Сокрушитель Войн
Шрифт:
Сири по-прежнему сутулилась, не глядя на Треледиса.
– Думаю, вы понимаете, – сказал он. – Я полагаю, что…
Он осекся и повернулся. К ложе Сири приближалась процессия людей, облаченных в красное с золотом, во главе с высоким человеком, который заставлял цвета ярко вспыхивать.
Нахмурившись, Треледис перевел взгляд на Сири:
– Мы поговорим еще раз, если возникнет необходимость. Исполняйте свой долг, Сосуд. Иначе мы примем меры.
С этими словами жрец удалился.
Она
«Я слишком долго был при дворе, – подумал он, учтиво улыбаясь королеве. – Собственно, всю жизнь».
Она оказалась маленькой и гораздо моложе, чем он ожидал, – почти девочка. Королева выглядела напуганной. Кивнув ей, Гимн подождал, пока жрецы поставят для него кресло, затем уселся и принял от служанок королевы виноград, хотя не был голоден.
– Ваше величество, – сказал он. – Вне всяких сомнений, я очень рад познакомиться с вами!
Девушка замялась.
– Вне всяких сомнений?
– Фигура речи, дорогая моя, – отозвался Гимн. – Довольно бесполезная… но уместная, поскольку я сам изрядно бесполезная личность.
Она склонила голову набок.
«Цвета! – подумал Гимн, вспомнив, что для нее только что завершился период уединения. – Похоже, я пока единственный возвращенный, с кем она познакомилась, не считая короля-бога. Первое впечатление вышло неудачным».
Но ничего не поделаешь. Он таков, каков есть. Кем бы он ни был.
– Рада познакомиться с вами, ваша милость, – медленно сказала она, взглянула на шепнувшую имя служанку и с улыбкой закончила: – Гимн Света Смелый, Повелитель Героев.
Она явно нерешительна. Либо ее не учили держаться в официальных ситуациях, во что с трудом верилось, так как девушка воспитывалась во дворце, либо она очень хорошая актриса. Гимн задумался.
Прибытие принцессы должно было положить конец спорам о войне, но вместо этого они обострились. Гимн держал глаза открытыми, ибо боялся, что даже если просто моргнет, то перед ним снова промелькнут картины разрушения из его снов. Они выжидали где-то поблизости, подобно Фантомам Калада.
Он не хотел признавать эти видения пророчествами. Потому что это означало бы, что он – бог. И в этом случае он сильно боялся за будущее.
Отогнав страхи, он одарил королеву очередной чарующей улыбкой и забросил в рот виноградину.
– Не нужно вести себя так официально, ваше величество. Вы скоро поймете, что среди возвращенных я самый ничтожный. Если б коровы могли возвращаться, они бы несомненно оказались по рангу выше меня.
Она снова замялась, не зная, как с ним себя вести. Обычная реакция.
– Могу ли я осведомиться о причине вашего визита? – спросила она.
Держится слишком формально. Напряженно. Смущена присутствием высокопоставленных персон. Может быть, она не притворяется? Нет. Вероятно, она ведет себя так, чтобы он утратил бдительность и недооценил ее. Или он просто слишком много думает?
«Цвета
Он уже собрался уходить. Но так он показал бы себя не с лучшей стороны, а несмотря на все его утверждения, Гимн Света любил выставлять себя с лучшей стороны.
«Надо быть полюбезнее, – подумал он с ленивой улыбкой. – Тогда, если она и приберет к рукам королевство, то, возможно, меня обезглавит последним».
– Вы спрашиваете о причине моего визита? – отозвался он. – Боюсь, причины нет, ваше величество. Кроме попытки вести себя естественно, которую я успешно провалил, пялясь на вас слишком долго и размышляя о вашем положении в этом беспорядке.
Королева снова нахмурилась.
Гимн бросил в рот виноградину.
– Чудесные штучки, – сказал он, беря еще одну. – Восхитительно сладкие, в собственной маленькой обертке. Но и обманчивые – твердые и сухие снаружи, но такие вкусные внутри. Не правда ли?
– У нас в Идрисе… не очень много винограда, ваша милость.
– Я, кстати, совсем другой, – заметил он. – Мягкий и приятный снаружи, но не слишком значительный внутри. Но, думаю, это к делу не относится. На вас, моя дорогая, весьма приятно смотреть. Куда приятнее, чем на виноград.
– Я… как это, ваша милость?
– У нас долго не было королевы, – пояснил Гимн. – По крайней мере, после моего возвращения. А старина Сезеброн и впрямь уже расхандрился во дворце. Выглядел одиноким. Хорошо, что в его жизнь вошла женщина.
– Благодарю за комплимент, ваша милость, – ответила королева.
– Всегда пожалуйста. Я придумаю еще, если вам понравилось.
Она молчала.
«Что ж, вот оно как, – со вздохом подумал он. – Аврора была права. Видимо, мне не стоило сюда приходить».
– Так, ладно! – Королева всплеснула руками, и ее волосы внезапно стали красными. – Что тут вообще происходит?
Он опешил.
– Ваше величество?
– Вы надо мной смеетесь?
– Вероятно.
– Но вы же должны быть богом! – заявила она, откинувшись назад и уставившись на навес. – Я только решила, что начинаю разбираться в этом городе, как жрецы начали на меня орать, а потом являетесь вы! И что мне с вами делать? Вы похожи больше на школяра, чем на бога!
Помедлив, Гимн Света с улыбкой устроился поудобнее на сиденье.
– Вы меня разоблачили, – сказал он, разводя руками. – Я убил настоящего бога и занял его место. Я пришел, чтобы пленить вас и потребовать выкуп сладостями.
– Вот они, – указала королева. – Разве вы не должны быть… не знаю, выдающимся или что-то вроде того?
Он сделал жест руками.
– Дорогая моя, как раз это Халландрене и означает быть выдающимся.
Кажется, слова ее не убедили.
– Конечно, я вру и не краснею, – заметил Гимн, поедая виноград. – Не следует переносить на других то мнение, которое у вас сложилось обо мне. Остальные гораздо божественнее меня.