Соль и сирень 2
Шрифт:
А ловят ли его вообще? Что если всем наплевать? Что если смерть Милены была просто строчкой в какой-нибудь амбарной книге, где указывалась смена колдуний, приписанных к пограничному пункту?
Прибыл тогда-то, выбыл тогда-то. И так снова и снова, по кругу, поколение за поколением. Что если никого не волнует ни смерть Милены, ни судьба тех, кто придет ей на смену?
Достигнув этой точки в своих размышлениях, на меня нахлынуло такое безграничное ощущение беспомощности и одиночества, что все вокруг показалось незначительным, неважным, глупым. Захотелось просто сесть в уголок, закрыть глаза и больше никогда не
Но не успела я с головой погрузиться в омут тоски, как зашевелившаяся где-то глубоко внутри злость стала быстро подниматься со дна души наверх, заполняя сознание и прогоняя бессилие.
Вспомнились слова отца, который при лютейшей аэрофобии, все равно вынужден был постоянно садиться в самолет из-за частых рабочих командировок. Однажды, закидываясь таблетками от тошноты перед очередным вылетом, он сказал мне, что ненавидит летать, не потому что боится высоты, а потому что не способен выносить чувство, когда от него абсолютно ничего не зависит. Когда его жизнь, а вместе с этим и жизнь его близких, пусть и на короткий срок, но подчинена умениям и намерениям других людей.
А следом за этим в голову нагрянула совершенно идиотская и поэтому абсолютно гениальная идея, которая не только окончательно прогнала все страшные мысли, но и прибавила сил.
Вскочив с холодного пола, я выглянула за угол, убедилась в пустоте коридора и в отсутствии чужих глаз, а после решительно направилась к кабинету мистера Элиота.
Я собиралась во чтобы то ни стало достать для Сатуса всё, что он захочет. Даже если он потребует Луну с неба, мне придется придумать способ, как это сделать. Потому что я намеревалась попросить демона об ответной услуге.
Передвигаясь практически на цыпочках, я добралась до двери, на которую указал Сатус, предварительно убедившись, что напротив зала для медитаций только один кабинет, и замерла, начав с опаской осматривать саму створку из плотного черного дерева, косяк, стену и вообще все, что было рядом.
Такая предусмотрительность была продиктована несколькими причинами. Во-первых, у меня по-прежнему имелись сомнения относительно истинных намерений демона. В мозгу все еще зудело подозрение, что он просто пытается меня подставить. А что может быть лучше, чем заставить неугодную девчонку вломиться в кабинет заместителя директора Академии? Если поймают с поличным, то из школы я вылечу быстрее, чем пробка из шампанского в новогоднюю ночь. И с гораздо более звонким свистом. А во-вторых, даже если принц не пытался мне подгадить, его слова про защиту я запомнила. И решила быть осторожной. Не хотелось, чтобы при пересечении порога преподавательского кабинета мне на голову свалился какой-нибудь средневековый топор.
Но, потратив несколько минут на обследование, я так ничего не нашла, хотя сама с трудом могла бы сформулировать, что именно ищу.
Дверь, как дверь. Ничего особенного — латунная замочная скважина, прикрытая отодвигаемой в сторону латунной накладкой, изогнутая ручка странной формы…
— Рога, копыта, бычья морда и вместе с этим человеческий торс и руки, — начала бормотать я под нос, беседуя с самой собой. — Что бы это могло быть?
Словно по щелчку пальцев явилось осознание.
Это был минотавр!
Вместе с внезапно осенившей меня догадкой, всплыло и воспоминание об ожившей змее в доме Милены, от нападения
Опустив взгляд ниже, я посмотрела на свою левую руку, которую продолжал украшать недавно надетый на палец металлический ободок. Я не то, чтобы не пыталась его снять, я даже забыла о его существовании. Как пояснил Сократ, кольцо было залогом моих полномочий. Оно указывало на меня как на полноправную хозяйку самостоятельно избравшей меня заставы, как на наследницу Милены.
— А что если и сейчас сработает? — спросила я вслух.
Минотавр охранял кабинет мистера Элиота, не позволяя непрошенным гостям проникнуть внутрь. Скорее всего, работал он примерно так же, как Амфисбена, змея, едва не вцепившаяся мне ядовитыми клыками в горло.
При воспоминании об этом стало страшно, так страшно, что аж ослабели коленки, а к горлу подкатил тугой ком.
С трудом преодолев себя, несколько раз вдохнула-выдохнула, еще раз оглянулась по сторонам, поняла, что дальше тянуть уже просто некуда и протянула пальцы к ручке.
Амфисбена ожила сразу после того, как я прикоснулась к ней. Скорее всего, минотавр тоже должен пробудиться от прикосновения.
И… именно это и произошло.
Едва только кончики моих пальцев коснулись отполированной бычьей морды, как по периметру двери пробежала череда золотых искр, раздался глухой утробный рык, отозвавшийся во всем теле вибрацией, и рогатое чудовище зашевелилось, начав выпрямляться на своих чуть выгибающихся назад копытообразных волосатых ногах.
В последний момент успев поймать собственный крик, я стиснула рот рукой и во все глаза уставилась на расправляющего плечи зверя, который по мере оживания становился крупнее и ужаснее.
Глава 6
В огромных черных ноздрях магического создания болталось два золотых кольца, на каждом вдохе из приоткрытой пасти вырывался хрип, а каждый выдох сопровождался клубами дыма, летящими прямо мне в лицо. Глаза его горели красным огнем и не имели ни радужки, ни зрачка. А по рогам змеился витиеватый рисунок золотого цвета, напоминавший сеточку трещин.
— Ты? — проговорило чудище низким басом.
И, так как, в коридоре из живых и не копытных присутствовала только я, вопрос наверняка адресовался мне, но звучал он с таким изумлением, словно мы с рогатым были знакомы уже, как минимум, лет сто пятьдесят. Вместе бухали у меня на кухне и пели песни под мандолину. Я заняла у него мешок золотых дублонов и до сих пор упорно не желаю отдавать, при каждой встрече убегая от своего кредитора, по пути угоняя чью-нибудь ступу с метлой. И вот, наконец, мы случайно столкнулись в очереди у травматолога. Причем, сквозившая в его изумлении угроза, как бы, тонко намекала на то, что скоро у этого самого травматолога прибавится работы.
— Ты! — вновь повторил минотавр, но уже другим тоном, утверждающим и злым.
Вновь послышался утробный рык. Рогатый вскинул на плечо секиру, которую до этого держал в руках, замахнулся и… опустил мне её на голову.
Предчувствуя скорую гибель, я сжалась, втянула голову в плечи и зажмурилась, выставив руки вперед в последней попытке защититься. А в мозгу болезненными фейерверками взорвалась догадка — Сатус решил не просто меня подставить.
Он решил мня убить.
Но удара я не почувствовала.