здесь, в Халландрене, их называют богами, но я предпочел бы именовать их самопроизвольными биохроматическими разумными воплощениями в покойном носителе. Необычно в них то, что они единственные биохроматические существа, возникающие естественным образом, что теоретически объясняет, почему они не могут использовать или даровать биохроматическое Вложение. Конечно, в действительности каждый живущий рождается с определенным биохроматическим Вложением. Это также объясняет, почему сущности первого типа сохраняют сознание.

Вивенна моргнула. Это было не то, что она ожидала.

– Для тебя больший интерес представляют сущности второго и третьего типа, – продолжал Вашер. – Второй тип – это неразумные воплощения в покойном носителе. Они дешевы в создании, даже с неумелыми приказами. Это соответствует закону биохроматической параллельности: чем ближе вместилище по форме к живым существам, тем легче его пробуждать. Биохрома – это сила жизни, и поэтому она ищет то, что внешне похоже на живое. Это, однако, приводит нас к другому закону – закону соизмеримости. Он утверждает, что требуемое для пробуждения количество дыхания не обязательно указывает на мощь пробужденного. Кусок ткани, вырезанный в форме квадрата, и кусок ткани, очертаниями похожий на человека, заберут для пробуждения разное количество дыхания, но, по существу, при Вложении дадут одинаковый результат. Этому есть простое объяснение. Некоторые люди считают, что пробуждать – это как наливать воду в чашку. Наливаешь, пока чашка не наполнится, и затем объект оживает. Это неверная аналогия. Пробуждение больше похоже на удары в дверь. Бьешь, бьешь, и некоторые двери открываются легче, чем другие, но результат в обоих случаях примерно одинаковый.

Он посмотрел на нее:

– Понятно?

– Э... – протянула она. Вивенна провела юность, учась у наставников, но даже по сравнению с их методами обучения это было за гранью. – Немножко сложно.

– Так ты хочешь учиться или нет?

«Ты спросил, понятно ли мне, – подумала она. – И я ответила». Однако вслух она этого не сказала. Пусть лучше рассказывает дальше.

– Второй тип биохроматических сущностей, – продолжил Вашер, – халландренцы называют безжизненными. От первого типа они отличаются несколькими особенностями. Безжизненных можно создавать по желанию, нужно всего лишь несколько дыханий для пробуждения – от одного до сотен, в зависимости от используемого приказа. Во время Вложения они подпитываются собственным цветом. После пробуждения они не имеют ауры, но их поддерживает дыхание, и потому они не нуждаются в пище. Они могут умереть, и им необходим специальный спиртовой раствор, чтобы они могли несколько лет функционировать в пробужденном состоянии. Поскольку их носитель органического происхождения, дыхание цепляется к телу и его нельзя извлечь после Вложения.

– Я немного знаю об этом, – сказала Вивенна. – У Дента и его команды есть безжизненный.

Вашер замолчал.

– Да, – наконец произнес он. – Я знаю.

Вивенна нахмурилась, заметив в его глазах странное выражение. Некоторое время оба молчали, потом Вивенна попросила:

– Расскажешь о безжизненных и их приказах?

Он кивнул:

– Для их пробуждения, как и для всего остального, нужен приказ. Учение о приказах есть даже в вашей религии – в ней утверждается, что Остре с помощью приказов возрождал к жизни возвращенных.

Она кивнула.

– Теория приказов трудна для понимания. Возьмем, к примеру, безжизненных. Потребовались века, чтобы найти наиболее эффективный способ привести тело в состояние безжизненного. Даже сейчас мы точно не знаем, как это работает. Полагаю, это главное, что мне хотелось бы донести до тебя, – что биохрома сложна, и мы действительно многое в ней не понимаем.

– Что это значит? – спросила Вивенна.

– Только то, что я сказал, – ответил Вашер, пожимая плечами. – Мы в самом деле не знаем, что делаем.

– Но твои формулировки звучат как точные специальные термины.

– В некоторых вещах мы разобрались, – заметил Вашер. – Но на самом деле пробуждающие не так уж далеко продвинулись. Чем больше изучаешь биохрому, тем лучше понимаешь, что неизвестного гораздо больше, чем того, что мы знаем. Почему так важны определенные приказы и почему их надо произносить на родном языке? И, прежде всего, – что возвращает к жизни сущности первого типа – возвращенных? Почему безжизненные такие тупые, в то время как возвращенные полностью разумны?